Виктор Музис - А ВОТ БЫЛ СЛУЧАЙ. Рассказы геолога

– Константиныч! Бараны! Один ранен! Добей! – Башлавин, что-то ворча, осторожно подкрался к подножию сопки и выстрелил в раненого. Тот упал, а второй подпрыгнул и скрылся за сопкой. Осматривая добычу, Башлавин сказал мне:

– Ты перебил ему коленный сустав и ему было трудно передвигаться. Это взрослый баран. Если бы ты ранил молодого, то старый ушел бы и увел молодого за собой.

Сохранение мяса обветриванием

Хранили мы мясо по разному: у Шульгиной засаливали в фанерные бочки из под сухой картошки или в молочных флягах, ставя их на мерзлоту; у Башлавина складывали в большой брезентовый баульный мешок и, привязав веревкой, бросали в ручей на глубокое, но проточное место; у Осташкина – подвешивая на слеге в тени на ветерке.

Я и Лачевский на берегу Лены. Жиганск.

А в Жиганске меня, например, поразил хозяйственник партии. Я привык, что любую вещь, нужную тебе из снаряжения или продуктов, нужно было буквально выпрашивать. Помню, Дыканюк Женя в паре с Володей Антоновым, шутя, но с серьезным деловым видом, приходя с заявкой на канцелярию, спрашивали кладовщицу:

– Ковши экскаваторные есть?..

– Нет! – Тут же, даже не задумываясь и без тени улыбки, серьезно отвечала та.

– А замки замочные?..

– Нет!

А здесь, Лачевский, крупный, пожилой, седовласый, необычайно спокойный мужчина, просто сказал мне: – Пойдем посмотрим… – Мы пошли на склад и я получил то, что просил.

На выбранный для работ участок я вылетел в паре с Лешей Жадобиным, немолодым, но крепким напарником-радистом (старой гвардии) и рацией РПМС с двойным комплектом батарей, двумя понтонами 500-ми, снаряжением и продуктами на пол сезона. И, хотя нас было всего двое, вещей набралось прилично. Вертолет высадил нас на небольшой песчано-галечной косичке. Мы выбрали рядышком, но повыше ровную площадку и поставили палатку.

Пятно-шлейф фотоаномалии трубочного типа.

Металлические колья («пальцы» траков ГАЗ-47), две раскладушки, по листу кошмы на них и спальники – 15 минут и палатка стоит. Я даже стояки и перекладину для палатки затем возил с собой, чтобы не рубить новые и не терять время. Они высыхали и были очень легкими.

Утром встали, позавтракали и полезли на склон заверять фотоаномалию. Намеченный участок был недалеко от нашей стоянки и на местности хорошо выделялся среди разреженного лиственничного леса сгущением кустарника ольхи. Отобрав в нижней части участка несколько шлиховых проб, мы спустились к ручью и промыли их. Даже невооруженным взглядом в лотках хорошо выделялось большое количество минералов-спутников с зернами до 5 мм, а уж под 4-х кратной лупой (выданной еще Башлавиным) я без труда различил на них матовые «рубашки» – признак 1 класса сохранности. Я хорошо насмотрелся на такие «рубашки» еще в Москве под бинокуляром – пироп и пикроильменит были набраны в предыдущий сезон из отвалов на обогатительной фабрике.

Это была КИМБЕРЛИТОВАЯ ТРУБКА! В первом маршруте… С первой пробы… Это была удача! Заслуженная удача!

А вода в ручье падала… Пик паводка прошел и вода падала прямо на глазах. – «А план по отработке бассейна ручья с меня все равно спросят, – подумал я, – и никто его не отменит. А если задержимся здесь, вообще по воде не пройдем. Будем сплавляться! А о трубке сообщим позже, когда всю работу выполним».

Мы сплавлялись, вернее, тащили лодки, часто разгружая их и перетаскивая вещи от плеса к плесу, от одного бочага до другого, и отшлиховывали, отшлиховывали приустьевые части всех приточков ручья. А вода все падала. Вот тогда я и понял, что для проходимости по здешним речкам нужно иметь по две лодки на человека. А то и по три (так я и работал впоследствии). Так мы и продвигались вниз по ручью, у меня не хватает смелости сказать сплавлялись. Какой уж там сплав. И так день за днем, день за днем. Жадобин только охал:

– Ну и работенка! У меня за все годы работ такого не было…

А я воспринимал все как должное – ведь могло быть и хуже… Ручей мог вообще пересохнуть.

Так мы дотащились до устья. Встали на основной речке напротив устья ручья на высокой ровной площадке высокой поймы. До чего же красивое оказалось место – густой сосновый лес за спиной, широкие глубокие плесы по обоим сторонам ручья. И в речке рыба покрупнее хариуса – ленок.

Мы отдохнули, устроили банный день, порыбачили под перекатом, сходив вверх и вниз по речке… И сходили в маршрут вверх по реке на обнажение с трубкой «Обнаженная». Набрали образцов кимберлита с коренного скалистого выхода, пробу на геохимию, помыли шлихи…

На спининг

Интересный эпизод у нас произошел по дороге к трубке. Мы шли по хорошо выраженной тропе, день был ясный, солнечный, теплый. Тропа была в тени деревьев, в глазах рябило от пробиваемой солнечными лучами листвы и я не сразу понял, что движется впереди медленно уходя от меня…

Стерх

Глаза заметили это движение, но мозг не сразу понял и отобразил… Что-то серое и крупное… Заяц? – Была первая мысль. Да, нет… Что-то крупнее… Осел? – почему-то подумал я, – вон как круп переваливается сбоку набок… Да откуда здесь осел? – тут же подумал я. Вскинул малокалиберку с оптическим прицелом… Не сразу, но понял, уж очень было неожиданно… Журавль! Пегий какой-то… Высотой с меня. Стерх! Я держал его на мушке… Секунда… Две… Три… Нет, выстрелить я не решился… Пусть живет… Журавлей в районе было так мало, что я не видел ни одного, даже в воздухе. Только в отчетах в главе «Физико-географический очерк» упоминалось – присутствуют в незначительных количествах. Из уважения к нему, мы подождали, когда он скроется в кустах и пошли дальше, обсуждая встречу.

Мы сделали всю намеченную работу и только тогда я связался по рации с начальником и передал о завершении работ и открытии трубки. И, конечно, он спросил, почему я ее не поковырял. – А чем и с кем? – спросил я. Но я чувствовал, что он доволен.

Он тут же заказал вертолет и прилетел сам, привезя магнитометр и двух опытных ребят-горняков. Мы прорубили на участке сгущения растительности крестообразный профиль и магнитка сразу показала повышенные значения магнитного поля непосредственно выше сгущения растительности. От центрального профиля мы прорубили параллельные профили и расставили пронумерованные, заранее заготовленные, пикеты-колышки. Затем прошли по пикетам с магнитометром и, занеся показания магнитометра в журнал, уже в лагере вынесли показания прибора на миллиметровку. Вырисовалась четкая округлая магнитная аномалия небольшого размера. Так Осташкин научил меня намечать профиля, расставлять пикеты и проводить наземную магнитную съемку, за что я был ему очень благодарен.