Елена Тригуб - Долгая дорога домой. Или загадка древнего дольмена

– Ну, что, ты согласна? – спросил Серега, заглядывая мне в глаза. Было видно, что он волнуется.

– Да, – без лишних эмоций ответила я. – А как же птицы? А зоопарк?

– Не волнуйся. Я организовал свою работу по принципу «2 в 1» – стараюсь выбивать командировки в такие местности, где есть дольмены или сейды. Вот, например, ближайшая поездка на Куршскую косу – это мой тщательно разработанный план. И ты поедешь со мной.

– Как? Меня никто не отпустит! Я даже отпуск еще не заработала!

– Не волнуйся, я все устрою – получишь направление на «Фрингилу», займемся кольцеванием.

Я пожала плечами. Почему бы и нет? Возможность поработать на известнейшей в Европе орнитологической станции возникает не каждый день.

Костер догорал – за беседой мы не заметили, как пролетело время. В лесу стало тихо-тихо. Я встала, прошлась к берегу, полюбовалась на сияние воды в лунном свете. В голове мелькали образы, события, факты – все вперемешку.

Да, рассказ Жданова о дольменах действительно привлекал – как и возможность быть с ним рядом, чего уж греха таить. Но, все-таки, что случилось с невестой Сереги? История загадочная, да еще и без единой зацепки… Может, он все-таки что-то скрывает? Может весь этот разговор про дольмены – не более чем красивая легенда и «замануха» для меня? Я решила узнать ответ на этот вопрос, во что бы то ни стало.

Постояв еще пару минут, я подошла к Сереге, который задумчиво смотрел на тлеющие угли костра.

– Сережа, ты считаешь, что Полина каким-то образом испытала на себе действие дольмена?

– Безусловно. У тебя уже появились другие версии, кроме «Лангольеров»?

Я покачала головой. Наверное, все же я не такая сообразительная, как показалось Жданову.

– Хорошо. Тогда я расскажу тебе о старике, который делает такое замечательное вино. Ты не устала?

– Конечно же, нет, продолжай, – я уселась рядом.

– Хорошо. Так вот: через четыре года после исчезновения Полины меня направили в командировку в Армению. Предстояло работать с группой Ереванских орнитологов. Занимались мы серыми журавлями. Кстати, у них журавль – это национальный символ.

– В горах? А не у воды? Это что-то новое!

– Разве высоко не может быть воды? А ты знаешь, орнитолог, что недавно, на территории Армении, рядом с турецкой и грузинской границей, обнаружили новый вид журавля? Прикинь, пока найдены всего две пары – у них гнезда располагались на небольших болотах, в двух километрах над уровнем моря.

– Ух ты! Нет, ничего не слышала об этом! А чем они отличаются?

– У них нет красной «короны», зато есть яркое белое пятно за глазом. Причем как у взрослых особей, так и у птенцов. Самку поймали на гнезде, окольцевали и взяли у нее образцы крови для проведения генетических анализов, потому что было неизвестно, новый ли это вид или просто подвид… В общем, ехал я туда с тайной надеждой встретить этих птиц. Ты же понимаешь, новая крупная птица в наше время – это вообще сенсация! Правда, сейчас уже известно, что это всего лишь подвид, и назван он «журавль Арчибальда».

– О, Сергей, да ты честолюбив, как я погляжу!

– Есть такое, конечно. Приятно быть первым, ну хоть в чем-нибудь. Так вот, мы с ереванским коллегой отправились в путь. С нами поехала женщина – фотограф. Мне, например, ее услуги были не нужны, потому что есть и умение, и аппаратура, все свое ношу с собой. У меня классная камера, снимаю птичек издалека на большом зуме, все в порядке. Но Мелкон зачем-то потащил эту тетку с собой. Подозреваю, что она была его любовницей.

Я тактично промолчала.

– Мы ехали к озеру Арпи, примерно 2 километра над уровнем моря. Там осталось всего несколько пар серых журавлей.

– Где конкретно находится это озеро? Я в Армении не была, слышала только о Севане.

– Это на северо-западе, где берет начало главная река Ширака – Ахурян. У ее истоков – слегка заболоченные равнинные пространства, покрытые заливными лугами, пара вулканических гряд. Красота – ты не представляешь, да и место для птиц идеальное: каждую весну Арпи широко разливается и заболачивает берега, появляется много насекомых и, соответственно, птиц, которые ими кормятся.

Дорогу к озеру мы выбрали сложную, через каменистую гряду, спускающуюся к Ширакской равнине. Там, на юге, река образует глубокий каменный канал из красно- черной туфовой лавы. По берегам – каменистая степь, ни души, разве что несколько аулов пастухов.

Ехали мы долго. Всех порядком растрясло по дороге, и эта женщина – по-моему, ее звали Тамара – начала ныть и жаловаться. Языка я не знаю, но и так было понятно, что эта фотолюбительница распекает Мелкона, моего коллегу, на все корки. Добравшись до ближайшего более-менее крупного селения, мы устроили Тамару с относительным комфортом, а сами отправились осмотреться и побродить по окрестностям.

Мелкон пошел в степь, а я поднялся по сухому щебнистому склону вверх. Первое, что поразило – сколько красивых и полезных растений может расти в таком суровом месте. А второе – догадываешься, что?

– Дольмен?

– Именно. Он стоял на достаточно ровной площадке в зарослях каких-то колючек. Небольшой, но построенный в точности по известной схеме. Каменная пробка, когда-то закупоривающая его отверстие, валялась рядом. Я обошел его, внимательно осмотрел со всех сторон. Как и в прошлый раз, заглянул внутрь. Но здесь меня уже ожидал сюрприз.

На земляном полу стояли две глиняные мисочки: одна с молоком, другая с кашей или крупой. Сначала я подумал, что здесь поселилось какое-то животное, которое взялись подкармливать местные жители, но потом вспомнил, что обычно зверье обходит дольмены стороной. Не обнаружив больше ничего необычного, я вернулся в аул – темнело, а ночью находиться в горах опасно.

После ужина я разговорился со стариком, хозяином дома, в котором мы оставили Тамару. Он плохо говорил по-русски, а к услугам Мелкона как переводчика прибегать не хотелось. Я многого не понял из речи старика, но главную мысль все же уловил. Вираб – так его звали – сказал, что кто-то из деревни видел меня на склонах и попросил не приближаться к «дому карлика».

Сначала я не понял, что он имеет в виду дольмен. Выяснилось, что и в Армении, и в Адыгее их называют именно так. Есть и другие имена – «сырпун» или «ирпун». Вираб сказал, что в «доме карлика» спит злой дух Шивин, но иногда он просыпается и ворует людей – за восемьдесят шесть лет жизни Вираба в районе дольмена исчезли без следа пятеро пастухов.

Я, в свою очередь, рассказал ему историю Полины. Старик не удивился, лишь еще раз предостерег меня. Оказалось, что он и другие пожилые жители аула периодически носят в «дом карлика» угощение, чтобы задобрить духа, обитающего в нем. Возможно, я невольно усмехнулся в ответ или как-то по-другому выразил недоверие, и Вираб добавил то, что, видимо, не собирался рассказывать.