Густав Эмар - Фланкер

— Благодарю, сеньорита, это обещание удваивает мои силы. О, теперь я уверен в успехе!

Тем временем другой охотник вместе с индейцем приготовили для девушек шалаш, в который они тотчас же ушли отдыхать.

Как ни велико было беспокойство молодого человека, однако, после нескольких минут раздумья, он лег подле своих товарищей и тотчас заснул.

Едва первые солнечные лучи озарили небо розоватым отливом, как охотники открыли глаза. Приготовления к отъезду были скоро окончены, настала минута разлуки. Прощание было печальным. Оба охотника проводили девушек до опушки леса, чтобы как можно дольше пробыть с ними.

Донья Луиза, пользуясь теснотой дороги, по которой можно было двигаться только гуськом, приблизилась к охотнику, товарищу дона Мигеля.

— Окажите мне услугу, — торопливо сказала она ему тихим голосом.

— Какую? — спросил он ее так же тихо.

— Этот индеец внушает мне некоторые опасения.

— Вы ошибаетесь, я его хорошо знаю.

— Может быть, — сказала она серьезно. — Но хотите ли вы оказать мне услугу, о которой я буду просить вас? Иначе я обращусь к дону Мигелю, хотя я желала бы, чтобы он не знал о ней.

— Говорите, что я могу для вас сделать?

— Дайте мне нож и ваши пистолеты. Охотник пристально посмотрел на нее.

— Хорошо, — сказал он через минуту, — вы храбрая девушка. Вот вам то, что вы просите.

И незаметно для всех он подал ей нож и пистолеты, прибавив к ним еще два мешочка с порохом и пулями.

— Неизвестно, что может случиться, — сказал он.

— Благодарю, — ответила она с живейшей радостью и мгновенно спрятала оружие под свою мантилью, приняв решительный вид, заставивший охотника улыбнуться.

Минут через пять они вышли на опушку леса.

— Олень, — твердо сказал охотник, — помни, что ты отвечаешь мне за этих женщин.

— Олень дал клятву, — ответил индеец.

На этом они расстались. Обе девушки с индейцем отправились в город.

— Взойдем на гору, — сказал дон Мигель, — чтобы увидеть их в последний раз.

— Я только что сам хотел вам это предложить, — ответил охотник.

С теми же предосторожностями они заняли то самое место, где были в прошлую ночь. При ярких лучах солнца вся окрестность приняла очаровательный вид. Природа ожила, самые разнообразные переливы света изменили мрачный и пустынный вид, в каком она представилась им накануне.

Из городских ворот, теперь открытых, выходили толпы индейцев, пеших и верхом на конях, и рассеивались в разные стороны с веселыми криками и громким смехом. Многочисленные пироги скользили по реке, поля были покрыты стадами вигоней и лошадей, пригнанных индейцами из окрестностей и направлявшихся к городу. Пестро одетые женщины, с продолговатыми ивовыми корзинами на головах, наполненными мясом, плодами и овощами, шли, разговаривая между собой и громко смеясь.

Молодые девушки со своим проводником не замедлили смешаться с толпой и скоро растворились в ней. Дон Мигель глубоко вздохнул.

— Пойдем, — сказал он задумчиво.

Они вернулись в лес и через несколько минут отправились в обратный путь.

— Здесь мы должны расстаться, — сказал дон Мигель, когда они миновали лес, — я возвращусь в Тубак.

— А я постараюсь поспеть оказать некую маленькую услугу моему другу, одному индейскому вождю.

— Всегда вы думаете о других — и никогда о себе, мой храбрый Верный Прицел, всегда вы стараетесь быть кому-нибудь полезным.

— Что же тут поделаешь, дон Мигель, кажется, это мое призвание; вы знаете, что на земле предписано каждому свое.

— Да, — глухим голосом ответил молодой человек. — Однако прощайте, — добавил он через минуту, — и не забудьте о нашем свидании!

— Будьте спокойны, через две недели у брода Рубио, это решено.

— Простите мою скрытность в продолжение этих дней, проведенных вместе, но это не мой секрет, Верный Прицел, я не имею права открыть его даже такому испытанному другу, как вы.

— Храните ваш секрет, друг мой, я нисколько не любопытствую узнать его; помните только, что мы друг друга не знаем, не так ли?

— Да-да, это крайне необходимо.

— Итак, прощайте.

— Прощайте.

Оба всадника пожали друг другу руки, повернули один направо, другой налево и удалились во весь опор в противоположные стороны.

Ночь была мрачна, ни одна звезда не блестела в небе, ветер сильно выл в густой зелени девственного леса, черные, напитанные электричеством тучи шли низко и скоро, беспрестанно скрывая бледный диск луны, хищные звери печально завывали, ночные птицы, встревоженные непогодой, кричали резко и беспокойно.

В лагере мексиканцев было тихо; караульные бодрствовали, облокотясь на свои ружья, присев перед догорающим костром. В центре лагеря два человека разговаривали тихим голосом, куря свои индейские трубки.

Это были Вольная Пуля и Верный Прицел. Наконец Вольная Пуля загасил свою трубку, заложил ее за пояс и, сдерживая зевоту, встал, потягиваясь, чтобы оживить кровообращение.

— Что собираешься делать? — спросил Верный Прицел, лениво поворачиваясь в его сторону.

— Спать, — ответил охотник.

— Спать? — переспросил Верный Прицел.

— Отчего же нет? Уже глубокая ночь, и я уверен, что мы одни только не спим; всего вероятнее, что мы увидим дона Мигеля не ранее восхода солнца. Я нахожу всего приличнее спать, по крайней мере в настоящую минуту, если, во всяком случае, ты не решил как-нибудь иначе.

Верный Прицел приложил ко рту палец в знак осторожности.

— Да, уже поздняя ночь, — сказал он тихо, — собирается гроза! Куда бы мог уйти дон Мигель? Это его продолжительное отсутствие беспокоит меня куда более, чем я могу сказать; не такой он человек, чтобы покинуть таким образом своих товарищей без важной причины — или, быть может…

Охотник остановился и печально покачал головой.

— Продолжай, — сказал Вольная Пуля, — выскажи свою мысль до конца.

— Я боюсь, не случилось ли с ним какого несчастья.

— О! Как можно! Этот дон Мигель, как я слышал, человек испытанной храбрости и необыкновенной силы.

— Все это правда, — ответил Верный Прицел с озабоченным видом.

— Неужели же ты думаешь, что такой человек, хорошо вооруженный и знакомый с жизнью прерий, не был бы в состоянии вывернуться из дурного положения, какая бы опасность ему ни грозила?

— Да, если он имеет дело с честным противником, который смело становится перед ним и начинает борьбу на одинаковом оружии. А если измена?

— Неужели ты опасаешься измены? — спросил Вольная Пуля, вздрогнув.

— Чего же еще можно ожидать?

— Правда, — произнес охотник, опустив голову, — но что же нам тогда делать?

— Сию же минуту мы должны покинуть лагерь и как можно внимательнее осмотреть берег реки.