Alexandr Weimar - Возлюби врага своего

Гитлер опустил глаза в пол, прикусив большой палец. После недолгой паузы он взглянул на адмирала Канариса и сказал:

– Пожалуй, я подпишу этот приказ. Готовьте план мероприятий Вильгельм.

– Так точно, мой фюрер, – сказал адмирал Канарис, щелкнув каблуками офицерских туфель, – уже в ближайшее время полковник Редль доставит его вам на ознакомление.

В голове адмирала уже давно созрел план реорганизации его детища дивизии «Банденбург— 800»

Транспортный самолет Ю— 52 уже через час полета приземлился на аэродроме Темпельгоф. Адмирал, попрощавшись с экипажем, придерживая кортик рукой, спустился по стремянке бетонную полосу. Там, на летном поле его уже ожидала служебный «Мерседес—Бенца» 500 w29. Адмирал Канарис сел в машину и тут же был «атакован» его любимыми таксами Зепплем и Сабиной, которых возил шофер навстречу с хозяином. Они, визжали от радости, лезли на руки Вильгельму надеясь получить свою долю брауншвейгской колбаски и ласки.

– Герр адмирал, домой, – спросил шофер.

– Нет, Фриц – давай в Берлин, – сказал Канарис, и, откинувшись на сиденье, погрузился в раздумье. Таксы, успокоились и, свернувшись рядом калачиком, прижались к теплой фетровой шинели адмирала.

Ставка «Абвера» на улице Тирпиц— Уферштрассе 76 ничем не выделялась среди обычных столичных домов. Здесь была вотчина шефа разведки Вильгельм Канариса, и именно из этого здания он отдавал распоряжения парням дивизии Брандербург—800.

Черный «Мерседес» адмирала, въехал во внутренний двор. Канарис, взял своих любимых собачек на руки, и, поздоровавшись с дежурным офицером, прошел к себе в кабинет.

Он снял шинель, уселся на кожаный диван и откинул голову назад. Закрыв глаза, адмирал мысленно представил в своей голове текст приказа, который ему навязал фюрер. Речь шла о реорганизации отдела «Вали». Таксы не покидали хозяина и расположились рядом на диване. Поглаживая их гладкую и чистую шерсть, он восстановил в памяти весь разговор с Гитлером. Денщик появившийся в дверях, привлек к себе внимание легким покашливанием.

Открыв глаза, Канарис, увидел перед собой ординарца. Тот держал в руках серебряный поднос с серебряным чайником и фарфоровой чашечкой.

– Ваш кофе, герр адмирал, – сказал ординарец, ставя поднос на столик.

– Макс у себя!?

– Так точно, полковник был у себя, а с вечера лег спать.

– Русские сегодня не бомбили Берлин? – спросил ординарца Канарис, зная, что большевики с союзниками иногда осыпают город огромным количеством бомб.

– Никак нет, герр адмирал, сегодня было на удивление тихо.

– Пригласите мне срочно полковника, мне нужно его видеть, – сказал Канарис, наливая себе кофе.

Эту процедуру он выполнял всегда сам, и это было известно ординарцу, поэтому он задерживаться не стал, а сразу же удалился из кабинета. Через несколько минут, в кабинет к адмиралу вошел полковник Макс Редль. Его безупречный, идеально отглаженный мундир, вызывал уважение к его обладателю. Ленточка за зимнюю кампанию. «Рыцарский крест» говорили о его былых подвигах на восточном фронте.

– Я рад вас видеть, Макс, – сказал Канарис, приглашая видавшего виды горного стрелка к столу.

Черная повязка на правом глазу из кожи и перчатка на левой руке говорили о том, что Редль, был ранен, но не ушел в отставку, а оставшись настоящим немецким воином. Потеряв руку и глаз на восточном фронте, он был признан медицинской комиссией негодным для службы на фронте. Но здесь в тылу, он служил в третьем отделе управления «Z» и подчинялся только адмиралу Канарису.

– Макс, у меня сегодня был напряженный разговор с фюрером. Он чертовски озабочен, положением нашей дивизии на восточном фронте. Гитлер поручил подготовить приказ о её реорганизации. Было решено на её базе, создать специальные подразделения – типа английских «коммандос».

– Наши парни герр адмирал лучше, чем британский коммандос, – сказал Редль, – я не вижу необходимости менять структуру диверсионных подразделений.

– Я тоже такого мнения, но фюрер считает, что эти парни должны быть машинами смерти, и выполнять немыслимые задачи по устранению командного состава врага и саботажу производства всех вооружений противника. Вы, Макс, подготовьте об этом приказ, я постараюсь дополнить его своими соображениями. Первое; на базе нашего учебного подразделения в Бранденбурге, предстоит разместить и подготовить показательный батальон. Из числа войсковой разведки вермахта, необходимо отобрать лучших из лучших. Для подобного обучения на базе в «Бранденбург—800» необходимо создать специальное отделение «Курфюрст». Там мы и будем готовить новые десантно – диверсионные подразделения. Второе: уделять особое внимание знанию языков. Кандидаты должны знать не менее двух языков. Как сказал фюрер – приоритетом в выборе может быть только чисто арийское происхождение. Мы довольно уже хлебнули горя с этими славянами. Они спутали нам все карты, и теперь явно ведут двойную игру. Восемьдесят процентов забрасываемых разведчиков и диверсантов сразу же сдаются в НКВД.

– Герр адмирал, колонисты из числа поволжских немцев могут стать отличным материалом для создания подобных диверсионных групп. Они очень злы на отца всех народов Сталина. У всех на памяти ссылка неблагонадежных в казахстанские степи.

– Макс, наши эксперты в этом разберутся, – сказал Канарис, – Третье: на оккупированной нами территории близ Смоленска, создать полевую разведывательно— диверсионную школу под патронажем офицеров отдела «Вали». После того, как Гитлер подпишет этот приказ, разослать его во все боевые части и роты. Необходимо уже в течение месяца разрешить все реорганизационные вопросы. Я поручаю вам, лично, взять на себя прием и отбор кандидатов.

– Я все понял, герр адмирал, разрешите идти?

– Да, Макс, предупредите Крюгера, чтобы он принес мне еще кофе. Сегодня будет бессонная ночь. Мне придется самому проработать некоторые детали, – сказал адмирал.

Щелкнув каблуками, полковник Редль удалился. Он закрыл за собой тяжелые дубовые двери, и в кабинете стало тихо.

Вильгельм уселся за стол и, подперев голову руками, устало взглянул на чернильный прибор, на котором сидели бронзовые фигурки трех обезьянок. Каждая из них несла определенный смысл: не вижу, не слышу и никому не скажу. Канарис пальцем погладил среднюю фигурку. В эту минуту в комнату вошел ординарец. Он щелкнул каблуками и, подойдя к столу, поставил на него серебряный поднос с серебряным кофейником.

– Ваш кофе, герр адмирал!

– Ах, да! – будто от сна очнулся Канарис. Он налил себе в чашечку душистый напиток и сделал глоток. Положив перед собой лист бумаги и ручку, он взглянул на ординарца и сказал: —Крюгер, вы до утра абсолютно свободны!