Джеймс Кервуд - Долина Безмолвных Великанов

Она смотрела на Кента, и в глазах ее светился все тот же загадочный невысказанный вопрос. Вдруг она увидела, что Кент смеется прямо ей в лицо.

— Как забавно! Просто чрезвычайно! Мисс… мисс…

— Маретт, — закончила она, видя, что он замялся.

— Как это забавно, мисс Маретт.

— Не мисс Маретт, — поправила девушка. — Просто Маретт.

— Я говорю, смешно, — снова начал Кент. — Понимаете, помирать здесь вовсе не так приятно, как вам, может быть, кажется. Я вот вчера как раз подумал, что хорошо было бы, если бы тут, рядом со мной, была женщина, чтобы она мне посочувствовала как-нибудь, знаете, попробовала облегчить мое положение, сказала бы, что ли, что ей меня жаль. И вот Господь услышал меня и пришли вы. Только все выглядит так, будто вы тут сами себе назначили свидание и желаете посмотреть, как это бывает, когда человек отдает концы.

И снова искорка блеснула в темно-синих глазах девушки. Она, видимо, уже закончила изучать его, и Кент видел, что на лице ее, прежде бледном, начал появляться румянец.

— Я знаю, как это бывает, — заверила она Кента. — Несколько человек умерли на моих глазах, но я никогда особенно не убивалась. Я даже зверей жалею больше, чем людей. Но вашу смерть я совсем не хотела бы видеть. Это вас утешит? Я похожа на ту женщину, о которой вы молили Бога?

— Да, спасибо, — выдавил из себя Кент. — Но какого черта, мисс Маретт…

— Маретт, — снова поправила она.

— Да, Маретт! Так какого черта вы явились сюда в тот самый момент, когда я готовлюсь отдать концы? Кстати, как ваше второе имя, сколько вам лет и вообще что вам от меня нужно?

— Второго имени у меня нет, лет мне двадцать, а пришла я с вами познакомиться и посмотреть, что вы за человек.

— Браво! — воскликнул Кент. — Дело подвигается. Но зачем все-таки вы пришли?

Девушка чуть-чуть придвинула стул к его кровати. Кенту вдруг показалось, что сейчас ее прекрасные губы растянутся в улыбку.

— Потому что вы так прекрасно лгали, спасая жизнь другого человека, которому грозила смерть.

— Et tu, Brute! 3— вздохнул Кент, откидываясь на подушку. — Неужели порядочному человеку нельзя совершить убийство и признаться в нем без того, чтобы прослыть лжецом? Почему все думают, что я вру?

— Никто так не думает, — возразила девушка. — Все вам верят… сейчас верят. Вы с такими подробностями описали это убийство, что никто теперь не сомневается. Жалко, если вы не умрете — вас обязательно повесят. Ложь ваша звучит, как чистая правда. Но я-то знаю, что это ложь. Вы не убивали Джона Баркли.

— В чем же причина вашей уверенности?..

Почти полминуты глаза девушки смотрели, не отрываясь, прямо на Кента. Снова казалось, что эти глаза пронзают его насквозь и проникают в самые сокровенные мысли.

— В том, что я знаю человека, который совершил это убийство, — ответила она спокойно. — И этот человек — не вы.

Кенту потребовалось усилие, чтобы сохранить самообладание. Он протянул руку к коробке, которую оставил Кардиган, взял сигару и откусил кончик ее.

— Что, кто-то еще признался? — спросил он.

Она только слегка покачала головой.

— Так вы видели, э-э, джентльмена, который убил Джона Баркли? — продолжал свои расспросы Кент.

— Нет.

— Тогда я могу только повторить то, что уже говорил однажды: Джона Баркли убил я. Если вы подозреваете кого-то другого, вы ошибаетесь.

— Какой потрясающий лжец! — прошелестел голосок девушки. — Вы не верите в Бога?

Кент недоуменно сощурился.

— В широком смысле — конечно, — ответил он. — Я верю, например, в того Бога, который открывается нам, когда мы взираем на живое, цветущее великолепие за этим окном. Мы стали добрыми приятелями с матерью-природой, и, признаюсь, вместо Бога я создал себе прекрасную богиню и ей поклоняюсь. Звучит кощунственно, допускаю, но временами от этого делается легче жить. Впрочем, вы ведь не о религии пришли говорить?

Очаровательная головка склонилась над ним. Он почувствовал сильное желание протянуть руку и коснуться ее блестящих волос как раз в тот момент, когда ее рука легла ему на лоб.

— Я знаю, кто убил Джона Баркли, — настаивала девушка. — Я знаю, как, когда и за что его убили. Пожалуйста, скажите мне правду. Я хочу знать. Почему вы сознались в преступлении, которого не совершали?

Кент тянул время, раскуривая сигару. Девушка смотрела на него пристально, почти умоляюще.

— Может, я с ума сошел, — произнес Кент. — Бывает. человек сойдет с ума и сам не догадывается. Странная такая особенность у сумасшествия. Но если я не сумасшедший, то Баркли убил я. Конечно, если я его не убивал, тогда я определенно сумасшедший, потому что я-то наверняка знаю, что убил. Или вы сумасшедшая. Подозреваю, что так оно и есть. Разве станет нормальный человек ходить здесь в обуви на таких каблучищах? — Он укоризненно кивнул на ее туфли.

Впервые за все это время девушка улыбнулась — искренне, открыто, радостно. В какой-то момент казалось, что сердце ее рвется из груди навстречу ему. Мгновение, и улыбка исчезла — как будто туча набежала на солнце.

— Вы смелый человек, — произнесла девушка. — Я восхищаюсь вами. Ненавижу мужчин, но, случись вам выжить, я бы наверное полюбила вас. Я поверю, что это вы убили Баркли. Вы заставили меня поверить. Вы сделали это признание, когда узнали, что умираете. Вы хотели спасти невинного. Так?

Кент слабо кивнул.

— Именно. Противно это сознавать, но, видимо, так и было. Я признался, потому что знал, что умираю. В противном случае я бы, конечно, предпочел, чтобы другой выпил эту микстуру вместо меня. По-вашему, я грубое животное? —

— Все мужчины — грубые животные, — быстро согласилась девушка. — Но вы… Вы — животное немножко иной породы. Вы мне нравитесь. Если бы можно было, я бы стала сражаться за вас. Я это умею.

Она протянула к нему свои маленькие ладошки и слегка улыбнулась.

— Не этим! — воскликнул Кент. — Я думаю, ваше оружие — глаза. О'Коннор рассказал мне, как они чуть не укокошили Кедсти, когда вы с ним встретились вчера под тополями.

Кент надеялся, что упоминание о Кедсти приведет девушку в замешательство. Ничуть не бывало. Во всяком случае, внешне.

— О'Коннор — это тот большой человек с красным лицом, что был с мистером Кедсти?

— Да, он мой напарник. Он вчера приходил сюда, распинался насчет ваших глаз. Они и правда красивые. Я никогда таких красивых глаз не видел прежде. Но не это поразило Баки, а то, какое впечатление они произвели на Кедсти. О'Коннор сказал, что у Кедсти все поджилки затряслись, а Кедсти не из тех, кого легко напугать. И самое странное: как только вы ушли, он тут же велел О'Коннору выпустить Мак-Триггера, а сам повернулся и пошел за вами. Весь тот день О'Коннор пытался что-нибудь разузнать о вас в поселке. Ни черта… То есть, простите, ничего ему никто не сказал. Мы прикинули и решили, что — неясно Почему — прячетесь вы в хижине у Кедсти. Вы не сердитесь, что я все это болтаю, — простите умирающего.