Юлия Дэйкина - Сновидица и лис. Хроники смотрителей

Побрезговал! Ну точно, побрезговал, бездна его возьми! Проклятые остроухие! Носятся со своей гордостью, как… Впрочем, не важно! Пусть у него не хватает мозгов, чтобы переступить через предрассудки. Но я-то не дура! Просто не буду обращать внимания на его брезгливо скривившееся лицо. Делов то!

Со вздохом я встала и медленно переползла поближе к эльфу, цепляясь руками за ледяные прутья решетки. Повозку трясло так, что стоять на ногах не представлялось возможным. Мысленно содрогнувшись в предвкушении ледяного ветра, я быстро сняла одеяло, накрыла эльфа, затем уселась рядом с ним и укрылась сама. На всю эту операцию ушла какая-то пара секунд, но я успела насквозь продрогнуть. Как только он умудрился все утро сидеть в своей легкой тунике на таком ужасном ветру?!

Я посильнее прижалась к мужчине. Наощупь он был совсем холодным, а дыхание его едва различимым. Этого только не хватало! Вот радость то, вдруг оказаться в одной клетке с замерзшим насмерть болваном, из врожденной брезгливости, не пожелавшим разделить со мной одно одеяло. И совесть ведь жрать будет меня, а не его!

«Сволочь остроухая!» – выругалась я про себя и принялась растирать его уже начавшие синеть плечи.

Поначалу выходило из рук вон плохо. Эльф все никак не хотел теплеть, несмотря на все мои усилия. Я ужасно жалела, что со мной нет хотя бы одного из моих браслетов. Если магию не фокусировать через серебро, она ужасно слаба. Конечно, существовали легенды о людях способных творить заклятия без специальных вещей. Но, исходя из своего опыта, я мало им верила.

Но все же, зажечь свечу или костер без браслетов я могла. А значит, могла попробовать разогреть что-то небольшое, например, собственные ладони. В качестве эксперимента, я сосредоточилась на левой руке и попробовала перенаправить в нее духовную энергию. Через пару минут кожа начала теплеть, затем и вовсе жечь. Я немного сбавила температуру и продолжила растирать эльфа, только уже горячими руками.

Через полчаса активных действий, тело мужчины начало понемногу розоветь. С губ ушла неприятная синева, а дыхание стало более отчетливым. Я устало смахнула со лба пот. Надо сказать, от таких упражнений я и сама замечательно согрелась, и теперь было даже жарко. И все же, снять одеяло я не рискнула, памятуя о пронзительно ледяном горном ветре. Я поудобнее устроилась рядом с потеплевшим эльфом и устало прикрыла глаза.

– Aine mie revenen, h’gasha! Tuor rienen! – мягкий баритон прозвучал прямо у моего уха.

От неожиданности, я подскочила, как ужаленная. Оказалось, эльф проснулся и теперь сердито смотрел на меня, кутаясь в теплое одеяло. Я облегченно выдохнула. Хвала предкам! Очухался! И… мне наконец дошел смысл сказанного. «Отодвинься от меня, полукровка! Это отвратительно!».

Нет, ну вы видели?! Ему отвратительно?! Проклятый сноб! Все эльфы заносчивые самовлюбленные болваны, и этот, похоже, далеко от них не ушел.

Я вопросительно посмотрела на него, затем ткнула его пальцем в грудь, потрясла перед носом краешком одеяла и скрестила руки. Я просто обязана была узнать какая именно дурь заставила его замерзать, когда под рукой было теплое одеяло.

Эльф нахмурился еще сильнее, но всего на мгновение. Уже в следующий момент он ядовито ухмылялся.

– Видишь ли, плед нам дали один, но нас двое. А мне слишком противно лезть под одно одеяло с отвратительным чудовищем. Но, с другой стороны, не мог же я оставить леди без одеяла.

Его объяснение в купе с ехидной улыбкой меня дико взбесило. Противно ему! Выродок! Раз брезговал, взял бы одеяло себе, а мерзкая h’gash очень быстро превратилась бы в совсем не мерзкий труп. Но нет, он же джентльмен! А я, оказывается, сволочь эдакая, под одеяло к нему прыгнула, проигнорировав его чувства.

Я сердито засопела, затем показала ему кулак и покрутила пальцем у виска в общепринятом жесте, понятном представителю любой расы. Эх, будь со мной Огонек, я бы попросила его дать мне ненадолго голос, чтобы сказать этой сволочи все, что я думаю о нем и его брезгливости.

Мне часто приходилось пользоваться голосом духа, когда мы жили в герцогском замке в Орслене. Для меня это был единственный способ разговаривать с людьми так, чтобы не вызвать подозрений. Но Огонек был далеко, а вместо него рядом сидел лишь этот нахальный тип со своей отвратительно красивой улыбкой, которая сейчас меня так бесила.

Эльф заметил мое негодование и оно, похоже, его ужасно развеселило. Во всяком случае, лицо его приняло уже привычно ехидное выражение, а в золотых глазах заплясали веселые искры. И почему, во имя предков, таким он нравился мне еще больше?! Я внутренне одернула себя.

– Ты становишься еще отвратительнее, когда сердишься, h’gash – выдал он, и я оторопела от такой наглости. Да что он о себе возомнил?!

Я резко вскочила, окинула его злым взглядом и резко дернула одеяло на себя. В этот самый момент повозку подкинуло на очередном камне, и я полетела вниз на спину, больно стукнувшись затылком о железные прутья. Моего сокамерника постигла та же участь, только он, в отличие от меня, лишился теплой защиты от ледяного горного ветра. Я кинула на него победоносный взгляд, гордо завернулась в отвоеванное одеяло и отвернулась.

Какое-то время мы молчали. Я, в своем огромном теплом коконе и он, съежившись на ледяном ветру. Я периодически бросала на него любопытные взгляды. Было жутко интересно, решит ли он снова замерзнуть или все-таки предпочтет переступить через свою заносчивость.

Через несколько минут мой гнев начал понемногу угасать. А проклятый эльф не спешил извиняться. У него уже зуб на зуб не попадал, но он лишь вызывающе смотрел на меня и молчал. И наконец, я сдалась.

Ну не могу я смотреть на чужие страдания!

Недовольно засопев, я подползла к нему и уселась рядом, предложив ему половину одеяла. Тот и виду не подал, что удивлен. Лишь быстро закутался в него и отвернулся. Может я и поступила слишком мягкосердечно, но зато его желание издеваться, точно отбила пусть и ненадолго.

Я устало прикрыла глаза. Какое-то время мы молча тряслись в проклятой повозке. И поначалу наступившая тишина была только в радость. Мы с Огоньком порой молчали часами. Но сейчас рядом был не мой дух-защитник, а незнакомый и очень странный мужчина. Потому, через время, тишина начала давить. И, когда я уже совсем была готова сдаться и извиниться перед этим типом, он, к моему крайнему удивлению, меня опередил.

– Mie vera, h’gash , – его голос вновь прозвучал слишком близко, но я и не подумала шелохнуться. Хотя, честно говоря, просто застыла от шока. Впервые в жизни передо мной извинился эльф! Чувствуя, как пошатнулось мое, обычно такое устойчивое, мировоззрение, я настороженно уставилась на своего сокамерника. Меня посетила мысль, что он снова издевается. Однако, на этот раз, лицо его было абсолютно серьезным.