Густав Эмар - Тунеядцы Нового Моста

— Конечно, милый капитан, но с условием не вредить другим.

— Каждый волен оградить себя от этого.

— Вот это-то я и хочу сделать.

— А?.. Что такое?

— Я вам все скажу, капитан, потому что я знаю то, что никто не знает. Господин де Роган, — сказал он глухим голосом, — со вчерашнего вечера в Париже…

— Да откуда вы знаете?

— Знаю!.. И он приехал ради моей жены! — прошептал сдавленным голосом Оливье.

— Клянусь душой, граф, вы совсем с ума сошли! Какой черт вам нашептывает подобную галиматью!

— Я уверен в том, что говорю, капитан! Через полчаса я покажу вам герцога, поверите вы мне тогда?

— Может быть, граф. Но помните, друг мой, что часто не надо верить даже собственным глазам, правда тогда бывает просто ложью.

— Вы меня наконец взбесите! — вскричал граф, вставая. — Идете вы со мной?

— Конечно, хотя бы для того, чтобы доказать вам, что вы ошибаетесь.

Они расплатились и вышли из ресторана.

Темнело, и начинал капать дождь. Приятели поспешно пошли к улице Серизе и встали в углублении двери особняка, прямо против дома графини.

Не прошло и пяти минут, как от Королевской площади показался мужчина внадвинутой на глаза шляпе и плотно закутанный вплащ. Подойдя к дому графини, он два раза постучался.

Дверь почти сейчас же отворилась, и явился мэтр Ресту с фонарем вруке.

— Кто вы и что вам угодно? — произнес он, поднимая фонарь.

Незнакомец слегка раскрыл плащ.

— Господин герцог де Роган! — воскликнул ошеломленный мажордом. — О, монсеньор!

— Тс-с! Не называйте меня, — быстро проговорил герцог и вошел.

Дверь сейчас же за ним заперлась

— Ну, убедились? — глухо спросил Оливье капитана.

— Нисколько. Тут, похоже, какая-нибудь тайна, которая объяснится.

— О, да вы наконец смеетесь надо мной, капитан!

— И не думаю, клянусь вам. Что же мы будем делать?

— Подождем, пока он выйдет, итогда, клянусь Богом, он со мной страшно сочтется!

— Хорошо, подождем! Это, пожалуй, будет лучше всего; может быть, мы увидим тогда, что здесь кроется, и вы убедитесь, что ошибались.

Граф сделал сердитый жест, но промолчал.

Они молча стояли, как призраки, тревожно ожидая, когда выйдет герцог де Роган. Граф мечтал о мести, а капитан ломал себе голову, придумывая, как бы избежать неминуемо готовившейся катастрофы.

Гастон де Леран только делал вид, что не знает, где герцог де Роган.

Герцог знал, какой опасности подвергается в Париже, и принял все меры, чтобы, ограждая себя, не подвергать неприятностям своих сторонников и не повредить интересам веры. Де Леран воспитывался у него в доме, был одним из самых близких к нему людей и не раз доказал, что на его скромность можно положиться. Де Роган, не задумываясь, взял его в поверенные. Он сказал ему, что скоро едет в Париж, указал, где остановиться, и велел быть готовым ехать вместе, а главное — хранить все в самой строгой тайне.

Вот почему молодой человек уверил графа дю Люка, что не знает, где герцог.

Расставшись с Оливье и капитаном, он отправился в трактир «Корн-де-Серф», где обыкновенно останавливались извозчики, и спросил господина Поливо, скототорговца, приехавшего накануне вечером.

Ему показали особую комнату наверху, и де Леран отправился туда, герцог ждал его. Он велел молодому человеку пойти к графине дю Люк сказать о его приезде, потом отправиться в Вильжюиф к порученному ему отряду и ждать его там. Де Лерана удивило только, что де Роган велел приготовить трех или четырех лошадей с дамскими седлами.

Молодой человек в четыре часа сходил к графине и при этом не забыл исвоих интересов. Прощаясь с Жанной, он успел перекинуться шепотом двумя словами с Бланш де Кастельно, Они любили друг друга, и этих двух слов было достаточно, чтоб уговориться насчет свидания, на которое девушка согласилась.

Исполнив все поручения герцога, молодой человек в восьмом часу снова был на улице Серизе и постучался у боковой калитки сада графини дю Люк. Крошечная ручка отворила калитку, и нежный голос прошептал:

— Ах, Боже мой! Как это я согласилась увидеться с вами? Идите за мной, только тише, иначе я погибла.

Они ушли в густую рощу.

— Зачем это я согласилась пустить вас сюда, Гастон! — вздохнула девушка.

— Не раскаивайтесь в этом, моя дорогая Бланш, — сказал молодой человек, покрывая горячими поцелуями ее руку. — Ведь надо же мне было проститься с вами!

— Проститься! Как так?

— Ах, моя милая голубка! Сегодня ночью я должен уехать.

— Вы уезжаете, Гастон? А что же будет со мной? — простодушно вскричала она.

— Бланш, мне самому это страшно тяжело… Но я повинуюсь приказанию вашего приемного отца, герцога де Рогана.

— Ах, Господи! Мы были так счастливы! Теперь я останусь одна… вы пойдете на войну… вас могут ранить… убить, пожалуй… О, я этого не переживу!

— Дорогая Бланш, успокойтесь! Бог не оставит нас. Герцог помирится с двором и, верно, не откажет мне в вашей руке. Истинная любовь умеет одолевать все препятствия. Будем ждать и надеяться; настоящие минуты наши, станем пользоваться ими и не думать о будущем.

В это время у ворот постучали. Молодые люди вздрогнули.

— Что это? — спросил де Леран.

— Это, видимо, герцог, — поспешно произнесла девушка. — Гастон, я уйду; мое отсутствие может теперь показаться странным. Подождите меня здесь.

— Вы ведь вернетесь?

— Клянусь вам! Не будете скучать?

— Нет, моя дорогая Бланш; я буду думать о вас и не замечу, как пролетит время.

Он поцеловал ей руку, и она убежала, легкая, как птичка.

Действительно, в будуар графини дю Люк вошел герцог де Роган.

Поцеловав в лоб девушку, он почтительно поклонился графине.

Мэтр Ресту подал ему стул и ушел.

— Графиня, — обратился к ней герцог, — я знаю, как неприличен мой приход к вам в такое время. Поверьте, меня глубоко огорчают гнусные подозрения, к которым подали повод услуги, оказанные мне вашей добротой, и прошу простить, что я осмелился явиться сегодня. Но сначала будьте так добры, графиня, прочесть письмо к вам герцогини де Роган.

Он подал ей письмо. Графиня начала читать и с укоризной взглянула на герцога.

— Герцог, вы хотите отнять у меня это милое дитя?

— Прочтите, пожалуйста, дальше, — сказал он, улыбнувшись.

Жанна докончила и с улыбкой подняла голову.

— Да, — промолвила она, — соблазнительное предложение; если б я могла, поверьте, не задумалась бы ни минуты. Вы знаете, герцог, мое положение теперь очень странно, и я должна быть крайне осторожна.

— Совершенно понимаю вас, графиня, но надеюсь доказать, что вам даже и бояться нечего.

— Признаюсь, герцог, я была бы этому очень рада; мне жаль расстаться с вашей милой воспитанницей.