Юлия Дэйкина - Сновидица и лис. Хроники смотрителей

Она снова схватила его запястье и поднесла к нему ажурный браслет из белого серебра. В руку в районе запястья впились невидимые нити. Затем, резкая боль дернула ладонь с такой силой, что женщина еле ее удержала. И ключ исчез. А браслет тускло засветился, впитывая в себя магический код, затем погас, снова превратившись в простое украшение.

Кирара резко слезла с него, отряхнула серое платье, поправила капюшон.

– Ну что ж, счастливо оставаться, дорогой. Жаль, я пока не могу убить тебя, тогда дракон станет бесполезен. Но я исправлю это, как только вернусь в Цитадель. – С этими словами она вытянула вверх руку и что-то прошептала. Феора обдало жаром и Кирара исчезла в языках синего пламени. Стальные нити, стягивавшие его по рукам и ногам, опали на пол ржавой пылью.

Феор с трудом встал, расправив затекшие от долгого лежания руки. На каменном полу под ним расплылось несколько небольших лужиц крови из ран, где проклятые нити повредили кожу. Он недовольно провел рукой по порезам. Они уже не кровоточили, но, почему-то, до сих пор не затянулись, хотя раньше на нем все заживало за пару секунд. Конечно, это можно было свалить на усталость и все еще не вернувшиеся в полной мере силы, но, если раны продолжат так долго затягиваться, выживать ему станет намного сложнее. К тому же, еще сразу после пробуждения он почувствовал, как мало силы осталось в мире. А ведь когда-то здесь воздух буквально звенел от магии и огромного количества живущих в нем духов. Сейчас же его окружала пустота. Будто сама жизнь покидала заброшенный богами мир.

Он устало провел ладонью по лохматой голове. Волосы за время длительного сна, выросли почти до метровой длинны. И это несмотря на то, что тело его все это время лежало почти мертвым. Заостренные ногти больше напоминали звериные когти. Стоило привести себя в порядок, да и об одежде надо было подумать. Все, что было на нем раньше, истлело с течением времени. Так что проснулся он практически голым. Хорошо, что никто не видел его сейчас таким… жалким… слабым.

Воспоминания больно кольнули сердце. Оцепенение, в котором он находился последние несколько часов после пробуждения, спало. Чувство вины, почти полностью забытое за время странствий в Гипносе, сковало душу ледяными цепями. Утрата, вина, сожаление… Казалось, он весь превратился в боль, исчезнув в этом ужасном водовороте. Одно за другим в памяти всплывали лица. Лаинни – нежная и в то же время суровая, как сама природа. Мертвая на радужных плитах у Престолов Богов. Тиар и Руторк – яростные, сильные, непобедимые. Бьются до конца. А затем… смерть и возрождение. Гневный взгляд Директора, разочарование в его голосе. Жизнь в смертном теле отныне и навеки. И все, что остается – бесполезный осколок ключа на руке. А надежда вернуться обратно тает с каждым днем.

И вот он стоит посреди пылающего мира, наблюдая, как гибнут эльфы, любимые дети создателя, как уходят под землю их города, а память застилает туман… И ему хочется кричать, хочется исчезнуть, забыть себя… предателя… убийцу… Чем он лучше своей спятившей подруги, подбившей его на предательство? Ничем… а возможно, со временем, станет еще хуже…

Огромным усилием воли, Феор загнал воспоминания обратно в глубины сознания. Чувство вины не поможет ему вернуть утраченное. Глубоко вздохнув, он открыл глаза, не без удивления отметив оплавленный камень пещеры. Эмоциональные всплески и раньше выпускали его силу из-под контроля. Но сейчас, разрушения были больше обычных. Он думал, что боль утихнет со временем. Этого не произошло. За прошедшие столетия его боль только усилилась, странно, что пещера выдержала такой натиск.

Но во всем этом была и хорошая сторона – на этот раз потеря контроля позволила быстро восстановиться после сна. По крайней мере, он чувствовал себя здоровым и полным сил.

А значит – нельзя было терять ни минуты!

На повестке дня стояло возвращение ключа, его единственной надежды на возвращение домой и искупление. Да и наглую подругу стоило проучить. А заодно и узнать, что свело ее с ума. К тому же, стоило подыскать новое тело. Это уж очень сильно износилось с годами.

В небе серебристым сиянием переливался звездопад. Разноцветные искры одна за другой вспыхивали на иссиня-черной небесной глади и ярким росчерком падали куда-то за горизонт. Некоторые огни от края до края пересекали темный бархатный небосклон, в эту пору года казавшийся сотканным из тончайшего мягкого сукна. Другие, спускались по спирали, третьи чертили в небе разноцветные зигзаги. И каждый росчерк был неповторим! Завораживающее зрелище живо напомнило мне еженедельные фейерверки после пышных приемов и балов, которые давала императорская семья в летнем дворце Орсики. Тогда я восхищалась их огнями, стремившимися повторить, а то и затмить знаменитые пляски искр в небе пустошей. Но теперь, глядя на настоящий звездопад, я понимала, что никакие королевские фейерверки никогда не смогут повторить первобытной красоты этого явления.

Я совсем недавно вернулась сюда, в южную часть Великих Пустошей, к месту своего рождения с твердым намерением поселиться здесь навсегда. И впервые в жизни застала сезон звездопадов. Когда я жила здесь еще совсем девчонкой, мать никогда не позволяла смотреть на пляски искр, мотивируя это недовольством духов, застигнутых во время любовных игр. Как чистокровная эльфка, да еще и бывшая жрица, моя родительница искренне верила в эту чушь. А вместе с ней, верила и я. Вслушиваясь в негромкий голос матери, я представляла себя одним из этих прекрасных, невесомых созданий, танцующих высоко в ночном небе. Бесконечно свободных, сильных и счастливых.

К сожалению, жизненная круговерть увела меня далеко от места рождения, прежде, чем я вошла в тот возраст, когда могла бы открыто неповиноваться матери. С тех самых пор о звездопадах оставалось лишь мечтать. Потому сейчас, вернувшись домой, пропустить такую красоту мимо внимания было бы кощунством. Так что я на несколько дней оставила уют хижины у реки Цветинки (или Saia , как называла ее мать) и отправилась на охоту в северные перелески с тем расчетом, чтобы провести пару ночей под открытым небом.

Огонек, мой дух-спутник, поддержал идею. В конце концов, именно он все время рассказывал мне про пустоши – земли тысячи ручьев, их скалистые выступы, шелковые волны ковыля, густые перелески и конечно же звездопады. По его мнению, я не могла бы родиться в месте, более соответствующем моему характеру. Покой, царящий в этих краях, был лишь иллюзией, скрывавшей дикий, свободолюбивых и необузданный нрав древних земель. Когда-то Великие Пустоши являлись частью леса Селувим, последней обители эльфов в безнадежном сражении с человеческой экспансией. Но после грандиозного сражения около пятисот лет назад, этот край превратился в пустыню. От прекрасных особняков и храмов, окруженных вековым лесом, остались лишь выгоревшие степи, покрытые древними руинами. До сих пор археологи то и дело отправляют экспедиции на поиски затерянных эльфских городов и храмов, сокрытых где-то под толщей тысячелетних грунтов.