Алексей Рудаков - Война

– Тоже раритет. Немного старше первого. Пулевой ствол. Калибр девять миллиметров.

– И чем он хорош? – В отличии от первого этот производил впечатление просто надёжной вещи. Никаких изысков. Плоский металлический корпус, потёртые деревянные накладки на рукояти. Пистолет как пистолет.

– Да ничем особым. Просто надёжный ствол. Точный, магазин на два десятка патронов. Отдача сильная. Грохоту много.

– Тод. Был бы он таким простым – без изюминки, ты бы его не таскал. В чём прикол?

– Это – пистолет с Земли. Ему под тысячу лет, если не больше.

– Ого! – я поднёс его к глазам разглядывая. Ничего особенного – на корпусе, выше накладок короткий ряд из букв и цифр, небольшая пятиугольная звёздочка и ещё четыре цифры.

– Говорят, – Тод понизил голос: – Его произвели ещё до Первого Космонавта!

– Иди ты!

– Точно. Я пробовал пробить номер, но увы – архивы тех времён не сохранились.

– Говоришь – времён до Первого? – Я взвесил ствол в руке: – Они что на мамонтов охотились с ним?

– Не знаю уж на кого, но машинка знатная. Я кое какие детали поменял – работать будет вечно.

– Уговорил, беру.

– Кто б сомневался. Патронов сам купишь, найдёшь без проблем.

Я кивнул.

– Хорошо, – он вздохнул, было видно, что расставаться с раритетом ему было жалко: – Теперь о твоём корабле. Значит так. Два верхних ствола я тебе доработал на скорострельность. Шьют как… Как пулемёт.

– Они и так – пулемёты.

– Ну, я это и имел в виду. Главный калибр…. О, Поп – тебе понравится. Доработан блок стволов, теперь – в добавок к скорострельности, пули перегреты.

– Зачем?

– Дополнительный термальный дамаг. Второй ствол снизу… Хе-хе. Сюрприз! Они с кислотным напылением! Причём – напыление происходит непосредственно при движении пули в стволе!

– Стой. А стволы не разъест? И – мне что теперь – с собой ещё и кислоту возить? Зачем всё это?

– Не мельтеши! Ничего возить не надо. Точнее – ты и так её с собой возишь.

– Я? Кислоту?

– Охладитель.

– Он разве кислота?

– Нет, но после небольшой доработки…. Нет, стволы не разъест. Охладит дополнительно – да.

– Тод, вот скажи мне – а зачем это всё? Ты что – не мог просто улучшить скорострельность, точность? Безо всяких этих…извращений?

– Кислота ослабит корпус цели – он будет быстрее разрушаться, особенно от разогретых снарядов. Усёк?

Я кивнул: – Допустим усёк, но – ты меня извини, это как-то бредово всё выглядит. Тут греем, там охладителем брызгаем.

– Твоё право не верить, – он оскорблённо сложил руки на груди: – Я эксперт по оружию. И, между прочим, лучший в обитаемом пузыре. Не нравится – могу вернуть как было.

– Не злись, – я подошёл и положил руку ему на плечо: – Уверен, твои улучшения просто супер, но можно я дам тебе совет?

– Ну?

– Не вдавайся в детали. Я же не оружейник. Скажи просто – оно стало лучше. И надёжнее.

– Оно стало лучше и надёжнее, – произнёс инженер, сбрасывая мою руку с плеча: – Я свою часть сделки выполнил. Свободен.

– Тод, ну не злись.

– Проваливай, Поп.

Он раздражённо, резко, развернулся и быстрым шагом покинул ангар, не забыв, однако, прихватить коробку с револьвером.

– Вот и поговорили, – пробормотал себе под нос я и, прихватив гаусс-пистолет направился к трапу.

Надо было лететь к Лиз Райдер – слова Тода о малой эффективности лазерных турелек на брюхе Анаконды мне запомнились.

В рубке Анаконды царила тишина. Освещение было выключено и темноту лишь слегка разгонял отражённый от поверхности мёртвой планеты свет.

Система располагалась в стороне от оживлённых трасс и не представляла никакого интереса ни для кого, собственно из-за этого я её и выбрал. Бортовой хронометр коротко звякнул, отмерив очередную четверть часа и я, в очередной раз постарался сдержать зевок. По бортовому времени было пол четвёртого ночи, что ж – сам виноват, решил воспитывать нового члена экипажа – терпи.

Встреча с Лизой прошла как-то не так. Я ожидал совсем другого приёма. Нет – она была вежлива, приветлива и даже угостила нас чаем с собственноручно выпеченными плюшками – но при всём этом она держалась как-то отстранённо. Что было тому виной – не знаю. Может присутствие Сергея, а может она нашла себе кого-то более надёжного и стабильного, не чету мне.

В любом случае – две дополнительные ракетные установки она доработала, увеличив им боезапас более чем на треть. В качестве подарка или бонуса она переделала, или как-то дополнительно доработала одну из них так, что теперь ракета, выпущенная из неё, вызывала сбои в работе двигателей, отчего бортовой комп отключал его опасаясь взрыва и цель теряла ход на время перезагрузки.

Только к моменту прощания Лиз немного оттаяла – повисла на шее, пожелала удачи и, попросив не рисковать зря, чмокнула в щёку. Списав её холодность на присутствие Сергея, я поднялся на борт.

Когда хронометр пискнул в очередной раз, показывая без четверти четыре я, поёрзав в кресле, решился:

– Комп, давай!

Едва я договорил это, как по ушам ударил надрывный звон боевой тревоги.

– Внимание! Боевая тревога! Всем операторам боевых постов немедленно прибыть на свои места! Внимание! Боевая тревога! Всем… – Разнёсся по кораблю неприятный металлический голос, отчего я поморщился, громкий звон, резкий голос и красный, пульсирующий свет аварийного освещения – всё это было крайне неприятно даже мне, что ж говорить о мирно спавшем парне.

– Что? Случилось? Командир? – В рубку влетел Клён, сжимавший в руке свой пистолет – подарок Тода. Он был босиком, в футболке и тренировочных штанах, которые поддерживал свободной рукой.

– Оператор Клён, займите своё место, – отрывисто бросил я, ожесточённо шевеля джоем и ручкой тяги, изображая работу пилота. Естественно, обе рукояти были отключены.

– Есть! – Сергей впрыгнул в кресло второго пилота и схватился за рукояти управления.

– Отставить! Ремни!

– Что? Ааа… – пристегнуться он смог только со второй попытки.

– Что случилось, Командир? На нас напали? Кто? Я никого не вижу на радаре… – Ему, что бы перекрыть весь этот шум пришлось изрядно напрячь своё горло.

– Комп, отбой тревоги. И, пожалуйста, нормальное освещение.

– Командир?

– Оператор Клён. – Я отстегнул ремни и встал из кресла.

– Я! – Он попытался вскочить, но ремни позволили ему только дёрнуться. Чертыхнувшись, Клён расстегнул их и встал, пытаясь одновременно изобразить стойку смирно и удержать брюки.

– Минута двадцать секунд. Скажи мне, Сергей, какой норматив был на твоём линкоре?

– Сорок пять секунд. Так что? Ничего не случилось? Учения? Но это же не флот… Зачем?

– И бежать тебе, наверное, было подальше, чем тут, верно? – Я проигнорировал его вопрос.