Елена Тригуб - Долгая дорога домой. Или загадка древнего дольмена

Но в рядах «дольменопоклонников» мое появление всегда вызывало только одну реакцию – изумление. Это меня несколько напрягало, как и все, чему невозможно дать объяснение. Он сухо поздоровался, а потом весь вечер делал вид, что Елизавета Бирт – это пустое место, просто лишний, придвинутый к столу четвертый стул. За ужином он много рассказывал о своей работе, об индийских мифах, курганах и дольменах. Я запомнила немного, потому что весь вечер активно топила свое раздражение в вине. Он что-то говорил о раскопках курганов, разбросанных по равнинам между Днестром и предгорьями Кавказа; о странных находках, где, по его мнению, содержатся зашифрованные знания Вед; о Гандахарве, спасителе, в задачу которого входило поддержание связи между своим народом и миром божественным. Каждый год лучший из добровольцев проходил длительный обряд посвящения, в конце которого его ждала символическая смерть.

Я, на свою беду, открыла рот и сказала, что подобные обряды можно найти у множества древних народов: и у кельтов, и у евреев, и у индейцев. Евсеев смерил меня удивленным взглядом, словно только что обнаружил мое присутствие, и в ответ на эту невинную реплику обрушил на мою голову безмерное количество данных, цифр, имен и событий. Я не смогу воспроизвести и половины всего, но общий смысл передам: не надо смешивать мух и котлеты. Мне осталось только замолчать и прильнуть к Серегиному плечу.

Впоследствии мне постоянно казалось, что Евсеев меня недолюбливает, как и всех женщин вообще, а мое присутствие в их компании его раздражает.

Оказалось, что приехал он не просто так, а с новостями. Где-то на юге Англии «дикарями» отдыхали его приятели. Блуждая по стране в поисках приключений и достопримечательностей, они на несколько дней остановились в Солсбери и отправились осматривать Стоунхендж. Там, в толпе многочисленных туристов, они познакомились с пожилым англичанином, который сообщил им интересную информацию: якобы мегалитический комплекс Стоунхенджа – это «мертвые» камни, лишенные энергии и силы. Дескать, многовековое паломничество и расхищение древнего памятника по кусочкам нарушило его тайную «работу» – даже синие камни во внутреннем круге, которые испокон веков считались священными у друидов, теперь превратились в обыкновенные булыжники.

Но вот на севере, в Йоркшире, сохранился живой, «поющий» дольмен. Знают о нем немногие, в основном, только местные жители расположенного неподалеку городка. Грибники и школьники-натуралисты не раз слышали его песнь в предрассветной тишине, и скоро, почти через два месяца, 23 сентября – в День Осеннего Равноденствия – дольмен может принести долгожданный сюрприз.

Стоит ли говорить о том, как заблестели Серегины глаза во время этого рассказа? Он жадно выпытывал подробности, спрятав свои дрожащие от возбуждения руки под крышку стола. А мне, как назло, «поплохело»: от духоты, сигаретного смога и изрядного количества выпитого вина разболелась голова, к горлу подступила тошнота, рот наполнился противной кислой слюной. Извинившись, я вышла из-за стола и отправилась на улицу, чтобы проветриться.

За мною следом вышел Коган: как истинный джентльмен, он не захотел оставить даму одну в щекотливой ситуации. Конечно, на его месте должен был быть Серега, но ему сейчас было явно не до меня – азарт вновь охватил все его существо. Михаил Давыдович деликатно взял меня под руку, и мы принялись прогуливаться по проселочной дорожке.

Мне стало лучше.

– О каких это синих камнях говорил Алексей? – поинтересовалась я.

– О тесаных глыбах из крапчатого долерита, которые добывались в Презелийских горах. А это, между прочим, в двухстах двадцати километрах от Стоунхенджа. Они составляют внутренний круг комплекса. Эти камни, входящие в состав рудных и угольных пород, на самом деле имеют голубовато-зеленую окраску, и они намного мягче, чем мегалиты из эйвберийского песчаника, образующие внешний круг. Риолиты и редкие песчаники, по последним данным, родом из Уэллса. Согласно легендам их принес из Ирландии чародей Мерлин. Именно в них многие видят тайную силу постройки.

– А что это за материал – долерит?

– Магматическая порода, похожая на базальт. Я, кстати, совершенно не удивлен, что комплекс «мертв»: во-первых, на протяжении веков камни неоднократно переставлялись с места на место, во-вторых, некоторых не хватает, а оставшиеся стоят в бетоне во избежание дальнейшего разрушения памятника.

– А раньше Стоунхендж обладал теми же свойствами, что и дольмены?

– Кто знает? Возможно. Или же у него была иная сила. На данный момент доказано, что этот комплекс является точной моделью солнечной системы в поперечном разрезе, согласно которой, на момент возведения комплекса, в ней было не девять, а двенадцать планет.

– Неужели? И куда же они исчезли?

– Две из них находятся за орбитой Плутона, а одна располагалась между орбитой Марса и Юпитера, на месте сегодняшнего пояса астероидов. Возможно, когда-то на планете произошла катастрофа, и от нее остались лишь осколки. А те две нашим астрономам еще предстоит открыть, когда техника достигнет качественно иного уровня развития. Кстати, по представлениям многих древних народов, в том числе и индусов, в солнечной системе действительно было двенадцать планет. Хокенс, английский ученый, доказал, что солсберийский кромлех позволяет с удивительной точностью определять положения Солнца и Луны, прогнозировать приливы и отливы, затмения и дни с повышенной энергетической активностью. Недаром древние говорили о Стоунхендже: «свяжи солнце каменной цепью…»

– А сколько всего камней было использовано при строительстве?

– Поскольку доказано, что строительство велось в три этапа, и мегалиты переставлялись по нескольку раз, точно сказать не могу. На данный момент считается, что это сооружение состояло из восьмидесяти пяти мегалитов, тридцати каменных блоков и пяти трилитов. В диаметре внешний круг составляет порядка тридцати трех метров. Это было поистине величественное сооружение. Жаль, что мы уже не увидим его в былой красе и славе.

– Все равно, Стоунхендж есть Стоунхендж! Было бы здорово взглянуть на него хоть одним глазком!

– Думаю, вам вскоре представится такая возможность! – добродушно улыбнулся Коган, – или я совершенно не разбираюсь в людях.

Когда мы с Михаилом Давыдовичем вернулись в кафе, Жданов и Евсеев сидели, склонившись голова к голове, над листками бумаги с какими-то расчетами. Оказывается, они уже приняли решение немедленно лететь в Англию и исследовать «поющий» дольмен. А к двадцатым числам сентября – приехать вновь, чтобы сравнить результаты измерений, проведенных в обычный день и в день осеннего равноденствия.