Мария Сорокина - Пикник на Желтой Мельнице

Связка ключей лежала среди газет и рекламы. Следующее предложение говорило, что надо подобрать ключ к двери во внутренний двор, но что замок «с характером». Ключ надо вставить до конца, затем потянуть немного на себя и тихонько попробовать повернуть, не слишком усердствуя, потому что насилия замок не любит. Раз уж это обещало быть надолго, я сняла с плеча сумку с компьютером, повесила пальто на чемодан и взялась за дверь.

Все получилось быстро, из внутреннего двора я попала на лестницу и очень радовалась до тех пор, пока не включила свет. Это была деревянная винтовая лестница шириной с мой чемодан, с европейской размеренностью ведущая на европейский же шестой этаж. Я повесила компьютер назад на плечо, пальто на руку. Сложила ручку чемодана и взяла его свободной рукой. Посмотрела на свои каблуки и колготки, которые в трезвом виде почему-то надела в дорогу, зная что в Париже жара, и пошла наверх.

Мокрая и немного запыхавшаяся, я прочла следующее предложение. Оно сообщало, что моя дверь – последняя по коридору справа, и что обычно она заперта только на нижний замок. Открыв дверь, я тут же чуть было не закрыла ее обратно. Внутри нельзя было и вздохнуть. За день чердак раскалился под 28-градусным солнцем. Я распахнула окно и вышла на балкон, на который строила столько планов.

С ним все было отлично, меня даже не расстроил тот факт, что места на балконе едва хватало, чтобы уместить стул. Прямо по курсу было красивое здание, в окнах ходили серьезные люди в костюмах. Потом был купол, похожий на Sacre Coeur, но другой. Слева зеленый парк и много неба. Справа Эйфелева башня. Я подумала, что это подойдет.

Зашла обратно внутрь, распрощалась с одеждой, включила вентилятор, стала включать интернет. Нужная сеть никак не находилась, и я пошла на поиски роутера. Пришлось осмотреться. На входе в студию был коридор где-то метр на метр, который по совместительству был кухней. На правой стене – этажерка с чайником и посудой, как у моей бабушки. Пять разных тарелочек, оббитых по краям, столько же разных вилок, пара чашек, но при этом один вполне приличный бургундский бокал. На левой стене – раковина, мини-холодильник и индукционная плитка, включающаяся в розетку через проход.

Сама комната была площадью с нашу кухню, со столом и двухместной кроватью, под которой, в конце концов, нашелся роутер. Я вынула его из розетки, посчитала до двенадцати и воткнула обратно. Сделала так трижды, но сеть так и не появилась. Пошла в душ.

Ванная выглядела вполне функциональной, только длина собственно ванной была очень трогательная. Выйдя же, я обнаружила работающий вайфай и решила что французские роутеры, должно быть, просто загружаются дольше наших.

Было всего пять часов вечера, и я вдруг поняла, что совсем не устала. И что в пяти минутах от меня – набережная Сены и Собор Парижской Богоматери. Надела сарафан и тапочки. Взяла телефон и пошла по лестнице вниз.

Бульвар Сен-Мишель, по которому я шла к реке, состоял практически из одних книжных магазинов, выставивших на улицу большие развалы. Первый же стол, к которому я подошла без особенной надежды что-то понять, оказался кулинарным. Мне бросился в глаза громадный том Клаудии Роден об Испании, а я ведь и не знала, что такой есть. Вот бы иметь такой дома, да еще на французском. К тому же стоил он почему-то меньше десяти евро. Вокруг лежало несколько книг о потрохах и домашней шаркутерии, тоже очень манящих, но я еще помнила, как поднималась по лестнице с чемоданом. Решила, что до завтра они не убегут, а я придумаю, как отправить их домой прямо из Парижа, чтобы не тащить на себе.

На улице было людно, расслабленно и весело. Ко мне обратился молодой человек с листовкой и стал что-то объяснять про благотворительную организацию, для которой он привлекает волонтеров. Язык я почти забыла и понимала что-либо с трудом. Он не взялся объяснять по-английски, и мы с улыбкой попрощались. Мне польстило, что он подумал, будто я из Парижа.

Переходя Сену, я увидела знакомые места, обрадовалась, дошла до собора. Села напротив. Всегда любила его, даже когда еще ни разу не видела, а только читала о нем у Гюго. Но тут мне стало хотеться есть, и я повернула назад.

Monoprix встретил меня холодильником, полным разного розового, и я выбрала что-то прованское. Как всегда в европейских супермаркетах, у меня разбежались глаза. Фуа-гра, оливки, тапенады, сыр, мини романо, спаржа, спелые нектарины, спелые авокадо. Придя на кассу и поглядев в свою тележку, я поняла, что со следующим подъемом на этаж тоже будут проблемы, и купила большую сумку.

Жара, наконец, спадала. Я вытащила на балкон стул. Другой поставила сбоку в качестве столика. Открыла бри. Налила себе вина. Впервые за несколько месяцев мне захотелось что-то написать. Пусть всего абзац, но как же мне этого не хватало. Солнце медленно садилось, небо розовело, а я думала, что же произошло со мной за этот год, закончившийся так неожиданно.

Я уже так привыкла быть собой недовольна за то, что успеваю меньше чем надо, пью и ем больше чем надо, плохо выгляжу и уже совершенно не знаю, чего хочу, что мне очень странно было взглянуть на все с некоторого расстояния.

Я поняла, что в свои 32 я красивая и здоровая, у меня цветет бизнес и чудом выздоровел кот. И вообще у меня три кота, да таких красивых и умных, что даже поверить сложно. Что у меня самый любящий на свете муж и родители – всем родителям родители. Мало того, у меня недавно появился деловой партнер моей мечты и начинает собираться команда расчудесно талантливых сотрудников.

Почему же я все время недовольна? Потому что устала. Потому что работы очень много, а мне хочется чаще вот так уезжать. Но для этого надо, чтобы заказы в мое отсутствие выполнялись без сучка и без задоринки. Я скрестила пальцы по поводу приближающегося мероприятия, которое послезавтра должны были делать Андрей и Дима.

К этому моменту бутылка розового наполовину опустела, а бри почти исчез. Стемнело, и все вокруг засветилось огнями. От красоты было больно глазам, и я начала рыдать. Этого мне тоже очень не хватало. Все было как-то некогда, да и Андрей очень всегда переживает, глядя на это.

Когда закончила, я вспомнила про фуагру в сотерне, ожидающую в холодильнике, и почему-то про «Сабрину» с Одри Хепберн. Всегда обожала это кино. Досмотрела до занятия в «Le Cordon Bleu», где она поставила суфле в духовку, которую забыла включить, и заснула. Прямо на балконе.

Как и обычно, после ночного обжорства с возлияниями проснулась я не в лучшей форме. Заварила кофе и села читать в фейсбуке поздравления. Ощущались они как-то незаслуженно, учитывая, что разгул уже произошел, не дожидаясь наступления даты. Андрей написал в вотсапе: «Машенька, дружочек мой милый! С днем рождения тебя! Очень хочу чтобы ты была самая счастливая и веселая девочка. Очень тебя люблю». Какой он все-таки хороший.