Стасс Бабицкий - Обмен времени. Повести и рассказы

По голосу Киф сразу распознал вожака, который привык отдавать приказы и не желает, чтоб ему перечили. Цепь, связавшая их, была не длиннее двух метров. Пришлось подлаживаться под широкий шаг гиганта, чтобы не выглядеть щенком, которого тащат на поводке.

В нижней части Купола был такой же шлюз, как и вверху. Здесь стояли огромные квадратные батискафы – два тут же начали заполнять работяги, третий, видимо, был резервным. Как только задраили люки, отсек заполнился водой и тяжеленные кубы рухнули вниз, крутясь словно игральные кости. Киф, однако, не почувствовал головокружительного погружения, кабина с шахтерами оставалась неподвижной.

Первый рабочий день запомнился навсегда. Да и как забыть, если потом каждую смену делаешь одно и то же? У входа в шахту запрыгиваешь в пустую вагонетку, она на автопилоте довозит до Стены – так называется спрессованный пласт редчайшего минерала, который залегает глубоко под океанским дном и тянется от Купола до вулкана, мирно спящего на одном из антарктических островков. Собственно, по имени огнедышащей горы и окрестили уникальный минерал геологи-разведчики. Шахтеры же называли его без малейшего почтения – «зеленухой».

Откалывать эребус от Стены надо с особой осторожностью. Это новичку втолковывали не жалея слов. Сначала инструктор в Корпорации, потом бригадир за завтраком и теперь вот Хан – все равно делать нечего, вагонетка медленно катится.

– Значит, резать можно лишь светло-зеленый камень. Пока куски сохраняют прозрачность – все зашибись. Увидел, что дальше пошел темный, малахитовый пласт, с прожилками – прекращай работу. Это предвестник беды. Но если ковырнешь случайно, еще не так страшно. А вот дальше пойдет черный слой и это уже смерть: малейший удар, даже ногтем чиркнешь, – сразу взрыв и кирдык тебе.

Для того чтобы свести потери от подобных ситуаций к минимуму, шахту затапливали. Под водой взрыв эребуса не так разрушителен, да и у человека шансов выжить больше. Руку, конечно, оторвет, зато соседи уцелеют. Авось донесут до лазарета. Или нет. «Чернышей» ведь никто не любит, они представляют угрозу для окружающих. Зачем такого спасать? Пусть подыхает в корчах.

Резать породу под водой – занятие муторное. Надо отбивать кусок побольше, достаточно тяжелый, чтобы не всплывал из вагонетки. Но при этом такой, чтобы не надорваться. Смена-то длинная, двенадцать часов, а плечо никто не подставит. Каждый набивает зеленуху только на личный счет. Воровать не станут, даже у новичка, – за такое вечером в Куполе тихо придушат, – но и пальцем не пошевелят, чтобы помочь.

За смену Киф успел нарезать восемь камней, причем каждый весил не меньше трех килограммов. Руки дрожали и болели от напряжения, спину он просто не чувствовал, но настроение было отличное. Заработал себе жаркий день на пляже и не менее жаркий вечер с красавицей-блондинкой…

– Размечтался, – хмуро пресек восторги Хан. – Шахтеру с каждого добытого кило один процент положен. Ты даже вздрочнуть на свою кралю не успеешь, за такие-то крохи. Времени не хватит.

Говорил великан без злорадства, ситуация его скорее раздражала. Ведь и сам он получал тот же мизер. Другие работяги, наперебой начали объяснять сопляку, что Корпорация выжимает все соки из простофиль, которые не читают мелкий шрифт в контрактах. А также активно вербует преступников, этим дается нехитрый выбор – казнь прямо сейчас или жизнь до тех пор, пока вкалываешь на Стене.

Зеленухи нужно добывать все больше и больше. От нее зависят Аделаида и окрестности, а также бесперебойная работа Купола. Всю энергию дает эребус, от него работают прожектора, фильтры для очистки воды и вентиляторы, с тягучим гулом выталкивающие наружу духоту. Кроме того, совет директоров Корпорации уже несколько лет живет безвылазно в благополучном прошлом. Администраторы чуть пониже рангом получают гарантированные поездки на выходные и ежегодный отпуск – пару недель у прадеда. Как ты думаешь, тупица, чьим потом и кровью все это оплачивается?

Отпуск у прадеда, конечно же, шутка. Путешественникам во времени запрещено появляться в любом году после 2000-го: мера предосторожности, чтобы избежать необратимых катаклизмов. Много кому хочется изменить недавнее прошлое, остановить войну и уничтожение планеты. А нельзя. Тогда не возникнет эребус, а без него, создание машины времени будет невозможно. Значит, в прошлое никто не полетит. Вот уже и парадокс – бдыщ! Наша реальность лопнет, как мыльный пузырь… Киф уже не слушал. Драл он такую реальность, в мелкие лоскутки. Сейчас куда больше занимали подсчеты, через сколько килограмм зеленухи откроется окно на тот самый пляж? Придется натаскать не меньше тонны.

По всему выходило, что его поимели.

– Ублюдки! – завыл он. – Проклятущие твари! Как же я ненавижу…

Хан усмехнулся и отстегнул цепь.

– Добро пожаловать в команду неудачников, малыш.

Год в пустыне казался немыслимо тяжелым, но теперь вспоминался с приятной ностальгией. По сравнению с шахтой это был сущий курорт. Работа каторжная. Резаки не справлялись с породой, приходилось наваливаться всем телом и давить на рукоятку изо всех сил. Тогда пористая поверхность поддавалась. Мелкие осколки проплывали, сверкая, как драгоценные камни, горели зеленью изнутри. Киф никогда не видел изумрудов, да и не слышал про них, потому обходился без громких сравнений. Просто снимал с пояса вакуумный сачок и ловил кусочки эребуса. говорят, во времена лихорадки на Клондайке старатели брезгливо морщились, намывая золотой песок. Самородки им подавай! Здесь никто на стал бы разбрасываться песчинками, слишком дорогой ценой достаются.

Он быстро научился врубаться в стену, придерживая резак под правильным углом. Рубил не сверху, как остальные, а вспарывал Стену снизу, словно брюхо своей первой жертвы – байкера в кожаной куртке, не сходившейся на огромном животе. Тот мерзавец хотел… Чего? Сейчас уж и не вспомнить. Да и не важно. Сожми железную рукоять двумя руками. Бей. Еще! Отлично, вон какой кусище отломился. Бригадир, конечно, засчитает не целиком. Мухлюет, гнида, весы подкручивает. Но тут уж для шахтеров условия одинаковые. Все терпят. И ты терпи.

Трудности закаляют: юноша раздался в плечах и существенно подрос. Уже через полгода он мог позволить себе провести целые сутки с блондинкой или с любой другой красоткой. Хоть с тремя! Но не хотелось попасть впросак. Киф видел, какими возвращаются из краткого путешествия его соседи. Забитые, опустошенные, еще более серые, чем прежде… Боссам Корпорации прошлое шло на пользу, поскольку они жили в нем с завидным постоянством, иногда приезжая в конец двадцать первого, на работу. А потом снова убегали от реальности, прятались в избранном временном периоде – спокойно-ленивом или развратно-озорном, тут уж каждый по себе выбирал. Шахтеры же окунались в былые века на краткий миг, пьянящий и волшебный, однако потом наступало похмелье – жестокое пробуждение, осознание того, что ради нового опьянения придется трудиться не покладая рук долгие недели, месяцы, годы.