Игорь Фарбаржевич - Колокола Алазары

Жители Алазары были почти что бессмертны. Любой из них мог пожелать себе столько веков, сколько хотел прожить. Ведь каждый мечтал сделать как можно больше полезного для своей планеты.

Может, оттого на Алазаре не было стариков. Бывали случаи, когда кто-то по своей воле навсегда оставался с виду ребнком. Детство могло длиться и сто, и тысячу лет. Юность продолжалась ещё дольше. А зрелости – не было конца.

Если кто-то все же уставал жить, или считал, что сделал всё, что хотел и мог – исчезал в просторах Вселенной, превращаясь в новую звезду. Не было ни прощаний, ни похорон, ни кладбищ. Ибо сказано в «Книге Бесконечности»: «Когда весь Космос будет напоен Гармонией, – любой ушедший сможет вернуться».

И всё же Макару повезло: наконец он нашёл настоящее жильё в одном из старых домов, предназначенных на снос.

До этого ночевал, где придётся: в товарных вагонах на запасных путях или по чердакам, но чаще всего – на городской свалке: лето было жаркое, ночи стояли тёплые. И всё бы ничего, если б не крысы, шныряющие среди баков с пищевыми отходами.

Застройку нового квартала ещё не начинали, хоть деревянный забор уже укрепили. Так что для бездомных собак, кошек и прочих бродяг – место было относительно безопасным. В одном из подвалов, среди лопнувших газовых труб, срезанных электропроводов и ржавых канализационных коллекторов стала протекать жизнь Макара.

Спал он на старом матрасе, что нашёл на помойке у бывшего детского сада. Укрывался зимним пальто из одной пустой квартиры. Оттуда же притащил несколько табуреток и небольшой кухонный стол. Вместо электричества зажигал обгоревшие свечи, которые ежедневно таскал из ближайшего храма.

А вскоре рядом появилась шумная компания: хромой пёс, рыжий кот, большая белая крыса, что прежде жила в конторе, и брошенный жильцами говорящий попугай ара.

Он первый познакомился с Макаром. Как в древние времена сокол, садясь на плечо любого человека, указывал этим на нового царя, так и бездомный попугай – лишь только Макар появился в заброшенном дворе, бесцеремонно сел ему на голову, и с криком: «Здравствуй, Цезарь! Идущие на смерть, приветствуют тебя!», – признал в мальчике нового хозяина.

По тому, как попугай безостановочно сыпал знаменитыми именами и датами исторических событий, а также цитировал стихи, щеголял знанием формул, – с уверенностью можно было определить, что жил он когда-то в семье учёного. Впрочем, так оно и было. После смерти Профессора Всевозможных Наук правнуки его вытряхнули попугая из клетки, в которой тот провел целых двести лет. И не потому, что хотели вернуть птице свободу. Просто клетка из витой бронзы была тончайшей работы французского ювелира и стоила, куда больших денег, чем надоевший всем говорун.

С той поры попугай поселился на голубятне. Голуби давно жили в другом районе. Кое-кто из них, правда, изредка наведывался в старый двор. Грустно поворкует, перемолвится с попугаем словечком – и назад, на новую голубятню.

После того, как попугай представился Макару Сократом, тот решил дать имена и остальным четвероногим бездомным.

Пса назвал Иннокентием. В честь хромого старика-нищего у храма Богородицы – тот всегда делился с ним хлебом. До этого пса окликали по-всякому: и Полкашкой, и Пиратом. Но теперь, получив собственное постоянное имя, пёс был безмерно счастлив. Конечно же, он – Иннокентий! И как это раньше никому не проходило в голову?!

Рыжий кот по воле Макара стал Фомой. Фома оказался задиристым – вечно ходил в драной шерсти, с разорванным левым ухом. Ещё котёнком его бросили в весенний ручей, откуда он чудом спасся, и с тех пор почти постоянно чихал. Все от него шарахались, видно, не желая иметь дело с больным животным. А Фому это как раз устраивало. Ему, видимо, казалось, что его боятся. Ещё он любил гоняться за воробьями, был немного ленив, чуть завистлив и никому не доверял.

С Иннокентием кот Фома откровенно скучал: пёс был простодушен, обмануть его было несложно, а следовательно – неинтересно. Ещё он был необидчив, значит, ругаться с ним было бесполезно. И, наконец, Иннокентий не понимал юмора, как понимал его Фома. Так что пускать в ход свои грубоватые шутки оказалось бессмысленным. Но Иннокентий готов был первым прийти на помощь, поэтому продолжать многовековую войну кошек и собак Фома не собирался.

Попробовал он приставать к попугаю, но тот засел на трубе у самого потолка, и незаметно добраться до него не было никакой возможности. Сократ чувствовал себя в полной безопасности на высоте своего положения. Как только Фома тянулся к нему с тыла, попугай тут же кричал во всю глотку:

– Тревога! Застава – в ружьё!

Белая крыса тоже изрядно портила коту настроение. (Макар звал её Кристиной. Она была точь-в-точь похожа на учительницу географии из Приюта – Крысю Яновну, или – «Нашу Крысу».) К удивлению Фомы, Кристина оказалась не из трусливых. Как только он впервые воинственно чихнул на неё, она в ответ предупредительно стукнула своим толстым хвостом об пол. Кот обиженно засопел и прозвал её «канцелярской крысой», на что та, естественно, не обиделась. С тех пор Фома её зауважал. Но никогда об этом не распространялся вслух.

Итак, собрав команду под одну крышу, Макар был по-настоящему счастлив. Он теперь избегал людей и, в самом деле, представлял себя Робинзоном. Подвал стал его необитаемым островом. А забота о бездомных друзьях волей-неволей заставила чуток повзрослеть. Ведь случись что с ними – кто за них постоит?

Вот если бы они ещё умели разговаривать!.. Один лишь попугай лопочет всякую ерунду: «Иду на вы!» Или – «Пифагоровы штаны – на все стороны равны». И все такое прочее… А как иногда вечерком хотелось поговорить с кем-то!

На дворовой свалке Макар подобрал как-то целую гору старых книг и по вечерам читал вслух. То ли себе, то ли – всем. Его команда тихо дремала рядом, делая вид, что слушает. Лишь попугай иногда восклицал:

– Книга – лучший подарок!..

Однажды вечером, как обычно, Макар вошёл во двор старого дома. Найденный всё на той же свалке рюкзак на этот раз был полон разных вкусностей. Для пса – кольцо ливерной колбасы, для кота – свежемороженая треска, для попугая – солёные орешки, а для крысы – плавленый сыр. Сам Макар соблазнился стаканчиком мороженого, несколькими яблоками и пачкой печенья.

Он уже представлял себе, как сейчас из-за угла к нему бросится Иннокентий, приветственно виляя хвостом, как начнет обнюхивать рюкзак и заглядывать в глаза: что же там.

Потом они спустятся в подвал. Попугай громко захлопает крыльями и радостно воскликнет:

– Хлеба и зрелищ! – и уморительно захохочет.