Эрл Гарднер - Лжесвидетельствующий попугай

Зазвонил личный телефон Мейсона, номер которого знали только Делла Стрит и Пол Дрейк. Подняв трубку Мейсон услышал голос детектива:

– Ты сейчас занят, Перри?

– Да.

– У тебя находится кто-то в связи с разбираемым дедом?

– Да.

– Пожалуй, – сказал Дрейк, – будет лучше, если ты подойдешь ко мне.

– В этом нет необходимости, – ответил Мейсон. – Клиенты, которые сейчас у меня, уже закончили со всеми вопросами. Через пару минут я буду свободен.

Положив трубку, он протянул руку Сейбину:

– От души рад, что нашлось завещание.

– Вы дадите нам знать, если какие-то новые факты... если вы что-то выясните в отношении Элен Вейткинс Сейбин?

– Скорее всего, она сейчас затаится, – предположил Мейсон, – пока не выяснит, какова будет реакция на поддельное свидетельстве о разводе.

– Только не она! – возразил Чарльз Сейбин. – Ее никакая сила в мире не заставит перейти в оборону. Сейчас она что-нибудь планирует, организует, готовит для нас новые неприятности.

– Ну что же, – улыбнулся Мейсон, провожая их к выходу, – во всяком случае, ей нельзя отказать в умении действовать энергично!

Едва посетители пошли по коридору к лифту, как появился Пол Дрейк.

– Путь свободен? – спросил он.

– Свободен, – улыбнулся Мейсон. – У меня было небольшое совещание с Чарльзом Сейбином и Ричардом Вейдом. Что ты выяснил, Пол?

– Мы восстановили все телефонные разговоры, которые велись из домика Фраймонта Сейбина, – ответил детектив. – Последний зарегистрированный разговор состоялся в понедельник, примерно часов в пять. Как я понимаю, секретарь упоминал о звонке в десять часов вечера. Мистер Сейбин пояснил, что у него не работает телефон, поэтому он был вынужден отправиться на переговорный пункт. Так?

Мейсон кивнул.

– Хорошо, – сказал Дрейк. – Если телефон был испорчен, Сейбину никто не мог дозвониться. Ты понимаешь?

– Нет, не понимаю, – покачал головой Мейсон. – Продолжай.

– Ведь должно же было что-то вынудить Фраймонта Сейбина отправить Вейда в Нью-Йорк. Так вот, раз телефон был не в порядке с четырех часов дня, а Сейбин все же распорядился, чтобы Вейд ехал на свидание с миссис Сейбин, значит, мистер Сейбин должен был от четырех до десяти часов получить сведения, подтверждающие, что миссис Сейбин будет в Нью-Йорке вечером седьмого числа с требуемыми бумагами ожидать денег.

– И получил он их не по телефону, их ему сообщил человек, пришедший в домик.

– Пришел или прислал записку, – подтвердил Дрейк. – Конечно, мы не знаем, вышел ли телефон из строя сразу после четырех часов.

– Не знаем, верно. Однако трудно предположить, что Сейбину позвонили, чтобы рассказать о разводе, а когда он тут же стал звонить в город секретарю, телефон перестал работать.

– Ей-богу, ты прав! – воскликнул Дрейк.

– Но от телефона была проведена отводка, – продолжал Мейсон, – а в этом случае можно проделать любые фокусы с основной линией.

– Верно! – воскликнул Дрейк. – Этого я не учел. Но с какой целью человек, подслушивающий разговоры мистера Сейбина, стал бы отключать телефон?

– Это нам предстоит выяснить, – улыбнулся Мейсон.

– Понимаешь, – сказал Дрейк, – я подумал, что тебя должен больше всего интересовать разговор, который состоялся у мистера Сейбина в четыре часа.

– С кем он разговаривал?

– С Рейндольфом Болдингом, экспертом по сомнительным документам.

Мейсон нахмурился:

– Зачем ему понадобилось звонить эксперту? – спросил он.

– Ты не думаешь, что он хотел проверить подлинность свидетельства о разводе? – усмехнулся Дрейк.

– Нет, – сказал Мейсон. – Документ о разводе официально был получен шестого числа. Если он увидел бы его пятого, то и без эксперта понял бы, что это подделка.

– Точно, – согласился Дрейк.

– Ты не разговаривал с Болдингом? – спросил Мейсон.

– Мой человек пытался, – ответил Дрейк, – но Болдинг не пустил его на порог, заявив, что все имевшее место между ним и Сейбином, является профессиональной тайной. Ты бы сам съездил к нему, Перри, и поговорил бы с ним по душам.

Мейсон потянулся за шляпой.

– Уже еду! – сказал он.

На лице Рейндольфа Болдинга было выражение, которое Мейсон однажды описал присяжным как «искусственную профессиональную суровость». Каждое движение Болдинга было рассчитано на то, чтобы произвести впечатление на аудиторию и внушить о себе представление исключительности.

– Как поживаете, мистер Болдинг? – приветствовал его Мейсон.

Болдинг, сидя за огромным письменным столом, механически принялся наводить порядок среди бумаг, давая возможность посетителю полюбоваться увеличенными снимками поддельных подписей, которые украшали стены.

– Мистер Болдинг, вы выполняли какую-то работу для Фраймонта С.Сейбина? – сразу же приступил к делу Мейсон.

Болдинг приподнял брови.

– Я предпочитаю не отвечать на этот вопрос, – сказал он.

– Почему? – спросил Мейсон.

– Мои взаимоотношения с клиентами – такая же профессиональная тайна, как и ваши.

– Я представляю Чарльза Сейбина, – объявил Мейсон.

– Это для меня ничего не значит, – сказал Болдинг.

– Как наследник Фраймонта С.Сейбина, Чарльз Сейбин имеет право на информацию, которой вы располагаете.

– Мне кажется, нет.

– Кому вы хотите сообщить имеющуюся у вас информацию? – спросил Мейсон.

– Никому.

Мейсон откинулся в кресле.

– Чарльз Сейбин просил сообщить вам, что он находит ваш счет непомерно большим.

Эксперт-графолог заморгал бесцветными глазами.

– Но я ведь еще не посылал ему счета!

– Я знаю. Однако он находит ваши требования непомерными.

– Какое это имеет отношение...

– Чарльз Сейбин будет наследником состояния, ему оплачивать отцовские счета.

– Но как он может считать мой счет слишком высоким, если он его не видел?

– Вы же знаете, – пожал плечами Мейсон, – что если наследник не признает долгов родителей, вам придется возбуждать уголовное дело, а там еще неизвестно, что решит суд.

Болдинг несколько минут изучал пресс-папье перед собой.

– Мне пора идти. У меня много дел, – заявил Мейсон, вставая.

– Подождите минуточку... Это нечестно!

– Возможно, – сказал Мейсон, – однако Чарльз Сейбин мой клиент, и так он говорит. Вы же сами знаете, как приходится держаться с клиентами. Считаться с их желаниями и следовать их указаниям.

– Но это же чудовищная несправедливость!

– Почему? Я так не считаю.

– Не считаете?

– Нет.

– Почему?

– Как я полагаю, вы выполняли задание, имеющее не личное отношение к мистеру Сейбину, а преследовавшее цель сохранить его состояние.

– Совершенно верно.

– Так вы же ничего не сохранили!

Болдинг покраснел от негодования.