Владлен Авинда - ПИРАТЫ ЧЕРНОГО МОРЯ. Залив сокровищ

– Я гот, по имени Фил, равно как и мой отец, зовут его Фин. Матери не помню, она родила меня в походе по скифским ковыльным просторам, дав мне жизнь, но сама бедная умерла от лишений и болезней. Меня воспитывал отец в походном седле, много рассказывая о красоте и доброте моей матери. Её образ встаёт в моих глазах, как поющий жаворонок в солнечных волнах над скифскими курганами. От неё я наследовал пышные волосы, синие глаза и приятный голос, а отец подарил мне мощь своего тела, смелость в бою и неприхотливость в жизни. -

Такие слова собственной саги, пел молодой воин, сидя на носу, смолённого по бортам судна, рассекающего зелёно-синиё стекло хрустального моря, переливающегося разноцветными красками.

– Наша жизнь – это боевые походы и победы, где мы теряем своих братьев и товарищей, приобретая богатство и беспокойство. -

Торжество и слава походной жизни гота была яростна своей правотой, но легкая печаль непонятной утраты слышалась в песнопение. Тоска души, как мерный всплеск волн, медленно и тяжёло сжимало сердце гота.

А волны метались и бились, летели одна за другой, плескались с непрерывным рокотом, ведя свой гимн вечности, где будут плыть, бороться и погибать другие пираты и пенители моря. А в ушах Фила раздавался неизвестный призыв жизни и вместо лихих атак он вдруг среди голубых волн вдруг увидел прозрачный девичий лик. Тут же, завороженный любовью-воспоминанием, забыл о простирающемся пространстве, где глаза тонули в синих далях, забыл о себе, забыл обо всём и только нежность её лица, так похожая на забытые материнские черты, щемило его сердце и сознание.

– Я должен вернуться живым! – даёт он обещание девушке Нире, оставленной в готской деревне на излучине Меотиды.

– Я жду тебя! – доносят волны звук её прекрасного голоса.

– О море, обладающее текучей и бурлящей жизнью, как я рад, что ты имеешь звук и эхо, приносящее мне признательный шепот любимой! – благодарил бравый богатырь.

…Битва на берегу прошла успешно. О воинской славе готов многие античные авторы оставили свои восхваляющие описания. Зосим продолжает своё краткое повествование: «скифы(отожествляя их с готами) снова взяли у Воспоранцев суда и переправились в Азию».Овладев штурмом Питиунтом и Трапезунтом и «опустошив всю его область, варвары возвратились на родину с огромным количеством кораблей».

– Грабёж и торговля! – девиз пиратов-готов заставлял дрожать всё побережье Черного моря.

Ох, как время и история перемешивает события и народы. Кто они бораны? Переправились через Керченский пролив, значит, пришли с запада, прогулявшись по Крыму. В записях Зосима «бораны, готы, карпы и уругунды ( племена, живущие по Истру(Дунай)) не оставили не опустошёнными ни одной части Италии и Иллирии…» Бораны под именем «ворады», по свидетельству Неокесарийского епископа Григория, совершили свои грабительские походы на восточном побережье Понта совместно с готами.

…Нира дождалась храброго воина, получив всё жизненное сполна – любовь и рождённых детей!

Из нового пиратского похода на Палестину готыязычники поклоняются и приносят христианскую веру. В сердце Фила вошла любовь к Богу Иисусу Христу, кого называют Спасителем, во всей его красоте. Если христиане вели свой разговор с Богом молитвой, то Фил выражал свои мысли песней гота, приносившей ему счастье и радость творчеством.

Он чувствовал, будто горение и пламя его сердца вливаются в слова и аккорды его очаровательных песен.

Песни Фила, как прекрасный нежный звук в громовом голосе Земли, неслись к небесному Творцу.

Теперь готы не собьются с пути, следуя и восхищаясь музыкой молитв, как мерцающие лучи солнца, приносящие жизнь на земле.

Песенный души порыв сияет над миром, став Гимном жизни.

Песня живёт в чарах света и красок сверкающего солнца, в ночном разговоре звёзд с мраморной луной, в силе ветра и тишине мира, где любовь сильнее смерти.

И мудрость жизни – это её песня земного разума

Могуществом готов всегда была и стала песня.

Люди на земле всегда любили простую песню. Ведь земная музыка приносила им много радости и удовольствия. Из всех земных влияний звуки песни достигают легче всего этой области жизни.

И Иисус Христос слышит нашу музыку-молитву…

(воспоминания из далёкого пра-пра-пра-прошлого)

Горцы-тавры были умелыми скотоводами, выпасая стада по горным лугам и скалистым плато, а жители горных долин – земледельцами, выращивая пшеницу, ячмень, горох, фасоль. Они хранили урожай в зерновых ямах, глубиной до двух метров, и в огромных, типа пифосов, кувшинах.

Тавры строго следили за границами своей горной страны и не допускали в её пределы чужестранцев. Если с севера степные просторы полуострова заняли кочевники-скифы, то в горы они не совали свой нос, но с моря стали появляться гребные и парусные суда греков, которые везли колонистов для выбора апойкии ( поселения, колония) на новых плодотворных землях. Греки покидали свои города из внутренних политических разногласий, когда побеждали на выборах партии аристократов, тогда демократы должны были убраться, да ещё персы завоевали и отбирали у них земли. Грекам очень требовались новые удобные апойкии и вот подходящие они нашли на берегах Понта Эвксинского, основав города: Ольвия, Керкинитида, Феодосия, Нимфей, Тиритака„ Мирмекий, Фанагория, Гермонасы и другие.

И дозорные тавров строго следили, чтобы греческие суда не приставали к горным границам их исконной земли, а за нарушения чужестранцев приносили в жертву богине Девы, отрубая им головы. Хотя тавров привлекали корабли греков лакомыми кусочками, ведь там всегда было много необходимых для жизни товаров, когда суда приходили из Греции трюмы были полны и забиты тканями, оружием, драгоценными украшениями, пряностями, бытовыми изделиями, а из Тавриды греки везли выращенные сельхозпродуты, кожи, мёд, воск. Пиратством тавры занимались по всем своим берегам, но флота собственного из больших кораблей они не имели, лишь легкие лодчонки-скорлупки были спрятаны в укромных уголках.

Тавры знали, что ионийские греки заложили город Керкинитиду, и туда-сюда уже пару десяток лет часто сновали корабли с грузом вдоль западной гористой кромки Тавриды с уютными песочными лагунами, окружённые малыми обрывами и лесными зарослями.

…Три дня бушевала непогода с ветром и мускулистыми волнами, вставшими суровыми эскизами пены, брызг и летящей воды. Измотанная триера с разорванным парусом с трудом выгребала в разнобой длинными вёслами, ведь гребцы не спали все часы шторма. Но утро выдалось тихое и солнечное, а главное рядом, рукой подать – берег. Она всё ближе и ближе желанная земля с золотистой лагуной с изумрудной короной зелёного леса. Греки радостно приветствовали своё спасение от губительной бури.