Василий Лягоскин - Тайна пролива «Врата скорби». Том третий

– А если не все? – спросил неожиданно для себя Романов; он даже остановился – как раз у восстановленной бани, – что же мы тогда с ними? Выгоним из города?

– Посмотрим, – уклончиво ответил Кудрявцев.

Но профессор Романов прочел в его взгляде непреклонное: «Надо будет, выгоним!». И согласился с другом и командиром; когда тот глянул на часы, и улыбнулся:

– Ну, пойдем что ли, обратно – тихий час кончился…

Профессор Романов невольно вспоминал свою первую лекцию – на Земле, в той самой бане, у которой они с полковником закончили свой разговор. Воспоминания о двух счастливых часах, что он провел позже в комнате, которую выделили в лазарете Тане-Тамаре, он загнал поглубже в душу. Потому что сегодня Алексей Александрович был не только лектором, но и солдатом на службе города: солдатом с тайной миссией. И был этим чрезвычайно горд. Нет, он не собирался своим мастерством вывести на чистую воду тайных недоброжелателей. Для этого в зале, где до сих пор не выветрились вкусные обеденные ароматы, сидели полковник Кудрявцев, и другие, более опытные физиономисты. Профессор Романов знал свое место в строю, и свой маневр. Его он сейчас и начал, откашлявшись без всякого волнения.

– Ну, что ж, начнем, – эту фразу он говорил тысячи раз – и в университете, и потом, в строящемся городе, – и первым фактом; точнее предположением, в которое я верю почти на сто процентов, является то, что мы по-прежнему находимся на Земле.

Зал удивленно загудел, а Анатолий, штатный оппонент профессора, – сидевший в первом ряду, выкрикнул:

– Ну, это ты, брат-профессор, загнул! Да тут все указывает на то, что это никакая не Земля.

– Какие факты, Анатолий Николаевич? – доброжелательно улыбнулся ему Романов.

– Все! – тракторист принялся перечислять, – солнце…

– Ну, – поощрил его после паузы Романов, – что еще? Летающие коровы с овцами? Так они явно продукт чьей-то селекции. И ты даже догадываешься, чьей. Разумный динозавр, и железные птицы? Из той же серии. Разве что нескончаемый день? Так это вполне объяснимо. Я, конечно, не астроном, и не астрофизик; всяких премудростей вроде плоскости эклиптики, и смещения магнитных полюсов не знаю, но вполне предполагаю, что когда-то – может быть, миллиард лет назад, Земля вращалась вокруг солнца именно так.

– Как так? – выкрикнул Анатолий.

– Так, что на половине ее было вечное лето, а на второй – не менее убийственная зима.

– Ну, где-то должны быть еще и весна с осенью, – рассудительно заметил рядом с Никитиным Валерий Ильин, – где-то ведь живут люди – наши гости, например.

– О них чуть попозже, – признательно кивнул коменданту лектор, – а пока еще несколько доводов в пользу Земли. Сила притяжения… кто-то ощутил разницу? А воздух – мы дышим им с первого мгновения, как родным. Ну, и… внутренние ощущения нельзя сбрасывать со счетов. Думаю, многие согласятся со мной – под куполом мы чувствуем совершенно, как дома!

Теперь зал загудел одобрительно; даже Никитин ничего не возразил.

– Ну, и главный довод – целесообразность. Согласитесь, что – во-первых, проще и легче было «перебросить» нас в ту же точку Земли, только на тысячелетия назад… или вперед (тут зал опять загудел встревожено), а во-вторых – поручить нам новую миссию именно здесь, на родной планете. В уверенности, что это приведет к тому, к чему должно произойти – в появлению человеческой цивилизации. Или, напротив – к новому пути в его развитии.

– Так вы считаете, Алексей Александрович, что мы тут с какой-то миссией?

Это встал, и осторожно задал свой вопрос Герхард Швидке, единственный в городе немец. Его русский язык был почти безупречен, но это «почти» неприятно резануло слух профессора.

– Ну, зачем-то нас ведь сюда забросили, – развел руками Романов, – допускаю, что это дикая случайность. Но все-таки миссия мне нравится больше. К тому же в эту версию, на мой взгляд, хорошо вписывается история цивилизации наших гостей – как выразился наш уважаемый комендант.

– Вот про этих гостей поподробнее, господин профессор, – чуть громче выкрикнул Швидке, усаживаясь, – а то про них какие-то странные слухи ходят.

– Гости действительно странные, – согласился Романов, чей слух теперь неприятно поразило слово «господин», – а вот слухи эти я постараюсь сейчас развеять. Без всяких прикрас, договорились?

Зал молчал, и профессор, набрав полную грудь воздуха, продолжил:

– Итак, на планете есть люди. Да-да, именно люди, хотя они тоже суть – плоды генетического эксперимента. Кто-то взял на себя смелость поработать богом, и создал этих вполне довольных собственным существованием людей, придав им наши с вами черты.

Зал в большей своей части ахнул, а тот же Швидке злорадно усмехнулся, словно говоря кому-то: «Ну, видите?! Я же говорил!».

– Кому говорил? – Профессор постарался отогнать от себя рассуждения на эту тему; вернулся к своей:

– Общая численность их невелика; по крайней мере, в части, нам уже известной.

– Откуда? – этот голос из глубины зала профессор не узнал, но ответил:

– Из рассказов наших гостей. Их прототипами оказались присутствующие здесь Виталий Дубов, его тезка Ершов, Игорь Малышев, Сергей Ежиков, Игнатов Роман Петрович, и Рубцов Николай Петрович.

– Все русские, – недовольно, но с каким-то внутренним злорадством проворчал все тот же Швидке.

Профессор услышал, и отреагировал; на первый взгляд, обрадовано:

– Совершенно верно! У них и фамилий взяты с неба, или жаркого солнышка; тоже вполне себе прогнозируемые – Дуб, Ерш, Малышок… про Рубцовского двойника говорить не буду – не очень прилично.

Зал теперь загудел заинтересованно; многие явно склоняли на все лады совершенно обычную фамилию, пытаясь отыскать ту саму пикантность. А ее на самом деле не было – фраза выскочила совершенно случайно; так Алексей Александрович проверил реакцию слушателей на свои слова. Оказалось, что магия слова уже пустила корни в зале; теперь профессор мог манипулировать аудиторией.

– Знать бы еще, в каком направлении? – тоскливо подумал он, взяв паузу, чтобы смочить пересохшее горло, – ну, ничего, что-нибудь само вылезет. А пока…

Он отыскал взглядом Швидке, и стал говорить, словно для него одного; такой прием в риторике тоже существовал, и часто блестяще оправдывал себя.

– Это племя так и называет себя – русы. Они вполне уверенно и чисто говорят на русском языке.

– И тоже прибыли сюда с миссией?!

Немец словно принял вызов, выкрикнул свой вопрос со всей возможной желчностью.

– Вот именно, – кивнул Алексей Александрович, – но об этом позже. Сейчас других племенах. Их всего шесть, и русы среди них – самые многочисленные. Увы, и их численность не превышает полусотни человек. Хотя времени с того знаменательного дня, когда они появились здесь прошло не так уж мало. По моим расчетам – больше семисот лет.