Эрл Гарднер - Дело о золотых рыбках

Дрейк покачал головой.

– Я еще не сказал тебе самые плохие новости, Перри.

– Так стреляй! – раздраженно потребовал Мейсон.

– Под кроватью полиция нашла пустой саквояж. Кассир заявил, что именно в этот саквояж были сложены двадцать пять тысяч долларов. Конечно, когда полиция нашла этот саквояж, она не придала находке особого значения, но отпечатки пальцев снимались со всего, были они сняты и с ручки саквояжа. Три отпечатка. Два из них принадлежали пальцам правой руки Харрингтона Фолкнера. Третий – среднему пальцу правой руки Салли Мэдисон. Вот и вся история, Перри. Вернее, ее краткое изложение. До меня донесся слух, что окружной прокурор примет признание Салли в тяжком убийстве второй степени или даже в простом убийстве. Он прекрасно понимает, что Фолкнер был первостатейным подлецом и сам спровоцировал преступление. Более того, он знает, что Фолкнер сам забрал револьвер Тома Гридли из зоомагазина, понимает, что Салли Мэдисон, увидев револьвер, действовала не задумываясь и мгновенно. Такова ситуация, Перри. Изложил, как мог. Я не адвокат, Перри, но на твоем месте воспользовался бы возможностью признания преступления простым убийством.

– Если отпечаток пальца Салли обнаружен на ручке, мы потерпели полное поражение, – сказал Мейсон. – Если, конечно, саквояж был действительно обнаружен _п_о_д_ кроватью.

– Ты вступишь в переговоры о заключении сделки о признании вины? – с тревогой в голосе спросил Дрейк.

– Не думаю.

– Почему, Перри? Так будет лучше и для тебя, и для клиентки.

– Этим я поставлю себя в безвыходное положение, Пол. Как только Салли признает себя виновной в совершении убийства второй степени или простого убийства, мы с Деллой окажемся на крючке. Мы автоматически становимся соучастниками после события преступления, и существует совсем небольшая разница между соучастником убийства второй степени и соучастником простого убийства. Мы просто не можем пойти на это.

– Об этом я не подумал! – воскликнул Пол.

– С другой стороны, – продолжил Мейсон, – мои личные интересы не должны влиять на исполнение моих обязанностей по отношению к клиенту. Если Присяжные заседатели будут склоняться к вынесению приговора по обвинению в убийстве первой степени, я могу пойти на компромисс, если это будет отвечать интересам клиента.

– Она того не стоит! – с жаром воскликнул Пол. – Она постоянно обманывает тебя. Меня бы ее интересы не волновали ни минуты.

– Обвинять клиента во лжи так же нелепо, как обвинять кошку в тяге к ловле канареек. Когда человек с определенным складом ума попадает в затруднительное положение, он испытывает вполне естественное стремление попытаться при помощи лжи выпутаться из него. Салли, к несчастью для себя, решила, что ей это удастся. В случае успеха, я не стал бы порицать ее слишком сильно.

– Как думаешь поступить, Перри?

– Попытаемся собрать все факты, которых, вероятно, будет совсем немного, так как полиция плотно закрыла рты всем свидетелям. Будем участвовать в предварительном слушании и вывернем все улики наизнанку. Все изучим и попытаемся найти слабое место.

– А если потерпим неудачу?

– Исполним до конца наш долг по отношению к клиенту, – мрачно заявил Мейсон.

– Значит, ты позволишь ей признаться в простом убийстве?

Мейсон кивнул.

– Я не понимал раньше, в каком положении ты можешь оказаться. Перри, прошу тебя, не делай этого! Подумай о Делле, если не желаешь думать о себе...

– Я думаю о Делле. Мысли о ней ни на минуту не оставляют меня. Но в этой игре мы участвуем вместе, Пол. Как и в других играх на протяжении долгих лет. У нас были радости, не избежать и печалей. Она никогда бы не позволила мне обмануть клиента, и, клянусь Богом, я никогда так не поступлю.

В зале судебных заседаний было совсем немного зрителей. Судья Саммервил занял свое место, и бейлиф объявил заседание Суда открытым.

Салли Мэдисон, пребывавшая в несколько подавленном настроении, хотя на лице ее, как обычно, нельзя было прочесть ни единой мысли, сидела прямо за спиной Перри Мейсона, явно отрешившись от напряженного драматического конфликта самого судебного процесса. В отличие от большинства клиентов, она ни разу не обратилась шепотом к своему адвокату, и с точки зрения активного участия в собственной защите могла быть заменена каким-либо красивым предметом мебели.

– В данное время, в данном месте начинается предварительное слушание дела «Народ против Салли Мэдисон», – объявил судья Саммервил. – Вы готовы, господа?

– Обвинение готово, – сказал Рэй Мэдфорд.

– Защита готова, – спокойно подтвердил Мейсон.

Окружной прокурор явно пытался застать Перри Мейсона врасплох.

До этого момента Трэгг ничего не сказал о наличии отпечатков пальцев Деллы Стрит на орудии убийства. Рэй Мэдфорд – один из самых изворотливых судебных обвинителей – старался соблюдать максимальную осторожность в поединке с Перри Мейсоном. Он слишком хорошо знал о мастерстве адвоката, о его способности не упускать ни малейшей детали в деле. В то же самое время обвинитель старался представить слушание обычной процедурой, в которой судья заставит подсудимую отвечать на все вопросы, прекрасно понимая, что главная битва состоится перед Присяжными в Суде высшей инстанции.

– В качестве свидетеля вызывается миссис Джейн Фолкнер, – объявил Мэдфорд.

Миссис Фолкнер, одетая в траур, заняла место для дачи свидетельских показаний и негромким голосом рассказала, как вернулась «после визита к друзьям» и обнаружила у дверей своего дома Перри Мейсона и подсудимую Салли Мэдисон. Она впустила их в дом, объяснив, что муж еще не вернулся, потом прошла в ванную и обнаружила на полу тело.

– Ваш муж был мертв? – спросил Мэдфорд.

– Да.

– Вы уверены, что обнаружили тело именно вашего мужа Харрингтона Фолкнера?

– Вполне уверена.

– У меня – все, – сказал Мэдфорд, потом добавил, повернувшись к Мейсону. – Я просто доказывал Корпус Деликти [Corpus delicti (лат.) совокупность признаков, характеризующих преступление; вещественное доказательство преступления].

Мейсон поклонился и спросил:

– Вы были у друзей, миссис Фолкнер?

Ее взгляд был спокойным и сосредоточенным.

– Да, весь вечер я провела с Адель Фэрбэнкс, моей подругой.

– У нее дома?

– Нет, мы ходили в кино.

– Именно Адель Фэрбэнкс вы позвонили, узнав, что ваш муж убит?

– Да. Я чувствовала, что не могу остаться одна, хотела, чтобы она была рядом.

– Благодарю вас. У меня – все.

Следующим место свидетеля занял Джон Нелсон. Он сообщил, что работает в банке; что знал Харрингтона Фолкнера много лет; что в день убийства мистер Фолкнер позвонил в банк и сказал, что хотел бы получить крупную сумму наличными; что вскоре после звонка мистер Фолкнер приехал в банк и был впущен через боковой вход; что он попросил выдать ему двадцать пять тысяч долларов наличными, сняв их с личного счета. Именно с личного, уточнил кассир, а не со счета корпорации Фолкнера и Карсона. На счету мистера Фолкнера осталось всего пять тысяч долларов.