Джеймс Кервуд - Мужество капитана Плюма

— У вас нос гораздо лучше развит, чем уши, дорогой Нат, — сказал Прайс, укоризненно покачав головой в сторону тропинки.

Капитан Плюм прислушался. Он уловил тихие голоса и шаги. В голосах и поспешности шагов чувствовалось волнение. Старик схватил капитана за руку и, когда голоса были совершенно близко, сжал ее сильнее.

— Не пугайте их, спрячьтесь.

Прайс совсем слился с тенью деревьев. Последовав его примеру, Натаниэль проскользнул между двумя холмиками. На расстоянии нескольких метров от них голоса умолкли. На тропинке, тесно прижавшись друг к другу, появились две женские фигуры, и когда они Достигли точки противоположной холмикам, за которыми спрятался Натаниэль, и оказались к нему лицом, он уловил во взглядах этих женщин что-то близкое к ужасу. Сделав несколько шагов, они не удержались и пустились бежать.

— Они увидели нас, — воскликнул капитан Плюм.

Прайс вышел из своей засады, потирая руки.

— Какой соблазн, Нат. Как хотелось бы их напугать до смерти… Нет, они нас не видели, Нат. Девчонки всегда пугаются, когда проходят мимо этих могил. Когда-нибудь…

— Могилы? — почти крикнул хозяин «Тайфуна». — Мы сидели на могилах?

— Ничего, Нат, не беспокойтесь. Все в порядке — это мои могилы. Я часто прихожу сюда посидеть. Они любят общество. В особенности средняя — маленькая Джен. Может быть, я расскажу вам о ней перед тем, как вы уедете.

Если бы капитан Плюм взглянул на него в эту минуту, то заметил бы, как в глазах советника зажегся теплый загадочный огонек. Но Нат был занят другим. Он опять уловил в душистом ночном воздухе острый аромат сирени. Он выскочил на открытое место и впился глазами в ту сторону, куда скрылись девушки. Прелестное лицо, которое на миг появилось перед ним у хижины Прайса, преследовало его. Капитан Плюм был теперь убежден, что их неожиданная встреча была не единственной причиной испуга молодой девушки, и жалел, что не окликнул. Он легко сумел бы объяснить свою смелость, даже если бы советник следил за ним из хижины. Он чувствовал, что та самая девушка прошла и сейчас совсем рядом с ним, и был уверен, что испуг, который Прайс старался объяснить видом могил, имел другое основание. Решившись узнать, в чем дело, он круто повернулся к своему спутнику. Последний, казалось, угадал его мысли.

— Жаль, что легкий аромат сирени приводит вас в такое сильное возбуждение, молодой человек, — сказал Прайс холодно. — Это может причинить вам большие неприятности.

С этими словами он двинулся вперед, и Натаниэль последовал за ним. Слова старика и тон, которым он произнес их, не оставили в капитане Плюме никакого сомнения относительно личности ночной посетительницы. Конечно, она была одной из жен советника, и ясно, что внимание, которое капитан Плюм оказывал ей, не могло не задеть ревнивого старика.

Некоторое время оба шли молча. Прайс теперь шагал очень медленно по тропинкам, которые, казалось, нисколько не приближали их к городу. Нат, заметив, что старик о чем-то усиленно думает, не беспокоил его. Возможно ли, что из-за красивого личика и запаха сирени он испортил свои отношения с советником? Эта мысль рассмешила капитана Плюма и, несмотря на двусмысленность положения, он не удержался от громкого смеха. Этот смех заставил Прайса остановиться, как если б к его груди приставили острие шпаги.

— Нат, вы здорово крепкий парень, — вскричал Прайс, быстро обернувшись к нему. — Сможете ли вы так же сильно ненавидеть, как умеете быстро влюбляться?

— Господи, помилуй нас, — воскликнул удивленный капитан Плюм. — Любить — ненавидеть. В чем дело?

— Да, ненавидеть, — повторил с живостью старик, подойдя так близко, что его дыхание коснулось лица капитана Плюма. — Вы умеете чувствовать. Если вы можете любить красивое лицо, то, я надеюсь, сможете ненавидеть уродливую душу. Я знаю, что вы это сможете. Если бы я не был в этом уверен, я отослал бы вас с пакетом сегодня же ночью, но при данных условиях я на время освобождаю вас от клятвы.

Натаниэль сделал шаг назад и прикрыл свои карманы руками, как бы защищая полученное золото.

— Вы думаете нарушить нашу сделку? — спросил он.

Советник энергично запротестовал.

— Нет, нет, сделка остается в силе. Золото ваше, вы должны доставить пакет, только это не нужно будет делать немедленно. Я очень одинок в моей хижине и был бы рад, если бы вы остались со мной на недельку. Хорошо? Не забудьте сирень и хорошенькое личико перед тем, как ответить.

Он говорил так быстро и на лице его так быстро сменялись выражения то острого возбуждения, то мольбы, что Натаниэль не знал, как ответить. Он посмотрел в блестящие глазки старика, и кошачий блеск их вызвал в капитане неприятное чувство. В какое таинственное приключение втягивал его этот старик? Какие причины, соображения, какой замысел скрывались под наружной доверчивостью этой загадочной личности? Он постарался ответить себе на эти вопросы, прежде чем отвечать старику. Советник заметил его колебание и улыбнулся.

— Я покажу вам много интересных вещей, Нат. Я даже сегодня покажу вам кое-что интересное, и тогда вы мне ответите. Не торопитесь пока.

Они опять двинулись в путь и на этот раз прямо к городу. Они прошли ряд бревенчатых домов, сквозь плотно закрытые ставни которых пробивались полоски света. В одном из этих домов Нат услыхал крики детей, и Прайс, подтолкнув его в бок, сказал с мрачной торжественностью:

— Здесь живет старый Израиль Ленч, две жены — одна старая, другая молодая, и одиннадцать человек детей. Царство небесное для него обеспечено.

Из другого дома они услыхали звуки органа, а из третьего — смех и болтовню нескольких женских голосов. И снова Прайс подтолкнул его в бок и торжественно, с безразличием настоящего гида сообщил краткую характеристику невидимых обитателей. У длинного мрачного здания, погруженного в абсолютную темноту, советник Даже остановился.

— Три вдовы. У всех троих сквернейший характер. Бедный Джоб окончил жизнь самоубийством.

Они шли, избегая наиболее оживленных частей города, и встретили только нескольких человек. Встречные почтительно приветствовали советника. Когда капитан Плюм и Прайс перегнали группу женщин, одетых в короткие юбки и широкие кофты, с волосами, заплетенными в косы, Прайс подтолкнул Ната в третий раз.

— Женщины носят юбки, доходящие до колен, по личному распоряжению короля. — Потом, несколько изменив тон, он добавил: — Некоторые из них не согласились носить такой наряд, и король придумывает теперь им наказание. Завтра предстоят две публичные порки. Одна из жертв — мужчина, который сказал, что, будь он женщиной, предпочел бы смерть такому позору. Но король находит, что порки для него будет недостаточно и заставит его после экзекуции одеть именно такую юбку. Клянусь Уримом и Тумином — это изысканное наказание.