Александр Кичигин - Дневник провинциального сыщика. Почти документальная повесть

Лоскутков стал начальником криминальной милиции не так давно. До этого работал бок о бок со многими из отделения. Начинал, как водится, опером, затем старшим опером, начальником отделения уголовного розыска. Может, поэтому ему удалось сбить нормальный и дружный коллектив, который трудился без нытья и устали, а отдыхал еще дружнее. На планерках всегда старался выслушать мнения сотрудников, с дельными предложениями соглашался, мог дополнить советом, если что не так – тактично объяснял, почему того или этого нельзя делать. Старался обходиться без неоправданного риска, но ослушавшихся в случае успеха прощал. Звали опера его просто «Иванычем». Если и были у него недостатки, так разве что один, как у всех руководителей в погонах, – боязнь вышестоящего руководства, а отсюда некоторая нерешительность в принятии срочных решений. За его профессионализм, спокойный и рассудительный характер, неброский юмор и человеческое отношение к людям все сотрудники отделения уголовного розыска Лоскуткова любили. Соответственно, и он переживал за каждого всем сердцем. Часто в прямом смысле этого слова, потому что сердце у Иваныча иногда пошаливало.

Однажды Виталик Воронов, работающий по линии преступников, находящихся в розыске, а также без вести пропавших граждан, получил на исполнение дело о найденном неопознанном теле пожилого человека, внезапно умершего на улице от сердечного приступа. Так и лежал дедушка, как называл его Виталик, в морге среди других неопознанных тел довольно долгое время. А тут наступила зима, в морге судмедэкспертизы таковых накопилось больше обычного, и их сложили на улице – благо зима. И добавляли периодически новых, в основном местных бомжей, не перенесших лютых морозов. Так бы и закопали через годик бесхозного дедушку, если бы не появилась его супруга – бабушка из районного центра, разыскивающая своего пропавшего мужа через райотдел по месту жительства.

Виталик, конечно, обрадовался такому повороту событий, тем более что сомнений в идентификации тела быть не могло – совпадало все: от одежды до основной приметы – отсутствия трех пальцев на правой ноге. Виталик настолько воодушевился, что повадился каждое утро посещать морг с целью отыскать этого дедушку во что бы то ни стало, чтобы супруга смогла его хотя бы похоронить по-христиански. Каждое утро он ехал на другой конец города, заходил к уже хорошо знакомым санитаркам, выпивал предложенных грамм 50—100 халявного спирта, после чего брал ломик и начинал в буквальном смысле выкорчевывать задубевшие на морозе тела, внимательно осматривая нижние конечности. При этом никто толком не мог ему ответить – цел ли предмет его поиска или уже нет. И так продолжалось не одно утро, но после обеда он возвращался к своим скрывшимся преступникам и другим без вести пропавшим гражданам.

На планерке принято было ежедневно докладывать, кто и по каким причинам отсутствует. Кто-то работал ночью и теперь отсыпался, кто-то с – раннего утра, кто-то банально заболел… Виталик, похоже, и вовсе со своим делом перестал ставить Иваныча в известность. Но однажды Лоскутков спросил:

– А Воронов где?

Опера недоуменно переглянулись и пожали плечами. Вроде каждый день видят его на работе, а сейчас нет…

– Где Виталик? – повторил вопрос Иваныч, обращаясь к начальнику уголовного розыска Велиеву, который обязан был знать.

Велиев пообещал разобраться.

Планерка прошла, все разошлись по своим рабочим делам, а Иваныч никак не мог успокоиться – он вдруг вспомнил, что не видел Воронова уже не один день. Позвонил в дежурку. Дежурный сухо доложил – вчера получил пистолет и пошел в какую-то общагу задерживать рецидивиста, находящегося в розыске.

– А пистолет сдал?

– Нет. Но обещал вроде позже…

Иваныч сидел как на иголках. Вызвал Велиева.

– Где Воронов?

– В морге… – последовал неосторожный ответ.

Тут Велиев и сам понял, какую оплошность допустил. Иваныч резко подскочил с кресла, потом как-то неестественно обмяк, схватился рукой за левый бок и, резко побледнев, каким-то чужим безжизненным голосом прохрипел:

– Как в морге?!

– Ну, дедушку этого ищет, помните? – как можно скорее пояснил Велиев, – того, что без пальцев на ноге. Он же говорил вам!

Иваныч тяжело упал в кресло и почувствовал, что на этот раз, кажется, пронесло. Он еще некоторое время тяжело дышал, собираясь с мыслями, после чего укорительно произнес:

– Доведете вы меня когда-нибудь до…

– Забыл я, Иваныч, – оправдывался Велиев, в душе ругая и себя, и Виталика последними словами. – Каждый день туда ходит – скажу, чтобы показался.

– Ладно, – успокоился Лоскутков, – лишь бы толк был. А то, наверное, санитарочку какую-нибудь уже подцепил…

– Да нет, – успокаивал его Велиев. – Хотя про себя подумал: «Все может быть…» И тут же с сожалением одумался: «Нет, Виталик не ходок…»

На место добирались пешком – дом находился на соседней улице. Двенадцатиэтажка. Кто-то поехал на лифте, Климов и Велиев – по лестнице. Искали улики. Кроме кровавого следа, начинающегося с 8-го этажа, ничего не нашли. На площадке последнего этажа – лужа крови. Поднялись на технический этаж, в углу глубокой ниши – тело пожилого человека. Одет прилично, в костюме, хоть и поношенном, даже галстук. На груди – орден «Отечественной войны». Похоже, ветеран…

– Личность установили? – спросил Велиев.

– Соседи сказали, лифтером работал. Да и Иван Иванович его опознал… Паспорт при нем. Живет недалеко отсюда. Ждем судмедэксперта, следователя, криминалиста и кинолога.

Обычно до приезда судмедэксперта тело трогать было не принято, но Велиев и Климов, переглянувшись, подошли и слегка приподняли. На голове зияла рваная неглубокая рана, вокруг которой запеклась кровь.

– Не надо, – попытался остановить их Лоскутков.

– Да мы немного, не наследим, – успокоил его Велиев. – Проверить кое-что нужно. Лужа крови на лестничной площадке последнего этажа большая…

Под трупом крови не было.

– Да, понял, – согласился Иваныч, – тело перетащили недавно. А до этого лежал он, видимо, на площадке. Нужно искать орудие убийства.

Велиев и Климов начали осматривать технический этаж, а Воронов пошел искать ключи от мусоропровода, чтобы обшарить бачок. Остальные опера уже делали поквартирный обход. Все понимали, что убийство нужно раскрыть максимум за день, потому что, по всем признакам, оно не носило заказной или иной характер, требующий тщательного заметания следов. Очень похоже на бытовуху 13 13 Бытовуха (разг.) – преступление, совершенное на бытовой почве. или из хулиганских побуждений, в крайнем случае – с целью грабежа. Подобные убийства в девяностые были далеко не редкостью.