Луи Буссенар - Среди факиров

Ответным ударом я выбил саблю из рук разбойника и пронзил горло тому, который держал старика за бороду. В то же время мои уланы кололи штыками на все стороны. Спустя короткое время на земле уже лежали двести бандитов, пронзенных смертельными ранами. Остальные, думая, что за нами появится целый полк, разбежались куда могли. Караван, стоивший несколько миллионов, был спасен. Он весь принадлежал старику, которого я спас от смерти. Он с чувством выразил мне свою благодарность, спросил мое имя и, услышав его, был сильно поражен.

— Герцог Ричмондский, — сказал он своим старческим голосом, дрожа и запинаясь. — Сын полковника, убитого при Каунпуре! Ах, милорд, я долго искал вас, чтоб передать вам имущество, доверенное мне вашим отцом.

— Какое имущество, что вы хотите этим сказать? — спросил я с изумлением.

— Богатство герцогов Ричмондских, более миллиона фунтов! Но вы исчезли во время смятения, и я никак не мог вас найти. Потом меня постигло несчастье. Я потерял свое богатство, и, пытаясь возвратить его, был взят в плен и продан в рабство кабульскому эмиру. После долгих лет, проведенных в плену, мне удалось бежать и достигнуть русских владений. Меня поймали, опять продали, и я долго оставался на службе у бухарского хана. Наконец, мне удалось начать торговлю для себя. Разбогатев, я возвращаюсь в свою страну и везу с собою такое огромное богатство, которому мог бы позавидовать даже раджа; тут-то вы спасли меня, милорд, вы, сын человека, почтившего меня своей дружбой!

Майор на минуту остановился, оставив лейтенанта в полном изумлении от всего слышанного, потом продолжал своим печальным голосом:

— Не правда ли, Тейлор, эти события моей жизни сильно напоминают роман?.. Что ж я могу еще прибавить? Я вернулся в Пешавар и проводил туда старого негоцианта, так тесно связанного с историей моего семейства. Одаренный чудесной памятью, он в полной подробности помнил все, что касалось Каунпурской драмы. Он не забыл места, где он скрыл сокровища моего отца, на память сделал мне подробный план этого места, присоединил к нему подробные объяснения и отдал мне драгоценные документы, умоляя спрятать их в верном месте. Кроме того, он обещал мне, окончив свои собственные дела, превратить драгоценности в деньги и положить их на мое имя в одно из финансовых учреждений империи. Он заклинал меня поторопиться, говоря, что он очень стар и ему осталось недолго жить. Я переслал документы жене, объяснив ей, какое значение они имеют для нас и для наших детей. С тех пор я больше не получал известий от старого парса-негоцианта. Моя несчастная жена была убита через несколько часов после получения моего письма… наш дом разграблен и сожжен… мои бедные дети пишут мне, что все погибло. Они сами, не имея никаких средств, ехали с бедными эмигрантами Поля Бедствия, пострадали от железнодорожной катастрофы и были спасены только заботами великодушного чужестранца, капитана Пеннилеса… Но они беглецы… они находятся под гнетом таинственной и страшной опасности!.. Они принуждены скрываться и находились в момент, когда Мэри писала это письмо, в неизвестной пагоде, имени которой они не знают.

— Однако, милорд, надо надеяться, что они будут вам возвращены, — сказал лейтенант. — Несчастье не может все время обрушиваться на одних и тех же лиц.

— Разве мы сами не служим доказательством обратного, если подумать о постигающих нас в последнее время катастрофах!

— Я не верю, что нам долго придется оставаться в плену; напротив, у меня есть предчувствие, что нас скоро освободят: случится что-нибудь неожиданное, но непреодолимое.

— Вы молоды, мой друг, а молодость легко поддается безумной надежде. Что до меня, я сделаю все на свете, чтобы увидеть моих бедных малюток; но я не имею на это никакой надежды. Что бы там ни было, поклянитесь мне, если вас отпустят на свободу, отыскать их, любить и позаботиться о них, как старший брат. Я прошу вас об этом, как самого храброго, самого дорогого товарища по оружию…

На энергичном лице молодого человека отразилось живое волнение при этих торжественных словах. Потом он тихо покачал головой, говоря:

— Милорд, не забудьте, что моя судьба тесно связана с вашей… я не могу жить, если вы погибнете… я не могу остаться на свободе, если вы в плену.

— Но если б вы освободились… если б мы оба убежали, и я был убит… обещайте, Тейлор…

— Я клянусь, милорд, что сделаю все, о чем вы меня просите. Я клянусь вам уважаемой памятью моего отца.

Внезапное появление отряда афридиев, под предводительством человека мрачного вида, прервало этот разговор. Человек посмотрел на обоих англичан с невыразимой ненавистью и сказал им:

— Суд, который рассматривал ваше дело, приговорил вас к смерти. Вы умрете от голода и жажды. Ваши трупы, разрезанные и посоленные, будут посланы главнокомандующему английской армии. Так будет со всеми пленниками, пока останутся в употреблении пули дум-дум!

Подвиги слона. — Похищение ящика. — Воды! — Бегство. — Охота Боба. — Жаркое из павлинов. — Как Берар проводит ночь. — Таинственные сигналы. — У тугов. — Поклонники Кали. — Подчиненные Берара. — Под защитой бенгальских душителей.

Увидев, что хобот Рамы проник в отверстие, пробитое под Башней Молчания, и узнав голос Берара, капитан закричал:

— Берар, мой дорогой друг, это ты! Ах, ты пришел как раз вовремя… Скорей! Воды, воздуха, мы умираем!

Берар сказал несколько слов слону, который вытащил свой хобот и ускакал. Через несколько минут он вернулся, опять просунул хобот в отверстие и начал тихонько дуть. Послышалось громкое журчание, и целый водяной смерч упал на группу. Задыхавшиеся попали под настоящий ливень, но ливень благодетельный: он оживил несчастных, находившихся, в буквальном смысле слова, в агонии. Марий, приняв душ, пришел в себя, отряхнулся и воскликнул:

— Ах, Боже мой! Ведь, кажется, идет дождь! Джонни, милый мой, надейся и смотри…

— Нет, я лучше буду пить! — ответил янки, вдруг оживившийся под действием этого ливня.

— Да это Рама! — воскликнул удивленный провансалец, разглядывая в отверстие черный профиль слона, обрисовывавшийся на светлой полоске неба. — Вот что, можно сказать, называется чутьем!

Патрик тоже открыл глаза и не мог опомниться от удивления, почти от страха, при виде этой сцены.

— Не бойся, дитя мое, — сказал ему Пеннилес. — Это наше спасение…

А так как хобот Рамы не доставал до группы, Пеннилес крепко схватил мальчика за бедра, приподнял его на руках и закричал:

— Держи крепче, Рама!

Слон схватил Патрика, осторожно вытащил его из углубления и поставил на землю. Это было сделано так нежно и осторожно, что Патрик был глубоко тронут: он обнял обеими руками подвижной хобот и поцеловал его. Рама, очень чувствительный к этой ласке, затрубил как можно нежнее и снова начал ощупывать внутренность колодца. Он вытащил Мария и Джонни и изъявлял некоторое нетерпение по поводу того, что не может вытащить своего друга из этой ямы, где он должен чувствовать себя так худо. Но у Пеннилеса было нечто другое на уме.