Василий Лягоскин - Тайна пролива «Врата скорби». Том третий

Толик Никитин сидел рядом с Ильиным. Теперь и он вскочил – не спрашивая никакого разрешения.

– Чистые, говоришь, да свежие? Чистые, может быть. А температура в них на солнышке с каждой минутой… Скоро вода в них закипит, и будем мы на ужин есть уху – целых две сотни тысяч кубометров. Не обожрись!

Полковник Кудрявцев на эмоциональный всплеск души тракториста отреагировал лишь довольным кивком:

– Вот мы и перешли к нашей главной проблеме – солнцу. Где у нас тут Ульянова? Готова доложить?

– Готова, Александр Николаевич, – «баба Люба» была бледной, но вполне спокойной, сосредоточенной, – по моим прикидкам, два… ну, три дня растения выдержат. Самые засухоустойчивые – неделю, не больше. Так что самое время заканчивать совещание и бежать собирать, что еще можно. Пока все не превратилось в сухофрукты. Холодильники у нас есть. Так что долго протянем.

– А потом? – опять вскочил с места неугомонный Анатолий, – баранов летающих есть будем?

– Надо будет, съедим, – одернул его командир, – а ты, Анатолий, говори по делу. Есть предложение – докладывай.

– Крышу надо строить, командир, – горячо отреагировал тракторист, – надо всем городом. И микроклимат внутри заранее запрограммировать. Для вас это, товарищ полковник, раз плюнуть!

– Раз плюнуть, говоришь? – усмехнулся полковник, – я то плюну! А ты площадь этой крыши подсчитал? Сколько лет мы ее будем строить? За это время не только деревья – мы сами в мумии превратимся.

– Вот, Александр Николаевич, – Котова тут же сунула под нос командиру калькулятор, – с учетом скатов, да всяких нахлестов и обрезков, надо будет перекрывать не меньше миллиона двухсот тысяч квадратных метров. Разделить на производительность нашего пластмассового производства?

– Дели, – разрешил полковник, – но доложишь позже. А пока есть еще предложения?

Тракторист открыл было рот, чтобы продолжить, но тут не выдержал комендант. Он сильно дернул товарища за рукав, и тот плюхнулся на мягкое сидение. А сам Ильин вскочил, и запнулся, не зная, с чего начать. Кудрявцев с Котовой поощрительно улыбались ему, и Валерий Николаевич набрал полную грудь воздуха.

– Я тут вспомни, как мы с Ларисой и внучком в последний раз в Эмираты ездили.

Супруга, которая сидела за спиной Ильина с внуком на коленях, чуть слышно вздохнула; комендант почти сбился с мысли, но справился, продолжил:

– Там как раз наша сегодняшняя проблема была. Такое же жаркое солнце, и мы – вместо деревьев и кустарников. Ну, и всего остального – прудов там…

– Не тяни, Николаич, – теперь тракторист дернул товарища за рукав.

– Так мы там спасались под тентами. Одна проблема была – каждые полчаса надо было лежаки двигать – вслед за солнцем. И свой, и Лорин… в общем, все три.

В зале раздались смешки, и чей-то совсем не злой возглас: «Жили же люди!».

– Здесь, – полковник остановил взгляд на коменданте взгляд, – такой проблемы не будет.

– Как так?! – раньше Ильина отреагировал Анатолий, снова вскочивший с места.

– Каждый мог заметить, – начал объяснять Кудрявцев, – что солнце с самого начала было не в зените. Тени, пусть небольшие, но есть. Так вот – за прошедшие час сорок восемь минут ни одна из теней не выросла, и не уменьшилась. И вообще не сдвинулись с места ни на гран. А это означает, что надежд на скорый вечер, и ночь практически нет. Что касается предложений… мне понравилась твоя аналогия с курортом, Валерий Николаевич. Как ты там… позагорал под тентом, а потом?

– Потом в отель, конечно же.

– А там, – мечтательно закатил глаза тракторист, – кондиционеры, все включено… вино с водкой бесплатно. Хаммамы, массаж, танцы до упаду. Точно?

Он скосил хитрый глаз на соседа, и Валерий Николаевич невольно кивнул. Но ответил Никитину командир:

– Вот это мы и возьмем за первоначальный план. Строим тенты, пропускающие лишь нужное количество солнечного излучения – хоть какую-то часть садов и огородов спасем. А потом начнем строить купол – с учетом не только солнца, но и всех других опасностей. Судя по тому, что мы уже видели, любое изменение ситуации может стать катастрофическим.

– Еще каким, – пробормотал рядом тракторист, но его скорее всего, услышали все, – динозавры с дубинками бегают, птицы железом дерутся; другие таким дерьмом какают, что не знаешь, куда бежать. Что еще?

– Алексей Александрович, – полковник поднял с места профессора, – задание вам. Прошерстить всю «Википедию». Предусмотреть все виды возможных катаклизмов – от кислотных дождей до града размером… с цитадель; от ураганов до извержения супервулкана. И, конечно же, меры противодействия им. Вот это ты должен будешь доложить, как только мы приступим к строительству нашего «отеля» – точнее, крыши над ним. Понятно?

Профессор кивнул

– Ну, тогда заканчиваем, – полковник опять глянул на часы, – пора браться за наши тенты.

– Товарищ полковник! – буквально возопил тракторист, подпрыгивая на месте, – я же как раз об этом не успел сказать! Можно ведь все деревья сохранить! И огороды, и пруды!

Люба Ульянова сидела метров за пять от тракториста; теперь же она в одно мгновение оказалась рядом с ним, загородив обзор сидящей рядом Бэйле.

– Да я, Толик… хочешь, я прямо сейчас расцелую тебя?!

Никитин от неожиданности опять сел и вцепился в супругу. А потом расплылся в улыбке, вцепившись в руку Бэйлы:

– Меня есть кому целовать. А ты пока садись сюда, на мое место, а я речь говорить буду. Можно, товарищ полковник?

– Говори, – разрешил командир, – только покороче, по существу.

– А я всегда по существу говорю, – пробормотал тракторист, поворачиваясь к залу; теперь его услышали немногие – тот же комендант, и, конечно же, Кудрявцев.

Анатолий хитро улыбнулся залу, и неожиданно… запел. Причем песенку довольно известную; детскую и изрядно похабную:

«Я проснулся в шесть часов,

Нет резинки от трусов!

Вот она, вот она…»

– Бац! Бац! – Валерий Николаевич только теперь понял, зачем Никитин отошел подальше от первого ряда – конечно же за пределы крепких ладошек Бэйлы и Любы Ульяновой.

Но их успешно заменила Маша Котова, «наградившая» его двумя крепкими затрещинами, и еще зашептавшая – громко и зло:

– Ты что поешь?! Здесь же дети!

– Да я же не до конца, – тракторист почесывал затылок, но по-прежнему улыбался, – тут самое главное слово – резинка. Представьте себе (он повернулся к Марии, точнее – к командиру) наш стандартный блок метр на полметра на полметра. И программу, что в него заложит товарищ полковник – до застывания пластмассы.

– Какую программу? – Кудрявцев улыбался; он, скорее всего, уже догадался о задумке тракториста, но отнимать у него лавры первооткрывателя не хотел.