Эрл Гарднер - Влюбленная тетушка

– И ушла?

– Она дошла до двери, но тут Монтроз Девитт заметил что-то такое на стоянке для машин, что его встревожило. Я не расслышал его слов в отношении автомашин, они отошли от кровати к двери, и мне было уже плохо слышно, однако, я понял, что речь идет об автомобиле. После этого было много хождений по комнате, они уже почти не разговаривали. Неожиданно свет в комнате был выключен, и через минуту затарахтел мотор машины Лоррейн Элмор... Я бросился к двери и глянул на место стоянки автомашин как раз в тот момент, когда они вместе выезжали на подъездную дорогу.

– Кто вел машину?

– Лоррейн Элмор.

– И что вы сделали?

– Попытался следовать за ними. Выбежал, сел в свою машину, завел мотор, но к тому времени, когда я добрался до улицы, они уже давно свернули куда-то за угол. Я понимал, что у меня нет времени на то, чтобы ошибаться... Мне показалось, что они должны были повернуть налево, к городу, поэтому помчался по более короткому пути, но вскоре убедился, что моя догадка неверна, их впереди не было. Только я собрался развернуться посреди квартала и повернуть назад, как заметил патрульную полицейскую машину. Мне пришлось ехать до самого конца квартала, чтобы сделать поворот по всем правилам. Понятно, когда я вернулся к развилке, беглецов уже и след простыл. Еще примерно час я ездил по окрестным улицам, но напрасно.

– Что вы сделали после этого?

– Поехал по шоссе до развилки на Холтвилл.

– А потом?

– Поскольку мне не удалось их разыскать, я вернулся домой.

– То есть?

– То есть в мотель. Настроение у меня было кошмарным, я понимал, что потерпел неудачу по всем направлениям. Не избежать мне было колких вопросов мистера Мейсона, и я боялся, что все это окажет нежелательное воздействие на Линду. Поэтому настроение у меня было отвратительное. Я подождал еще четверть часа, а потом решил, что они попросту от меня скрылись, так что мне остается только лечь спать. Так как я страшно устал, то сразу же заснул.

– И что вас разбудило?

– Звук голосов в соседнем помещении.

– Вы имеете в виду номер четырнадцать, то есть тот, что занимал мистер Девитт?

– Да.

– Что вы сделали?

– Я вскочил с постели и поспешил в стенной шкаф, откуда было лучше слышно.

– Вы не пытались заглянуть в номер?

– Нет, как я уже говорил, я мог смотреть в дырочку в двери, но зато оттуда ничего не было слышно. Поскольку в номере четырнадцать шел разговор, мне важнее было слушать, а не смотреть.

– И что вы услышали?

– Прежде всего, жалобу Девитта, что ему очень хочется спать, что он никогда в жизни еще не чувствовал себя таким усталым, потом он пробормотал что-то вроде того, что спешить не надо, все уже сделано. После этого я уже не мог разобрать ни слова, только какое-то невнятное бормотание, как если бы он разговаривал уже во сне... Но одна фраза прозвучала более отчетливо, очевидно, его интересовали чемоданы. Я слышал, как он снял один из них и швырнул на пол. Затем послышался глухой удар.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, как если бы кто-нибудь свалился на пол, как мешок.

– И что было после этого?

– Я попытался объяснить себе происхождение этого звука. Сначала я подумал, что свалился его чемодан. Затем, когда я еще ломал над этим голову, я услышал чьи-то шаги за стеной, ну и решил, что это Девитт.

– Никого не интересует, что вы решили, – перебил его Маршалл. – Вы слышали звук падения чего-то тяжелого, а затем шаги в четырнадцатом номере?

– Правильно.

– Что вы сделали дальше?

– Продолжал слушать, надеясь, что разговор возобновится.

– Этого не случилось?

– Нет.

– Что вы предприняли после этого?

– Я вылез из шкафа и пошел к двери, решив, что смогу разглядеть то, что творится по соседству в окно, а поскольку человек разгуливал взад и вперед по номеру, я не сомневался, что он рано или поздно попадет в сектор моего наблюдения.

– Так и получилось?

– Нет, как раз в тот момент в четырнадцатом номере погас свет, и наступила полная тишина.

– Продолжайте!

– Я постоял, обдумывая случившееся, но тут вспомнил, как Монтроз Девитт жаловался на страшную усталость, и я решил, что он лег спать, а Лоррейн Элмор ушла в свой номер...

– Я уже говорил, что ваши личные выводы никого не интересуют и вы о них не должны говорить, – снова перебил его Маршалл. – Перечисляйте только факты.

– Ну, я опять лег в постель и полежал минут пятнадцать, но на этот раз мне не удалось уснуть. Тогда я решил проверить, есть ли свет в комнате Лоррейн. Я поднялся и начал одеваться.

– Что было дальше?

– Я услышал, как хлопнула дверь в комнате номер четырнадцать.

– Вы услышали, что она хлопнула?

– Да.

– Что было потом?

– Я подбежал к дверям как раз в то время, когда успел увидеть только задние огни машины, вывернувшей со стоянки на подъездную дорогу.

– Могли бы вы узнать автомобиль?

– Не могу быть вполне уверенным, так как не видел номерного знака.

– Но что это, как вы думаете, была за машина?

– Возражаю, поскольку такой вопрос требует личного заключения свидетеля, – вмешался Мейсон.

– Возражение принято, – согласился судья. – Свидетель ясно заявил, что не мог увидеть номер машины, а что он подумал, не имеет никакого значения.

– Хорошо, что вы сделали? – спросил окружной прокурор.

– Я быстро закончил одеваться, снова вскочил в машину и помчался на поиски. Но на этот раз все закончилось гораздо скорее. Я обогнул город и не увидел нигде и следа машины миссис Лоррейн Элмор. Поэтому я вернулся к себе в номер, лег в постель, постарался уснуть, но сон не приходил. Так что я часов в пять или в половине шестого снова оделся и поехал в город позавтракать в ресторане. Когда я вернулся, в мотеле уже был Перри Мейсон. Войдя к себе, я стал бриться. И тут услышал вопль, не разобрав, откуда он. Но у меня из головы еще не выветрились ночные события, и я решил узнать, что происходит. Я подошел к двери своей комнаты, даже не успев добриться, одетый только в нижнюю рубашку и брюки... И тут узнал про убийство.

Маршалл с поклоном повернулся к Мейсону и, улыбаясь, сказал:

– А теперь приступайте к перекрестному допросу, и могу вас заверить, что со стороны обвинения вы не услышите никаких возражений... Давайте, допрашивайте о чем только вам заблагорассудится!

Судья Мейнли постучал по столу кончиком карандаша.

– Господин обвинитель, – сказал он, – Суд не собирается без конца делать вам замечания. Я не желаю больше слышать не относящиеся к делу замечания, и мне не нравится ваш вызывающий тон. Слушая вас, можно подумать, что вы оказываете защите снисхождение, предоставляя возможность начать перекрестный допрос.

– Я, действительно, делаю уступку, если хотите знать! – ответил Маршалл. – Я официально заявил, что не стану возражать, какие бы вопросы ни задавали свидетелю при перекрестном допросе.