Ольга Гуляева - Затмение

Завоевать-то я их завоевывал, причем без особых усилий. Но всегда находились сумасшедшие поклонницы и фанатки, которые могли затравить мою пассию так, что она без объяснения причин переставала со мной общаться. Впрочем, и от этого я сильно не страдал. К тому же у меня просто не было ни сил, ни желания разбираться с толпой одуревших малолеток.

Так вот, девушка Саша была как раз одной из них. Она училась на класс младше. Когда я уже окончил школу и ажиотаж вокруг моей персоны понемногу спал, она часто крутилась около моего подъезда. Поджидала, когда я выйду из дома, когда вернусь. Порой могла караулить меня на моей же лестничной площадке. А я как раз поступил на первый курс университета, закружился в студенческой суматохе, совсем забросил гитару и посиделки с друзьями.

Я узнал ее сразу. Никого бы из той толпы обезумевших фанаток я бы не вспомнил. Но ее невозможно было не заметить. Ярко-рыжие кучерявые локоны и яркий макияж на веснушчатом лице сразу бросались в глаза. Кроме того, она была явной активисткой и заводилой.

Но в моменты, когда она дожидалась меня у подъезда или квартиры, она становилась самой робостью. Мне это было на руку и давало возможность игнорировать ее в надежде, что ей вскоре надоест эта беготня. Но она не унималась. Оставляла мне письма, цветы, подарки.

В конце концов я решился с ней поговорить и расставить все по своим местам. В разговоре делал упор на то, что она совсем еще ребенок, а мне нравятся более зрелые, взрослые люди. Что ей нужно превратиться из девочки в женщину, изменить свой чересчур яркий облик, поступить в институт, успешно его закончить. Пытался донести до нее, что меня может привлечь только лишь состоявшаяся женщина. «Если я всего этого достигну, ты сможешь меня полюбить?» – Она смотрела на меня снизу вверх своими большими голубыми глазами. «Тогда вполне возможно», – уверенно отвечал я.

Таким образом, я, конечно, пытался выиграть время. Пока Саша будет стремиться к моему идеалу женщины, она и думать забудет про меня самого.

К моему удивлению и к моей безмерной радости, это сработало. Саша пропала из моей жизни. На долгие восемь лет.

А этой зимой она вновь возникла у подъезда моего дома. Был поздний вечер, я задержался в лаборатории научного института, в котором трудился после окончания университета. Не знаю, сколько она меня прождала тогда.

Только завидев вдалеке ее силуэт, высокий и стройный, совсем не такой, как в школьные годы, я почувствовал неладное. Достаточно было сделать еще несколько шагов в ее сторону, чтобы безошибочно ее узнать – рыжие локоны, широко распахнутые голубые глаза остались неизменными. Да это была она, но разительные перемены произошли во всем ее облике.

Одета дорого и со вкусом. Строгое пальто, деловая сумка, высокие кожаные сапожки. Я даже поймал себя на мысли, что такая девушка, встретившись мне на улице, могла бы вызвать у меня интерес. Но только не она, потому что слишком свежи были в памяти воспоминания, как эта рыжая девчонка стояла у меня поперек горла долгие месяцы.

Она вежливо поздоровалась, даже протянула мне тонкую руку в облегающей кожаной перчатке. Я ответил ей рукопожатием, сделал пару комплиментов и подивился случайной встрече спустя столько лет. В глубине души я все еще действительно надеялся, что она случайная. Как-никак мы до сих пор могли жить в одном районе.

Но Саша быстро опровергла мои предположения, четко и последовательно изложив суть сегодняшней встречи. Она намеренно приехала в этот район, чтобы увидеться со мной, сама же давно живет в новом элитном доме в куда более престижном районе. После школы поступила в институт туризма и управления. Стала в этой области высококлассным специалистом и открыла свое туристическое агентство, которое со временем начало приносить солидный доход. Последние годы проходила стажировки в разных странах мира, повышая квалификацию. В тот день она с уверенностью сказала мне, что достигла того идеала женщины, который я нарисовал для нее много лет назад.

Я даже не сразу понял, что поразило меня больше. То, что она восприняла мои слова всерьез и многие годы стремилась угодить моему вкусу, или то, как точно и безошибочно она действовала, создавая свой новый образ. Я ведь нарисовал абстрактную женщину, не говоря, на кого ей следует учиться, на что в своем внешнем облике обратить внимание.

Но суть не в этом. Как бы она ни старалась соответствовать моему идеалу, ей все равно не удалось заинтересовать меня настолько, чтобы я мог дать ей очередную надежду. Оставалось в ней нечто отталкивающее. В ее одержимом взгляде, в нервной речи.

Когда она открыла свою сумку-портфель и начала показывать мне свои дипломы, различные сертификаты и почетные грамоты, лицензии на ведение бизнеса, я понял, что пора уже остановить все это безумие.

Но Саша успела задать вопрос, ради ответа на который в тот день пришла. С надеждой в голосе она спросила: «Теперь я достойна твоего внимания? Теперь ты сможешь меня полюбить?»

Мне ничего не оставалось, кроме как уверенно сказать, что теперь я не достоин ее. С этими словами я развернулся и направился к входу в подъезд, давая тем самым понять, что разговор окончен.

«Смольянинов! – услышал я вслед неприятный шипящий голос. – Ты сильно пожалеешь, если сейчас уйдешь! Я все эти годы жила надеждой на эту встречу. Я много училась и работала, чтобы заслужить твое внимание. Без тебя в моей жизни не будет смысла. Я убью тебя, а затем себя, если мы не будем вместе, так и знай».

Последнюю фразу она почти провизжала. Я испугался, что соседи услышат ее вопли и, инстинктивно подняв голову, взглянул на светящиеся окна. Только одна занавеска колыхнулась. Это было окно квартиры, в которой жил я. С мамой и младшим братом.

Здесь я должен сказать пару слов о Вене. Вениамине. О моем брате, который сыграл не последнюю роль во всей этой истории. Мы всю жизнь прожили с ним бок о бок. Вместе переносили все жизненные тяготы и лишения. В детстве алкоголизм, болезнь, а затем смерть отца. А несколько лет назад заболела мама – у нее обнаружили онкологию. Но я никогда не мог с уверенностью сказать, насколько глубоко брат переживает то или иное потрясение. Дело в том, что он был болен. С ранних лет страдал психологическим расстройством – тяжелой формой аутизма. В детстве это было не так заметно. Веня походил на обычного мальчика, просто излишне замкнутого и немного отстающего в развитии. Впрочем, для того возраста это было вполне нормальным явлением. Все дети развиваются разными темпами. Мы просто ждали, когда он подрастет и распрощается с детскими комплексами. Но с возрастом ситуация усугублялась. Мы даже не смогли отправить Веню в обычную школу. К семи годам он даже не научился толком говорить. Когда похоронили папу, у мамы наконец появилось время показать брата специалистам. Врачи единогласно сошлись в диагнозе. Прогрессирующий аутизм. Дали несколько рекомендаций по «уходу за больным», но вылечить никто не взялся.