Эмилио Сальгари - Священный меч Будды

— Ерунда! Китайские звери!

— Да разве они не такие же, как в других странах?

— Конечно нет, мой милый. Ведь я встречу там зверей, Джорджио?

— Целыми сотнями.

— И прекрасно. Теперь дальше. Если этот пресловутый меч не находится в Юаньяне, тогда что?

— Тогда мы отправимся в Амарапуру, — отвечал капитан. — Разве вас путает путешествие через Индокитай?

— Я этого не говорю, но смею заметить только, что тогда наше путешествие будет немного длинным…

— В нашем распоряжении целый год, Джеймс.

— Да, времени достаточно. Итак…

— Итак, если мы не найдем этого оружия в Юаньяне, мы переправимся через реку Меконг, потом Салуин, потом Менам и очутимся на берегах Иравади. Оттуда нам нетрудно будет добраться в лодке до Амарапуры, Города Бессмертных.

— Удивительный вы человек! — воскликнул пораженный американец. — Слушая вас, можно подумать, что вы уже сто раз проделали весь этот путь.

— Маршрут вам нравится?

— Конечно, нравится.

— И вы чувствуете себя расположенным принести любую жертву, чтобы только отыскать этот меч?

— Я сделаю все, что вы пожелаете.

— Ну и отлично! А теперь начнем с маленькой жертвы.

— О! О! — воскликнул янки, начиная беспокоиться.

— Джеймс! — сказал капитан, откупоривая бутылку старого виски и наполняя два стакана. — Вы знаете, и может быть, даже лучше меня, что китайское правительство неохотно пускает иностранцев в свои владения.

— Это я знаю, — согласился американец. — Мы рискуем тут головами. Если мы войдем в Гуанси в европейской одежде, они нас живо арестуют.

— Ну, это уж слишком! А тогда что же мы станем делать? — спросил поляк.

— Я хочу сделать вам предложение, которое мне самому кажется восхитительным.

— А именно?

— Загримируемся китайцами!

— Что?!!

— Я говорю, что нам надо будет привесить себе на затылок биэнъ-дзик 14 , а на спину надеть нань-чхань-гуй 15.

— Что?… Мне одеться китайцем! Мне, гражданину свободной Америки! Мне, чистокровнейшему янки, напялить на себя этот проклятый нанъ-чханъ-гуй .

— Если у вас есть лучший план, то сообщите его нам. Американец сидел, разинув рот, будучи не в состоянии издать ни единого звука.

— Джеймс, теперь не время колебаться, — сказал капитан, — и не время создавать самим себе препятствия.

— Но подумайте!.. Мне одеться китайцем! Чистокровнейшему янки нарядиться»

— К черту чистокровнейших янки!

— Но ведь надо мной все будут смеяться.

— Велика важность! Речь идет о том, чтобы выиграть пари. Кстати, разве вы не были одеты китайцем, когда попали в заваруху в Плавучем городе?

Американец не знал, что сказать. Он искал, что возразить, и не находил.

— Итак, что же вы решили? — спросил капитан.

— Что же мне решить?… Неужели надеть косу?!

— Надевайте, сэр Джеймс! — сказал поляк. — Когда у нас будут косы, мы станем курить опиум и пить чай, как настоящие китайцы.

— А ты разве также привяжешь себе косу, Казимир?

— Конечно. И для большего эффекта даже подкрашусь. Американец яростно чесал за ухом и отдувался, как тюлень. Для него, заклятого врага китайцев, было крайне тяжело решиться надеть на себя китайский костюм и привязать косу.

— Ну что же, сэр Джеймс? — вмешался поляк. — О чем вы там размышляете с таким печальным лицом?

— Я думаю о косе. Путешествовать с таким подлым украшением и обуть ноги в пару лианг-сие 16на высокой подошве!..

— Да разве вам не кажется естественным, что в Китае путешествуют в китайской одежде? — сказал капитан, смеясь.

— Да… пожалуй, вы правы.

— Ну?! — нетерпеливо протянул капитан.

— Ну… если уж это так крайне необходимо… я дам себя… дам себя разрисовать и одеть.

— Значит решено, Джеймс. Вы оденетесь китайцем.

— Мы привяжем вам длинную косу на затылок и наклеим вам пару очков на нос, — добавил ехидно поляк.

— О-о!.. Как вы спешите! Вы летите, точно два паровоза! Какая это, однако, жертва!

— Утешьтесь, Джеймс! — сказал капитан. — Ведь речь идет о священном мече…

— К черту священный меч и всех азиатских богов! Это несчастное оружие уже стоит стольких жертв, а мы еще не начинали путешествовать!

Капитан посмотрел на часы.

— Одиннадцать часов, — сказал он. — Нам едва хватит времени на то, чтобы совершить свой туалет.

Американец тяжело вздохнул и последовал за капитаном и поляком в соседнюю комнату. Там он не без содрогания увидел кафтаны, рубашки, кальсоны, косы, шляпы, сандалии, пояса, кошельки, очки и веера — все предметы, необходимые доблестным сынам Небесной империи.

Китайский цирюльник сбрил им бороды, начернил усы, пригнув их кончики книзу, обрил часть головы и приколол великолепную косу длиной в девяносто сантиметров, называемую биэньдзи .

Американец не переставал отдуваться и вздыхать; это переодевание леденило кровь в его жилах.

Туалет их был непродолжителен. Они умылись желтой водой, которая оставила на лицах оттенок, свойственный китайцам, надели pusain , или шелковую рубашку, а сверх нее панъ-чханъ-гуй , спускавшийся до самых колен, с отверстием на правой стороне груди, которое и застегнули на многие крючки и пуговицы, стянули его широким поясом кхуанъ-яодай , к нему привесили кхоо-бао , в котором лежала трубка, очки из прокопченного кварца и веер.

Американец, дойдя до этого этапа, остановился. Пот лил с него градом, как после тяжелой работы.

— Смелее, Джеймс! — сказал капитан. — Ведь вы уже и так наполовину китаец; скорее заканчивайте свой туалет.

— Вам это кажется смешным, а для меня это стоит двенадцати подвигов Геракла, — отвечал американец.

Делая над собой нечеловеческое усилие, он решился натянуть наконец шальвары и обуть сандалии с широкими носами и высокой войлочной подошвой. Напялив на голову уродливую шляпу в виде гриба, он бросился к зеркалу.

— Ах!!! — воскликнул он удивленно. — Я стал настоящим китайцем! Затем внимательно стал рассматривать свои глаза, боясь увидеть

их косыми, но оказалось, что, несмотря на перемену костюма, глаза остались такими же, как были.

Поляк и капитан, видя его словно приросшим к зеркалу, покатывались со смеху.

— Какой величественный китаец! — воскликнул Казимир. — Клянусь пушкой! Ей-Богу, сэр Джеймс, вы великолепный китаец.

— Плут! — отвечал американец, в свою очередь так громко рассмеявшийся, что стены комнаты дрогнули.

В эту минуту пробило двенадцать часов. На берегу уже собрались лодки европейцев и американцев с факторий и джонка с семью гребцами. Нельзя было терять ни минуты.

Двери и окна виллы были плотно забаррикадированы, чтобы вилла в их отсутствие не подверглась ограблению и не сделалась добычей ночных грабителей Хуанпу, которых там бесчисленное множество, и все три искателя приключений, вооруженные карабинами, пистолетами и здоровенными bowie- knifes 17 , спустились к берегу.