Евгений Коршунов - И придет большой дождь…

— И я.

Войтович опять принялся насвистывать веселенький мотивчик.

Аджайи рассмеялся:

— Браво, Питер! Вы меня не разочаровываете! Я бы подумал прежде всего о себе. Но раз так — придется взять и моих соотечественников. Сержант, давайте «джип»!

Кусты неожиданно разъехались. Солдаты, стоявшие за искусно сделанной из свеженарубленных ветвей зеленой стеной, расступились, и на дорогу выкатился полицейский «джип».

— Прошу, — сказал Аджайи, вежливо распахивая дверцу перед Петром. — Нам по пути…

Через четверть часа они въехали прямо на зеленое поле военного аэродрома и подрулили к одноэтажному белому домику, вокруг которого стояло десятка три автомобилей.

— Ваша машина тоже здесь, дорогой редактор «Ляйта», — обернулся Аджайи к сидящему на заднем сиденье Эдуну. — Вы получите ее вместе с остальными вашими коллегами через хас-другой.

Эдун хмуро молчал.

Поле было пустым, никого не было и около домика. Они вышли из «джипа» как раз в тот момент, когда над головами послышалось стрекотание легкого самолета и, почти касаясь верхушек гигантских деревьев, маленькая машина скользнула с высоты на дальний конец посадочной полосы.

Это был старенький двухместный моноплан, личный самолет командира первой бригады.

— Стойте, — предостерегающе раскинул руки Аджайи, когда Сэм ринулся было навстречу самолету. — Теперь уже ты ничем ему не поможешь, сынок!

Самолет подрулил к домику, остановился метрах в трехстах от него, летчик заглушил двигатель — и сейчас же из машин, захваченных у журналистов и казавшихся пустыми, выскочили солдаты. С автоматами наперевес они кинулись к самолету.

— Надеюсь, он не будет сопротивляться, — расслышал Петр, как прошептал Аджайи.

— Это подло! — твердо сказал Эдун. — Когда-нибудь вам придется ответить и за это предательство, мистер Аджайи.

— Это политика, — спокойно парировал Аджайи.

— Он патриот!

Эдун кивнул в сторону солдат, столпившихся плотной стеной вокруг маленького самолета.

— Он предатель, нарушивший присягу! — жестко ответил бывший министр. — Я лишь выполняю приказ главы Военного правительства генерала Дунгаса.

Солдаты окружили двух человек, вылезших из кабины, и медленно вели их к белому домику. Петр увидел, как по щекам Сэма, не отрывавшего взгляда от приближающейся процессии, текут крупные слезы.

Аджайи тоже заметил это и отвернулся.

— Идем к коменданту аэропорта, — хрипло сказал он, оставив свой обычный иронический тон. — Там майор Даджума.

Они вошли в пустое, пахнущее свежей краской здание. Здесь шел ремонт, вдоль стен еще стояли ведра и банки с краской, лежал разорванный бумажный мешок, из которого рассыпался цемент. Но рабочих не было — их, видимо, срочно удалили.

Комната коменданта была просторной и пустой: вся мебель по случаю ремонта была вынесена. Лишь на стуле, стоявшем в центре комнаты, сидел майор Даджума. У окна и двери стояло по автоматчику.

Даджума был в парадной форме, но без оружия. При виде вошедших он попытался было встать, но автоматчики немедленно направили на него оружие.

— Отставить, — скомандовал им Аджайи, и стволы автоматов опустились.

Даджума горько рассмеялся.

— С каких это пор армия стала подчиняться приказам штатских?

— Это не армия, а специальные войска, майор, — холодно возразил Аджайи. — А со мною мои друзья, которые должны засвидетельствовать, что при аресте с вами обращались хорошо!

— Куда уж лучше… Дру-у-зья?

Узнав Петра и Войтовича, Даджума вскочил.

— Это… ваши друзья? А я-то думал…

Он стиснул кулаки. Но в этот момент дверь за спиной Аджайи открылась, и солдаты ввели в комнату майора Нначи, с рукой, висевшей на белоснежной перевязи, в парадном мундире. Кобура его была расстегнута и пуста.

Командир первой бригады шел опустив голову.

— Нначи!

Даджума шагнул ему навстречу.

— Ты ранен?

— Извини, брат.

Нначи обнял Даджуму одной рукой.

— Это я уговорил тебя приехать в Луис… Это я виноват во всем.

Рысьи глазки Аджайи искрились. Он напоминал сейчас сытого кота, играющего с добычей.

— Я требую, чтобы нас доставили к генералу Дунгасу! Даджума сделал несколько шагов к Аджайи. Тот в ответ рассмеялся.

— Глава Военного правительства не желает разговаривать с теми, кто нарушил свой долг. Приказано отправить вас в тюрьму Кири-Кири, а потом…

Какая-то сила вдруг отбросила Петра прямо на солдат охраны. На них же повалились Войтович, Эдун, Сэм… Охнул Аджайи. И через мгновение Даджума стоял прижавшись к стене, закрыв себя, словно щитом, массивным телом Джеймса Аджайи. Левой рукой он обвил горло растерянного вождя, в правой держал автомат вырванный у кого-то из солдат.

— Ни с места! — рявкнул он. — Бросай оружие, или… — Его левая рука нажала на горло Аджайи, тот захрипел. — Ты, бастрад, приказывай им сдать оружие или…

Голос Даджумы не оставлял сомнений в решимости его намерений. Но солдаты не стали дожидаться повторного приказа.

— В угол! Лицом к стене! Руки на затылок! Охрана послушно выполнила все команды Даджумы.

— Так-то! — удовлетворенно сказал майор и взглянул на Петра. — А вас… с вашими дружками… я жалею, что не расстрелял в Игадане. Теперь я с удовольствием исправлю свою ошибку. Друзья Джеймса Аджайи…

Он поднял автомат…

— Стой! Это неправда!

Сэм метнулся вперед и загородил Петра и Войтовича.

— Тогда стреляй и в меня!

Эдун стал рядом с ним. Даджума опустил автомат, на его лице промелькнуло недоумение. Он подозрительно посмотрел на Сэма.

— Ты знаешь меня, — срывающимся от волнения голосом продолжал Эдун. — Ты ищешь предателей… Но Питер и поляк ни при чем. Вас предал Нагахан…

Даджума глухо застонал.

— Они знали что-нибудь о «Золотом льве»? — мрачно спросил он Нначи, за все это время не сдвинувшегося с места.

Нначи, казалось, только теперь узнал Петра и улыбнулся ему.

— Ни мистер Николаев, ни его друг ничего не знали о нас, — громко сказал он, пристально глядя почему-то в лицо Аджайи. — Не так ли?

Тот молча опустил взгляд.

— А вот мистер Аджайи через своего родственника Нагахана даже передавал нам деньги…

— Хорошо! Мы с этим еще разберемся! Пошли, майор! Эти собаки не посмеют нас задержать. Там снаружи сколько угодно машин, а вокруг лесные дороги. Пошли!

Прикрываясь Аджайи, он попятился к двери. Нначи отрицательно покачал головой.

— Вдвоем нам не уйти. — Он кивнул на солдат, стоящих лицом к стене. — И потом я прилетел сюда, чтобы говорить с Дунгасом. Я дал ему слово…

— Он тоже дал нам слово. Ты видишь, чего оно стоит!

— И все же я верю — он честный человек! И я буду говорить с ним, чего бы мне это ни стоило. Даже жизни. Ведь речь идет о судьбе страны.