Эмилио Сальгари - Страна чудес

— Это странно! — воскликнул Диего, усиленно почесывая затылок. — Я тут ровно ничего не понимаю.

— Верю, друг мой, — сказал доктор, смеясь.

— И этим оружием обладают одни австралийцы? — спросил Кардосо.

— Другие народы не имеют о нем никакого понятия.

— Но кто же научил их пользоваться бумерангом?

— Это совершенно неизвестно. Они употребляют его на протяжении нескольких столетий, но не знают, кто его изобрел.

— И мы также сумеем его бросить?

— Ни одному европейцу не удалось до сих пор заставить его описать такую изумительную дугу, Кардосо, многие пробовали это сделать, но бесполезно.

— И так и не удалось объяснить, каким образом этот кусок дерева подскакивает и возвращается в руки того, кто его бросил?

— Вот какое объяснение дает командор Уилкс: он думает, что это явление происходит вследствие особой формы этого оружия, центр тяжести которого, будучи смещен, заставляет его постоянно вращаться, а центробежная сила вынуждает лететь всю массу по орбите, описывающей эллипс.

— Ничего не понимаю, сеньор доктор, — сказал старый моряк. — У меня голова немного крепковата.

— Я постараюсь объяснить это понятнее. Оружие это, получив двойное движение от руки охотника, из которых первое есть быстрое вращательное движение, а второе поступательное, но такое, какое умеет придать ему только рука австралийца, летит, сохраняя данное ему направление до тех пор, пока не иссякнет поступательное движение. Когда оно оканчивается, бумеранг перевертывается на каком-нибудь одном месте и, вследствие своей тяжести, опускается на землю, но, продолжая в то же время вертеться, он еще сохраняет свое наклонное направление, а сопротивление воздуха заставляет его падать параллельно, то есть возвращает на место его отправления. Описываемая им парабола и его возвращение назад зависят единственно от его специальной формы и от направления, приданного ему рукой охотника. Быть может, самый полет его объяснит вам лучше это замечательное явление. Ниро Варанга, видишь ты вон того попугая, поющего на вершине дерева?

— Да, хозяин, — ответил австралиец.

— Убей его ударом бумеранга.

Ниро Варанга посмотрел на дерево, достигавшее тридцати двух или тридцати трех метров высоты, взял бумеранг и бросил его без всякого видимого усилия. Удивительный кусок дерева полетел, вертясь в воздухе и держась на расстоянии шестидесяти сантиметров от земли, потом вдруг поднялся вверх под прямым углом, не дотронувшись при этом ровно ни до чего, разбил бедного попугая и, описав параболу, упал к ногам охотника.

— Это чудеса! — воскликнул старый моряк. — Как бы вы точно это ни объясняли, доктор, все же я уверен, что никакой другой человек не может проделать то же самое и что настоящая причина этого изумительного явления еще никогда не изучалась.

— Это возможно, старина, — сказал доктор. — Быть может, все зависит от движения руки австралийца.

— И они пользуются бумерангами также и на войне? — спросил Кардосо.

—Да, друг мой, и если мы встретим дикарей, так смотри, берегись их живых палок; они, пожалуй, размозжат тебе голову, как какой-нибудь орех.

— Я знаком с болас патагонцев, сеньор, и сумею остеречься также и от австралийских бумерангов. Ах, а кенгуру-то! Мы о нем и позабыли.

— Да, но Коко о нем не забыл, — сказал Диего, — обжора уже перебил детенышей и собирает добычу. Постой, Коко, это немножко тяжело для твоих слабых сил.

Матрос побежал на помощь к австралийцу, и они объединенными силами дотащили добычу до места стоянки, находившейся на расстоянии не более шестисот шагов. Несчастное животное было уже мертво, и кровь обильно вытекала из его разбитой бумерангом головы.

Ночь быстро спускалась на землю. Птица-бич начала уже подражать щелканью бича, послышался серебристый звон птицы-колокола, фазан-пересмешник стал издавать свои странные крики; в то же время на деревьях начали показываться сумеречные птицы: то были стаи подаргусов , отвратительных птиц с коротким, шириной с человеческий рот, клювом, с большой, покрытой кисточками шерсти головой и с перьями грязно-сероватого цвета на груди и на спине, по которым идут черноватые полоски. Появилось также и множество крупных летучих мышей.

Луна, прекрасная плачущая красавица австралийцев, некогда бывшая, по их оригинальным преданиям, изумительно прекрасной женщиной и затем в наказание неизвестно за какие преступления безжалостно пригвожденная к небу их добрым гением Баримаем и теперь постоянно оплакивающая звезды, появилась уже над высокими вершинами пустынных гор; лик ее отразился в тихих водах Стивенсона; затем послышались зловещие завывания динго, служащие им призывным криком в ночных охотах.

Доктор и матросы, съев несколько поджаренных сухарей и сочных корней, растянулись в траве под охраной австралийца. Они хотели хорошенько выспаться, рассчитывая выехать завтра на заре дальше к северу.

Они проспали уже четыре или пять часов, когда доктор почувствовал, что его тянут за ногу. Он открыл глаза и увидел нагнувшегося над ним австралийца, делавшего ему знак молчать и следовать за ним.

— Что ты услыхал такое? — тихо спросил доктор.

— Разные звуки в лесу, — едва слышно прошептал австралиец.

— Быть может, это дикари?

— Нет, Ниро Варанга издалека слышит своих соотечественников.

— Значит, какие-нибудь животные?

— Нет, вероятно белые.

— Здесь-то белые!..

— Идите за мной, хозяин.

Доктор вылез из драя, взяв с собой ружье и револьвер. Ночь была темна, так как луна уже скрылась, и дальше ста шагов ничего не было видно.

Австралиец, чрезвычайно тонкий слух которого различал какой-то шум, пригласил доктора лечь и приложить ухо к земле.

— Слышите? — спросил он несколько секунд спустя.

— Да, — сказал доктор. — Можно подумать, что к нам приближаются лошади. Неужели здесь в окрестностях живут какие-нибудь скотопромышленники?

— Здесь-то скотопромышленники? Раны далеко, да в этой стороне нет и лугов.

— Так кто же это, по-твоему, может быть?

— Буштрангеры встречаются повсюду, хозяин.

В эту минуту послышался выстрел и быстрый галоп нескольких лошадей где-то по ту сторону леса, но вскоре галоп этот мало-помалу стих в отдалении.

Диего и Кардосо, обладавшие очень чутким сном, мгновенно проснулись, как только услыхали громкий выстрел, прервавший глубокую тишину, царившую в лесу. Они тотчас же встали, схватились за свой ружья и поспешно выскочили из драя, думая, что их лагерь подвергся внезапному нападению каких-нибудь дикарей.

— Что такое случилось, сеньор доктор? — спросили они у Альваро, стоявшего позади одного из деревьев со своим «снайдером» в руке в позе человека, собирающегося выстрелить