Майн Рид - Перст судьбы

— Если деньги не будут присланы, вы будете изуродованы снова.

— Каким образом?

— Не могу вам сказать, синьор; у них много способов. Для вас было бы лучше, если бы ответ не оставлял никакой надежды на выкуп. По крайней мере, вы избегнули бы пыток и были бы немедленно расстреляны.

— Вы шутите, синьора?

— О нет… я видела сама… Это обычай Корвино… Чудовище, с которым я связана, к моему несчастью, и всей банды… Для вас он не сделает исключения.

— Вы пришли ко мне, как друг, не правда ли? — спросил пленник, чтобы испытать искренность собеседницы.

— Не сомневайтесь.

— Вы можете мне дать совет?

— Конечно… Напишите снова вашим друзьям. Просите их повидать снова вашего отца и объяснить ему необходимость высылки выкупа. Это единственный выход избегнуть грозящей вам опасности.

— Есть еще другой, — проговорил многозначительно пленник.

— Другой… какой же?

— Он от вас зависит, синьора.

— Но что же я могу сделать?

— Предоставить мне возможность бежать.

— Это возможно… но очень трудно… Мне пришлось бы пожертвовать своей жизнью. Вы хотите этого, синьор?

— Нет, нет… такой жертвы…

— Ах, вы не знаете, как за мной следят; чтобы прийти к вам, мне надо было подкупить Томассо. Ревность Корвино… Ах, синьор, я когда-то была хороша, вы не верите?

Она снова положила руку на плечо англичанина, и он снова оттолкнул ее, но на этот раз более деликатно. Он боялся оскорбить самолюбие Попетты и разбудить зверя, дремавшего в душе этой странной итальянки.

— Если бы он узнал о нашем свидании, — продолжала Попетта, — я была бы присуждена к смерти… Наши законы строги… Верите вы теперь, синьор, что я серьезно хочу прийти к вам на помощь?

— Но как же я могу написать, каким образом мое письмо дойдет по назначению?

— Я позабочусь об этом. Вот бумага, чернила и перо. Я все принесла, но не смею дать вам света. Корвино очень жесток со своими пленниками. Подождите восхода солнца. Томассо возьмет ваше письмо, когда принесет завтрак. Об остальном я позабочусь.

— Благодарю, благодарю!.. — вскричал тронутый Генри. В его голове блеснула новая мысль. — Благодарю, я повинуюсь вам.

— Buona notte, — произнесла разбойница, многозначительно пожимая ему руку, — Buona notte, galantuorno, спите спокойно; если вам понадобится жизнь Кары Попетты, она вам принадлежит.

Последняя фраза молодому человеку очень не понравилась, и он был доволен, когда Попетта удалилась, притворив за собой дверь.

Оставшись один, пленник бросился на свою постель из листьев и принялся думать о происшедшем между ним и Попеттой разговоре.

Что руководило ей? Не ловушка ли это?

Но он недолго останавливался на этой мысли; кому нужна эта ловушка? Разве он и не так в полной власти бандитов? Чего им желать еще более?

«А, — подумал он, — теперь я понимаю! Это штуки Корвино. Он принудил свою жену сыграть эту роль, чтобы вернее получить за меня выкуп. Он думает, что таким образом заставит меня написать отцу более красноречивое письмо.

Но к чему было бандиту пускаться на такие штуки? Не он ли продиктовал первое письмо? Если бы нужно было написать другое, разве он не сумел бы заставить?

Но в таком случае, если Попетта была искренна, что руководило ей?»

Генри Гардинг был слишком молод, чтобы знать женское сердце. У него мелькнула было мысль об истинной причине поведения Попетты, но он с отвращением отбросил ее.

Во всяком случае, он решил последовать совету странной женщины и написать убедительное письмо отцу о своем положении, которое теперь казалось ему очень серьезным. А также написать в Лондон Луиджи Торреани, чтобы предупредить об опасности, грозившей его сестре.

Генри, не смыкая глаз, нетерпеливо ждал восхода солнца.

Как только первые лучи начинающего дня прокрались в его темницу, он взял бумагу, оставленную Попеттой, лег на живот и написал два следующих письма:

«Дорогой отец,

вы, вероятно, получили мое письмо, написанное неделю тому назад, которое должно быть передано вам особым гонцом. Не сомневаюсь, что его содержание удивило и, может быть, огорчило вас. Признаюсь, мне не хотелось его вам писать, но оно было продиктовано разбойником с направленным в меня пистолетом. Теперь обстоятельства изменились. Я пишу вам, лежа на полу темницы, и мои тюремщики не подозревают об этом. Теперь я убедился, что если требуемый выкуп не будет выслан, начальник банды приведет в исполнение свою угрозу. Сперва мне отрежут уши и пошлют в письме к вам. Все сведения о нашей семье и адрес ваш им даны одним бандитом, Догги Диком, прогнанным когда-то вами егерем. Он относится ко мне хуже всех здесь и изо всех сил старается отомстить мне за то, что я его когда-то побил из-за наших фазанов.

Теперь, дорогой отец, вы знаете мое положение и, если хотите спасти вашего недосгойного сына, поспешите выслать требуемую сумму.

Может быть, вы подумаете, что тридцать тысяч слишком большая сумма за такую жизнь, как моя. Я так же думаю, но, к несчастью, меня об этом никто не спрашивает. Если сумма вам покажется очень велика, то можете ли мне выслать десять тысяч, которые вы обещали мне после смерти, и я постараюсь выговорить для себя лучшие условия у мошенников, держащих меня в своих руках. Остаюсь в надежде получить ваш ответ, дорогой отец.

Ваш сын, Генри Гардинг».

«Дорогой Луиджи,

спешу тебе сказать два слова. Я в плену у шайки Корвино, о котором, мне кажется, ты говорил. Их логовище находится в неаполитанских горах, в сорока милях от Рима и в двадцати милях от твоей родины. Я видел твою сестру, когда проходили с бандитами через деревню. Я тогда еще ее не знал, но после того услышал такую вещь, что боюсь даже тебе сообщить. Лючетте грозит серьезная опасность. Начальник банды имеет на нее виды. Я нечаянно подслушал разговор двух разбойников. Больше объяснять мне нечего. Ты знаешь лучше меня, что тебе делать. Нельзя терять ни минуты…

Твой Генри Гардинг».

Оба эти письма были написаны и запечатаны задолго до прихода Томассо с завтраком.

Не говоря ни слова, разбойник опустил их в карман своей куртки и удалился. В эту же ночь они были в почтовом ящике парохода, совершающего рейсы между Чивитта-Вегия и Марселем.

Разбойники вернулись на два дня раньше, чем их ожидали.

Пленник узнал об их приезде по крикам, поднявшимся снаружи. В окно своей кельи он увидел бандитов, обозленных и ругавшихся более, чем когда-либо.

Их экспедиция окончилась неудачно. Они наткнулись на солдат. Кроме того, они узнали, что в горы прибыли сильные отряды из Рима и Неаполя.

Говорили об измене.

Прямо против окна стоял Корвино и в присутствии всей шайки поносил Попетту самыми оскорбительными выражениями.