Эрл Гарднер - Девственница-бродяга

– Как он вошел в дело?

– Ему достались акции от отца. Мне бы надо было в свое время купить их, но я решил, что мне пригодится молодой помощник. Он моложе меня, и, естественно, я думал, что он гибкий, энергичный, инициативный. Но действительность разбила мои ожидания. Он просто узколобый баран.

– А почему вы не выкупите акции теперь?

– Понимаете, – объяснил Эдисон, – наш бизнес процветает. Вы же знаете, что было в последние годы. Люди сходят с ума, они готовы платить за любое барахло. Я не могу не думать о том, что когда-нибудь настанут другие времена, но сейчас наши прилавки забиты товарами низкого качества по высоким ценам, и люди охотно покупают их. О ценах теперь никто не думает, если кто-то решил что-то купить, он купит... Естественно с акциями процветающего предприятия так просто не расстаются.

– Фэррел женат?

– Да.

– Его жена отдыхает вместе с ним?

– Нет. Он отправился один, видимо, хочет половить форель. Он заядлый рыболов...

– Он поехал на машине или поездом?

– На машине. Он здорово загрузил ее, снял заднее сиденье и свалил туда кучу походного оборудования – всякие раскладушки, палатки и тому подобное. Сейчас он, видимо, где-нибудь между Лас-Вегасом и Рино. Он вернется через две недели на совещание акционеров. И за этот срок, за две недели, я должен все уладить. Если до него дойдут какие-нибудь слухи, он устроит форменный скандал! Мистер Мейсон, я в таком положении, что действительно готов откупиться.

– Может быть, – предложил Мейсон, – поручить частному детективу последить за Хэнселом?

– Я думаю, что не стоит, – ответил Эдисон. – Ведь эта история, если дать ей огласку, совершенно убийственна для меня. Этого допустить нельзя. Придется платить.

– Вы сообщили мне все факты? – спросил Мейсон.

– Да, все.

– А у вас не было с Вероникой никаких романтических отношений?

– Боже мой, мистер Мейсон. Ну что вы такое говорите?

– Да или нет? Поймите, я ваш адвокат. Может быть, вы поцеловали ее на прощание или что-нибудь подобное?

– Нет, у меня ничего подобного с ней не было. Уже само предположение оскорбительно для меня. Она поцеловала меня на прощание, но это был чистый, детский жест, выражение признательности со стороны неиспорченной невинной девочки.

– Так, – заметил Мейсон, – а потом она позволяла арестовать себя за бродяжничество.

– Не говорите так. Я чувствую в ваших словах некоторый намек.

– Разумеется.

– Вы действительно полагаете, что она нарочно дала арестовать себя?

– Как ваш адвокат, я не могу пройти мимо фактов. Вы подобрали молодую женщину, девушку лет восемнадцати. Она отправляется в отель. Вы обеспечили ей номер. Ее арестовывают за бродяжничество. Вы звоните мне, чтобы я освободил ее. Я это сделал. Появляется ее мать...

– Ее мать? – удивился Эдисон. – Ее мать находится за две тысячи миль отсюда, в Индиане.

– Ее мать покинула этот кабинет за несколько минут до вашего прихода.

– И что она хотела?

– Она хотела поблагодарить меня за то, что я сделал для Вероники, хотела заплатить мне за услуги. Я назвал сумму в сто пятьдесят долларов, и она оставила чек на эту сумму. Я дал ей расписку, указав, что чек будет предъявлен к оплате, когда я полностью закончу это дело. Так что вы можете порвать чек на пятьсот долларов, которые должны были уплатить мне. Теперь ваше имя в этом деле может не появиться, я могу заявить, что мне заплатила за услуги ее мать. Никто не сможет доказать, что вы заплатили мне хотя бы цент за дело Вероники Дейл.

– Это меняет дело, – сказал Эдисон. – Но все же я не знаю... Пожалуй, я заплачу им. Я должен заплатить. Этот мой чертов партнер и собрание акционеров... Нет, Мейсон, придется заплатить. Хорошо бы поменьше, но дать им все равно придется. Лишь бы мое имя не фигурировало в их скандальной газетке.

– Я не вижу смысла спорить с вами сейчас, – устало сказал Мейсон. Забудьте обо всем. Дайте мне спокойно работать по вашему делу.

– Поймите, мистер Мейсон, я хочу заплатить. Я не могу допустить, чтобы мое имя появилось в газете.

– А что будет, когда вы заплатите?

– Откуда мне знать?

– Зато я знаю. Шантажист возьмет деньги, потратит их, потом придет за новыми деньгами. Заплатить ему первый раз – самая большая ошибка. Как только это сделано, ты уже сидишь на крючке. Рано или поздно все равно придется защищать себя.

– Но я не могу...

– Все, – жестко прервал его Мейсон. – Предоставьте это дело мне. Я обо всем позабочусь.

– Но я хочу заплатить.

– Нет, – ответил Мейсон. – Вы вовсе не хотите заплатить. Вы просто хотите, чтобы ваше имя не появилось в газете в светской хронике, чтобы оно не было упомянуто вместе с именем восемнадцатилетней девушки. Вот чего вы хотите. Давайте не будем спорить об этом. Какой ваш банк?

– Второй Национальный.

– Прекрасно, – заявил Мейсон, – там я и получу свой гонорар. Уничтожьте тот счет, который я вам прислал. Я не хочу, чтобы его кто-нибудь видел, в частности, ваша бухгалтерия. Делла, дай мне бланки чеков Второго Национального.

Эдисон стал заполнял бланк. Мейсон посмотрел на него и сказал:

– Не разговаривайте с Хэнселом. Если кто-нибудь спросит, знаете ли вы это имя, отвечайте, что нет. Если Хэнсел позвонит вам еще раз, пусть ваша секретарша скажет, что вы заняты и не можете принять его. Не говорите с ним по телефону.

– Но я не могу так, мистер Мейсон. Он слишком мною знает...

– Скажите, что вы заняты, – повторил Мейсон. – Я все устрою. Теперь возвращайтесь в свою контору, порвите тот счет, что я прислал вам, и забудьте обо всем.

– Я все понимаю, мистер Мейсон, – вздохнул Эдисон. – Мне известна ваша репутация. Но вы все же заплатите им... В разумных пределах, разумеется, не больше десяти тысяч долларов. Если запросят больше, то посоветуйтесь со мной. Да, конечно, я сижу у них на крючке, крепко сижу.

– Десять тысяч вы заплатите им сейчас, – говорил Мейсон, – еще десять через тридцать дней, и так каждый раз по десять тысяч вплоть до самой смерти. Нельзя платить шантажистам.

– Черт возьми, но я должен заплатить им!

– Оставьте Хэнсела мне.

– Вы заплатите ему?

– Возможно. Но сделаю это так, что больше платить уже не придется.

– Хорошо, – еще раз вздохнул Эдисон и встал. – Вы мой адвокат и, надеюсь, знаете, что делать. До свидания.

Мейсон повернулся к Делле Стрит, как только Эдисон покинул кабинет.

– Делла, я прошу тебя надеть перчатки.

– Перчатки?

– Да.

Делла Стрит вынула из ящика стола перчатки и надела их. Мейсон, подошел к шкафу, где висел его плащ, вынул из кармана свои перчатки, надел их и сказал:

– А теперь, дай мне чеки Второго Национального банка.

Делла протянула ему книжечку чеков. Мейсон вытащил бланк из середины.