Alexandr Weimar - Возлюби врага своего

– Старик меня поймет! Он боевой командир, а не берлинский служака из ставки. Приготовь мне горячей воды! Необходимо помыться, побриться и идти на аудиенцию к подполковнику Шванике, будь он неладен.

Я поставил на печь кастрюлю со снегом и уже через двадцать минут из неё пошел пар. Постепенно подкладывая снег, уже примерно за час натопился довольно большой объем горячей воды. Крамер скинул с себя верхнюю одежду, обнажив спортивный торс. Все его тело украшали боевые шрамы, полученные за время всей этой войны.

– Что стоишь, давай, поливай! – сказал он, держа в руке кусок французского мыла из старых запасов.

Я, зачерпнув ковшом воду, стал обливать лейтенанта горячей водой. Тот мылился, фырчал от удовольствия, смывая с себя пот и грязь фронтового быта. Я понял Крамер вышел из эмоционального штопора и теперь на моих глазах обретал второе дыхание. Минут через тридцать обер— лейтенант уже был готов. Лицо его светилось и от него слегка благоухало свежестью чистого тела и дорогого французского одеколона. Тоска в глазах сменилась искрой, которая горела в них, как после удачного рейда.

– Кристиан, как я выгляжу!? – спросил меня Крамер.– Я мог бы стать героем твоих картинок?

– О, герр обер— лейтенант, вы хороши, как новая рейхсмарка. С вас можно икону писать!

– Русские, студент, тоже так говорят – хорош как новый пятак! Ты учишь русский язык?

– Так точно герр обер— лейтенант, – сказал я, показывая солдатский разговорник.

– Смотри – скоро он пригодится тебе. Грядет время великих перемен, впереди нас ждет лето. А где лето там тепло, там пляж, женщины и много шнапса. Ты, Кристиан, любишь женщин!? – спросил он, расчесывая волосы, глядя в осколок зеркала.

– Я же девственник! У меня еще никого не было!

– О, да – вспомнил – ты девственник, – сказал Крамер. иронично улыбаясь.

– Так точно, герр обер— лейтенант! Я еще не успел стать мужчиной.

– Дай бог дожить нам до теплых дней. Русские не смогут постоянно сдерживать напор нашей армии, и уже скоро они далеко отойдут на Восток. Вот тогда мы решим твою проблему! В окрестных селах еще должны остаться хорошенькие фроляйн.

– А как, герр обер— лейтенант, приказ фюрера!? – спросил я, стараясь предугадать его ответ.

– Фюрер не следит за тобой по ночам – это привилегия Господа! Я же не буду об этом ему докладывать.

– Так точно, герр обер— лейтенант! – сказал я, вытянувшись в струнку.

– Вот и хорошо…

Крамер ушел в штаб, а я завалился на нары, мечтая о скором наступлении долгожданного тепла. Постепенно глаза закрылись. Я уснул, провалившись в мир сновидений и грез.

Крамер в полном молчании подошел к печи и присел на стул. Он закурил и, глядя в огонь, не поднимая головы, сказал:

– Камрады! От Суража до Усвят, русские пробили проход и сдерживают его своими силами. По данным авиаразведки, через этот «коридор», утекают войска большевиков, попавшие в наше окружение в районе Витебска. Из наших тылов через эту «черную дыру» выходят окруженные части и разрозненные боевые подразделения. Приказом «папочки» Зиценгера, нам приказано ночью выйти в направлении коридора, и провести разведку с целью блокировать этот участок силами идущего к нам резерва. Нам предстоит встретить десятую бригаду 83 дивизии, которая должна с марша прикрыть эту «калитку». На рубеже деревень Секачи, Миловиды, Нивы – русские сдерживают проход по Витебскому тракту. Выходим ночью, силами двух стрелковых отделений. Движение осуществляется согласно боевому порядку. Приказываю – в огневой контакт не вступать. Петерсен – от меня ни на шаг. Не хочу, чтобы твоя мать фрау Кристина, проклинала меня за то, что тебе русские оторвут голову. Ты еще нужен Германии.

– Есть! – ответил я, ощущая со стороны своего командира какое— то странное покровительство.

– Я не хочу чтобы ты, сдох на этой войне, – сказал обер – лейтенант. – Ты пока еще не воин! Ты творец, и должен помнить об этом каждую секунду. Сегодня, нам предстоит пройтись по русским тылам. Ты, если хочешь, можешь остаться в гарнизоне, – сказал обер— лейтенант.

– Спасибо, но я пойду с группой. Если господу будет угодно, он не даст меня в обиду.

– Идиот! Ты, молод и многого не понимаешь! Рано или поздно война закончится без твоего участия. А сегодня – я твой бог, и я хочу, чтобы ты, сохранил, свою жизнь ради твоего таланта. Я малыш, верю в твой разум!

Я по молодости был немного наивен. Я не подозревал, что обер— лейтенант Крамер, уже был разочарован идеей фюрера захватить Россию. Он знал, что эта война, развязанная Гитлером, будет закончена полнейшей капитуляцией и крахом всей Великой Германии. Я чувствовал тогда, что он хотел, рассказать мне, о его мыслях, но я, был молод и многого тогда не понимал, полагаясь на свой юношеский максимализм. Раз от разу в словах Крамера проскакивали нотки дикого, славянского бунтарства, но в открытую высказывать эти вольные идеи, он еще опасался. В каждой роте был свой информатор, носивший значок националистической партии фюрера на внутренней стороне солдатского френча.

В один из вечеров развед – отряд в количестве двух отделений, направились в очередной рейд по тылам русских. Командование решило перепроверить данные авиаразведки, чтобы на месте «по —живому» установить места сосредоточения «Иванов». Сквозь февральскую метель на лыжах скрытно мы вышли на окраину города и спустились к реке. Здесь под прикрытием берега, можно было незаметно двигаться вдоль берега, выискивая следы русских диверсантов, проникавших на нашу территорию с другой стороны.

В то время, линия обороны проходила по самому центру Дюны. С одной стороны располагалась наша линия обороны, с другой стороны окапались «Иваны». Большевики стояли узкой полосой от деревни Разуваевка до деревни Секачей. Именно в этом месте они блокировали подходы к городу и простреливали всю дорогу, которая шла из Витебска. Рельеф был сложным: с западной стороны города большевики наступать не старались. Им еле— еле хватало сил, чтобы сдерживать натиск десятой стрелковой бригады, которая подпирала со стороны Суража.

Короткими перебежками по заснеженному льду реки, мы вышли на рубеж Нижних Секачей. Именно здесь было самое узкое место в обороне русских, где мы могли перейти линию фронта и скрыться в пресловутом большевистском коридоре. От пребывания в глубоком снегу вся униформа покрылась льдом. Она затрудняла всякие движение, и этот факт перед природой и стихией был неоспорим. Впереди было почти тридцать километров марша по таким чащобам, по которым могли перемещаться только русские. Это был самый стык двух армий армии» Центр» под командованием генерала – фельдмаршала фон Клюге и армии «Север, под командованием генерала – фельдмаршала Георга фон Кюхлера. Именно на этом куске в сорок километров на рубеже группы армии «Центр» по лесам и болотам русские устроили этот коридор, и спокойно перемещали выходящие из окружения войска и даже обозы с оружием и провиантом для партизанских отрядов.