Елена Тригуб - Долгая дорога домой. Или загадка древнего дольмена

Для начала Серега показал мне несколько хрестоматийных экскурсионных столпов – Дворцовую площадь с атлантами, Михайловский замок с неупокоенным духом убитого царя Павла Первого и памятник Петру. Добрались и до здания Адмиралтейства; как водится, кинули монеты в живописный фонтан. По Малой Садовой вышли на Итальянскую улицу, где я с восторгом обнаружила памятник Остапу Бендеру – он сопровождал меня все детство и юность со страниц замусоленной книжки, и встретить его здесь было сродни свиданию с родным человеком.

А потом пришло время знакомства с истинным Питером, скрытым от глаз бесчисленных туристов. Мы побывали на стоянке местных байкеров, где выяснилось, что «Серега – свой в доску»; пообедали в «Адмирале», где не требуют соблюдения дресс – кода; посидели на скамейке в обычном дворе-колодце и выпили там водки с приезжими из Финляндии.

Осматривать Казанский и Исаакиевский соборы Серега меня не повел. – их величественные купола и колоннады и так были видны отовсюду с разнообразных ракурсов. Вместо этого мы посетили часовню Святой Ксении Блаженной на Смоленском кладбище – Жданов сказал, что это очень старая и «сильная» часовня. Действительно, в ней явно ощущалось некое Присутствие, истинная святость. Уходя, я решила обязательно вернуться в часовенку одна, без Сереги – постоять, подумать, помолиться, почувствовать.

Вечерело. На город опустились серые сумерки. Не спеша, мы бродили по освещенным улицам и проспектам, любовались фасадами старинных особняков, неоновыми витринами и знаменитыми мостами. У Академии Художеств Серега показал мне фигуры таинственных грифонов с золотыми крыльями, а потом мы побывали, по словам Жданова, «на дне» города, то есть на Сенной площади. Конечно, это уже не те трущобы, что описывал Крестовский, но все равно ощущения от этого места у меня остались не самые приятные.

Мы уже возвращались домой, на Гороховую, когда Серега кивнул в сторону старого на вид здания и загадочно произнес:

– А вот здесь скрывается знаменитая ротонда.

Я пожала плечами:

– И чем же она знаменита?

– Ты серьезно ничего не знаешь? – Жданов выглядел удивленным.

– Сережа, я же из Ростова. Эрмитаж, Невский проспект и тому подобное мы только в школе изучали. А про это здание я вообще впервые слышу. И вижу, кстати, тоже. Ну, кто в нем жил? Царедворец? Писатель? Художник?

– Долго рассказывать. Давай как-нибудь потом, – махнул он рукой.

– Хорошо. Потом – значит потом.

Мы подошли к парадному. Уже близилась ночь, я поблагодарила его за прогулку и дала понять, что уже поздно и мне пора домой, но Серега все не уходил. Стало неловко. Я опустилась на поребрик, достала сигарету, закурила. Он сел рядом.

– Лиза, пригласишь на чашку чая?

– Нет.

– Почему?

– Это было бы слишком банально.

– Кто об этом может судить?

– Я. Только я сама. Мне пока двадцать шесть, Сережа, но все это в моей жизни уже было. И никогда ничем хорошим не заканчивалось.

– А чем таким «хорошим», в твоем понимании, это должно закончиться? Свадьбой?

– Нет. Просто по утрам мне жутко неловко. Это чувство все перечеркивает. А я не хочу доставлять себе неприятных ощущений.

– Понятно.

Мы помолчали. Я поднялась – уже давно надо было уходить.

– Слушай, может, в следующие выходные рванем за город? Как насчет шашлыка в лесу?

– Я не против. Если только ты не станешь петь под гитару.

– Первый раз встречаю девушку, которая не любит песен под гитару. По-моему, это так романтично!

– Но не все умеют петь. А если это станешь делать ты, то образ окончательно сложится, и я поставлю на твой лоб клеймо.

– О, не волнуйся, я тебя еще удивлю!

На этой оптимистической ноте мы попрощались, и Серега ушел. Той ночью мне долго не удавалось уснуть.

* * *

Прошла неделя, другая. Жданов не показывался на территории зоопарка. Мобильник его все время был отключен, но мне не хотелось расспрашивать коллег об этом странном исчезновении, чтобы не давать повода для сплетен и слухов.

Потянулись унылые дни. Работа, дом, одинокие вечерние прогулки. Тоска. Я и не замечала, как Серега скрашивает мою жизнь, пока он не пропал. В какой-то момент я заволновалась: вдруг случилось что-то страшное, а мне не сообщают потому, что мы не афишировали нашу дружбу? Все эти его прыжки с парашютом, гонки… и мало ли что еще?

Я стала часто забегать в ветеринарный отдел в надежде услышать какие-нибудь вести, но не узнала ровно ничего. Зато Коля, один из ветврачей, стал обращаться ко мне игриво и фамильярно, усмотрев в моих частых визитах интерес к своей персоне. Тогда я решилась на серьезный поступок: обманом выманив начальницу отдела кадров, Ольгу Ивановну, из кабинета, нашла учетную карточку Жданова и переписала его домашний адрес.

Вечером я взяла такси и отправилась к нему. Гнала меня надежда, но не благоразумие: дверь могла открыть внезапно возвратившаяся жена или новая любовница, и в этом случае встреча завершилась бы очень неприятно. Так-то оно так, но чаще воображение рисовало мне другую картину: Серега в своей постели, больной, с переломанной ногой или ребрами, одинокий и никому не нужный – и тут появляюсь я: сестра-сиделка, няня, почти мама, и ухаживаю за ним.

Каждая женщина мечтает опекать заинтересовавшего ее мужчину, не правда ли?

Ответить на вопрос, сможет ли Жданов с переломанными ногами открыть мне входную дверь, я сама себе не успела – мы уже приехали. Машину я не отпустила – на всякий случай – взлетела по лестнице наверх, немного отдышалась перед массивной железной дверью, позвонила раз, другой, третий.

Тишина. Тогда пойдем другим путем.

Спустившись на улицу, я высчитала Серегины окна. Форточки плотно закрыты, шторы занавешены, цветов на подоконниках нет. Так обычно выглядят окна квартир, хозяева которых уехали надолго. Похоже, насчет нуждающегося в помощи Жданова я ошиблась. Не в силах сдержать слез досады и разочарования, я опустилась на заднее сиденье такси и попросила отвезти меня на Гороховую.

Он появился только через месяц и пять дней, когда муки неизвестности в моей душе уже сменились глухим отчаянием. Жданов шел по аллее зоопарка, заросший, темный от загара, сверкая своей ослепительной улыбкой. Страшным усилием воли я сдержала себя от неуместного проявления радости и желания повиснуть у него на шее. Нашла силы улыбнуться просто, по-дружески и спросить:

– Ну и где ты пропадал? Я соскучилась без эклеров, видишь, даже похудела!

– Прости, что не позвонил. Не было возможности. Мне пришлось срочно уехать, – он обнял меня и поцеловал в висок. – Зато я привез тебе маленький подарок!

Серега достал из пакета карманное издание стихов Омара Хайяма в богатом переплете с золотым тиснением. Между страниц, покрытых витиеватым восточным орнаментом, лежал засушенный нежный бело-сиреневый цветок с крупным соцветием, напоминающий морскую звезду.