Роман Рейн - Без права на жизнь

– Послушай Верден, как ты работаешь с таким-то здоровьем? Надо же реально оценивать свои возможности. Сидел бы дома и пил чай из блюдца укрывшись теплым пледом. Или ты хочешь почувствовать себя не заменимым на этой работе?

– Да плевал я на эту работы. Гори она в аду… – грустно ответил Верден. – Работаю только для своих детей и внуков. Видишь ли, на мне висят кредиты в общей сложности на пять миллионов долларов… Если я уйду на пенсию или умру – то мой долг распределится на всех членов моей семьи. Хочу успеть выплатить как можно больше своими силами, что бы им легче жилось после меня…

– Я примерно уже понял, как устроена нынешняя жизнь. Но как же ты смог залезть в такой бешеный долг? Любил красивую жизнь?

– Нет, я всегда жил скромно. – Начал рассказывать Верден, слегка трясущейся, костлявой рукой гладя бородку. – Понимаешь, после того как начали за рождение каждого ребенка выплачивать «материнский капитал» – то люди с радостью восприняли это и начали плодиться как кролики. Вот только потом правительство объявило, что все выданные деньги будут записаны в долг на счет их же детей… Понимаешь??? Ни в чем не повинные дети рождаются уже с долгами! Практически рабы, без права на свободное существование. Потом стартовала федеральная программа «Ребенок из пробирки». Людей, которые не хотели заводить детей, призывали сдать генетический материал для продолжения рода. «Детей из пробирки» выращивают в специальных государственных интернатах, дают им образование… А потом этим детям выставляют счет. За рождение, за каждую лекцию в институте, за каждую выданную соевую котлету в интернатской столовке, за каждую поставленную прививку. За все разом. Ничего не забывают. Родители, сдавшие генетический материал за очень скромную плату, даже не знают о существовании своих детей. Их потомство рождаются рабами, хоть они теоретически и являются свободными гражданами. Я хотел, что бы мои дети были счастливы, поэтому мы с женой сами их родили, вырастили и дали образование. У них не было этих врожденных долгов, как у большинства. Потом умерла моя жена и это финансовое бремя теперь волоку я один.

Овальд сидел и внимательно слушал старика. Он помнил его молодым бесшабашным парнем. И даже подумать не мог в то время, что в этом человеке окажется стальной, не сгибаемый стержень.

– Знаешь, Ови, – Верден неожиданно назвал его сокращенно, как раньше называли только родители. – ты не поверишь, но никто из нашего потока так и не полетел в космос. «Байканур» закрыли, практически все программы «НАСА» отложили в долгий ящик. Отправлять спутники гораздо дешевле и безопасней… На людей им всегда было плевать, они больше боялись шумихи раздутой журналистами из-за какой-нибудь катастрофы, в результате которой погибали несколько пилотов. Большинство пилотов, которых отправляли в разведывательные экспедиции в другие галактики, не возвращались… Нас всех вынудили заниматься другой работой не связанной с космосом. Многие смирились с этим, а я не смог. Сначала работал обычным пилотом на авиалайнерах. Перевозил туристов, пока не захотел посмотреть на нашу планету с высоты мезосферы. Самолет обледенел не достигнув запланированной мною высоты и начал падать… Я все же смог совершить благополучную посадку. Никто не пострадал в итоге, но от полетов меня отстранили пожизненно. Я так и не увидел НАСТОЯЩУЮ Землю своими глазами. Видео и фото снятые со спутников – не передают всей красоты нашей планеты. Глупо конечно все это, но это была моя мечта. Больше я никогда не летал, а только учил пилотированию курсантов.

– А я еще завидовал вам раньше, когда узнал что буду законсервирован. У меня есть хоть какой-то шанс стать полноценным пилотом. Не зря же они меня разморозили все-таки?

– Они тебя оживили не для этого. Сейчас назревает военный конфликт со странами из ближнего востока. Пока все пытаются решить переговорами, но шансы на благополучный исход слишком малы. Армия теперь контрактная, поэтому платить волонтерам солидное жалование не выгодно государству. Тебя просто вгонят в финансовые долги, а потом ты сам, добровольно, побежишь в первых рядах на врагов со знаменем в руках. А если не захочешь отрабатывать деньги – тебя разберут на органы и погасят долг. Все просто. Ты молодой, поэтому ты нужен им в любом состоянии. А вот я уже старик, меня даже на органы не принимают. Я пытался уже…

– Вот как. А я все голову ломал, почему я живой, но никому нет дела до меня.

– Тебя заметят, когда ты им понадобишься. Вот, держи. – Верден протянул ему визитку с адресом. – Это реквизиты одного влиятельного человека. Он купит твои долги и предоставит тебе работу. Поможет тебе хоть как-то остаться на плаву. Решит проблему с жильем и другими бытовыми трудностями.

– Спасибо, Верден. Ты мне подарил хоть какой-то смысл для существования. Теперь мне хоть легче стало. Так сказать знаю, что задумал враг.

– Извини, у меня через пять минут лекции начинаются… – сказал Верден, раскачиваясь на диване, что бы встать на ноги с первой попытки.

Овальд протянул руку для того что бы помочь старику подняться, но Верден сделав вид что не заметил этого жеста, упер руки в колени и резко поднялся. На секунду застыл на месте, как бы мысленно проверяя все свои запчасти.

– Я поеду сейчас же к этому человеку. – глядя на визитку, сказал Овальд. – Еще увидимся?

– Конечно. Если с жильем будут проблемы – обращайся. Я один живу, дети давно разъехались кто куда. Квартира маленькая конечно, но мы же все-таки бывшие пилоты и бытовые неудобства нам не страшны.

– Пилоты бывшими не бывают. До встречи. – Сказал Овальд и протянул руку для рукопожатия.

Овальд покинул здание училища и беспрепятственно прошел мимо КПП.

Обратившись к прохожему мужчине, он узнал, где находится улица Генвонда, на которой проживал его таинственный спаситель, который с радостью ему поможет с кредитами. Оказалось, что улица располагалась совсем не далеко от авиакружка, в который он ходил в детстве.

Дождь на улице уже закончился. Овальд взглянул на небо, в надежде увидеть радугу, но ее там не оказалось. Тяжелые, свинцовые тучи густой завесой продолжали мрачно плыть над землей.

Быстро шагая по улице, Овальд мял в кармане куртки пластиковую визитку. Наконец-то у него появилась цель в новой жизни. Ничего позитивного от встречи с этим «решателем всех его проблем» он конечно же не ждал. Но на душе стало легче даже от того, что он осмыслено может идти по улице…

– Эй, парень! Сделаешь доброе дело? – внезапно окликнул его мужской голос.

Овальд обернулся на голос. К нему обратился торговец лавки, в которой было огромное множество клеток с маленькими, разноцветными птичками.