Ник Алнек - Бег на месте

Я почесал одной ногой другую:

– Босс, я пока на это никак не смотрю. Деньги мне еще не принадлежат.

– Когда ты займешься этим вопросом?

– Если отпустите, то прямо сейчас.

Сжав пальцы в кулаки, Кшиштоф со всей силы ударил ими по столу:

– Свободен, – сказал он. – Как только уладишь все денежные вопросы, мы встретимся и обговорим все детали. Я знал, что ты не упустишь этот шанс.

– А как же цыпленок? – поинтересовался я.

– Брось, мы сегодня же найдем другого!

Я не возражал. Избавившись от ненавистного мне костюма, я поехал домой. Там, вынув из холодильника кусок вчерашнего пирога, я уселся перед телевизором и, включив его, погрузился в жизнь очередного сериала.

Пока я смотрел сериал, Барбара все время вертелась рядом: пылесосила, вытирала пыль, разговаривала с кем-то по телефону. Ближе к вечеру, часам к шести, она не выдержала:

– Сынок, ты собираешься получать деньги?

– А что? – спросил я, не отрываясь от экрана.

– Ян…

И тут я подскочил, как ужаленный. Мое лицо перекосилось, и я, в два прыжка оказавшись около матери, схватил ее за плечи и начал яростно трясти:

– Сколько можно тебя просить, зови меня Гордон или никак не зови!

В какой-то момент, увидав ее побелевшее лицо, я остановился и, застонав от стыда, закрыл лицо руками. Барбара осторожно погладила меня по плечу. Уткнувшись в ее шею, я всхлипнул:

– Прости меня, мама! Я… Я не хотел. Я сорвался… Я не знаю, что со мной произошло…

– Ничего, сынок. Я все понимаю. Такие деньги… Это стресс. Пойдем, я покормлю тебя грибным супом.

Всхлипнув еще пару раз, я покорно поплелся за ней на кухню.

Что ни говори, а мама готовит удивительно вкусно. Доедая вторую тарелку супа, я спросил ее:

– Хочешь, я куплю тебе ресторан?

– Зачем? – удивилась она.

– Будешь в нем принимать своих друзей, знакомиться с новыми людьми…

Мама села напротив меня и, оперевшись кулачком в щеку, поинтересовалась:

– А чем будешь заниматься ты?

– Отправлюсь путешествовать, – ответил я, отодвигая от себя пустую тарелку. – Или ты против?

Мама вздохнула:

– Нет, не против.

Я потянулся:

– Вот и хорошо. Завтра полечу в Нью-Йорк, а когда вернусь, мы займемся твоим рестораном.

– В Нью-Йорк? Зачем тебе в Нью-Йорк?

– Там находится офис лотереи.

– Сынок, а можно…

Она не успела договорить – раздался телефонный звонок.

Вынув из передника телефонную трубку, она поднесла ее к уху:

– Алло… Ах, Марек, как я рада тебя слышать. Яна?.. Конечно, можно.

Мама протянула мне трубку.

– Здравствуй, Ян, – услышал я голос нашего праведника. – У меня к тебе большая просьба. Не мог бы ты пожертвовать нашему собору небольшую сумму на реконструкцию, восстановление крыши и кое-еще чего?

– О какой сумме идет речь? – спросил я.

– Думаю, миллионов двух будет достаточно, – ответил Марек.

«Каков святоша! Значит, теперь я не слуга дьявола, и деньги эти, видать, сразу приобрели статус святости».

Правда, вслух я произнес:

– Конечно, я помогу починить крышу.

Передав трубку маме, я подмигнул ей и направился в свою комнату. Она, извиняюще улыбаясь, проводила меня взглядом. В последующие четыре часа телефон не умолкал. Создавалось впечатление, что о моем выигрыше узнала не только польская диаспора, но и вся Польша. Я осознанно не подходил к телефону, и на все звонки знакомых и незнакомых нам людей отвечала Барбара. У нее просили, требовали, умоляли: подарить, одолжить, ссудить деньги бог знает на какие нужды. Но всех переплюнула некая Рыся из Варшавы. Дозвонившись, она потребовала, чтобы я выслал ей и ее сыну Войцеку ни много ни мало – сто миллионов долларов. Видите ли, мой дед до того, как удрал в Америку, встречался с ее матерью и якобы она является его дочерью. На вопрос Барбары: «Причем здесь лотерея?», та нагло заявила, что если бы еще тогда дед забрал с собой ее мать, то в лотерею обязательно выиграл бы ее Войцек. После этого звонка мать отключила телефон.

Утром Барбара сообщила, что летит вместе со мной. Уже в самолете она вдруг сказала:

– Я всегда думала, что близкие люди – это крепость и опора в любой ситуации. Только, к сожалению, когда тебе улыбнулась удача, зависть не дает им возможность порадоваться за тебя. Ты не представляешь, что мне пришлось выслушать за минувшие сутки от тех, кого я считала близкими и надежными друзьями. Стоило тебе выиграть такие деньги, как все стали смотреть на нас волками или как на личный банковский счет.

– Не расстраивайся. Все будет хорошо! Ты лучше скажи, зачем ты летишь в Нью-Йорк?

– Мне никогда не нравился Вашингтон, – призналась Барбара. – Я жила в нем только из-за твоего отца. Когда он покинул этот мир, я хотела вернуться обратно, но сестры уговорили меня никуда не уезжать. Только теперь я хочу жить там, где мне всегда было хорошо. Знаешь, в Нью-Йорке у меня осталось много знакомых. Все эти годы я поддерживала с ними связь. Только ты ресторан не покупай! Лучше подари мне маленький книжный магазинчик, где я буду проводить литературные чтения, приглашать авторов и просто общаться с покупателями.

Я погладил ее по голове, после чего поцеловал в висок и сказал:

– Как скажешь, мама…

***

Прошло несколько месяцев с тех пор, как мы с матерью посетили Нью-Йорк. Я предпочел получить деньги сразу, и за вычетом приличного процента мне выдали чек почти на сто семьдесят миллионов. Оплатив налоги, я вздохнул спокойно.

Познакомившись в интернете с агентом по недвижимости Майклом, я попросил его подыскать мне что-нибудь в Нью-Йорке, и спустя месяц он прислал великолепное предложение по двухэтажному таунхаусу в Гринвич-Виллидж. К этому времени мы с матерью, не говоря родственникам ни слова, продали дом очень милой паре с детьми. Барбара забрала из дома вещи, которые ей были дороги, а остальные передала в благотворительные фонды для малоимущих. Разумеется, я не стал связываться со своим боссом, хотя он несколько раз звонил мне. Я просто не брал трубку. До меня дошли слухи, что он развел бурную деятельность по расширению своего бизнеса. Поговорив со специалистами и выяснив, сколько может стоить починка крыши собора, я переслал Мареку чек на несколько тысяч. В конце концов, я не обещал выделить ему пару миллионов.

Покончив со всеми делами, мы с мамой вылетели в Нью-Йорк. Весь полет Барбара нервничала, так как сомневалась в выборе района, но увидав из окна такси спокойствие узких улочек, небольшие элегантные скверы и сады, кирпичные многоэтажные и не очень дома, таунхаусы и их уникальную архитектуру, она была поражена. Находиться в Нью-Йорке и в небольшом европейском городке одновременно можно было только в этом районе. К тому моменту, когда такси остановилось по указанному адресу, Барбара успела влюбиться в Гринвич-Виллидж.