Андрей Салов - Семь смертей Лешего

Но до этого восхищенно-влюбленного возраста несносному братцу, еще далеко, еще не мало попьет он у сестрицы крови.

…Лес был богат и щедр на дары людям, щедро делился своими богатствами, гостеприимные распахивая перед ними, природные кладовые. Но не только богатая пожива ожидали зашедших в глубь леса, людей. Подстерегали их там и опасности, многие из которых были смертельными для неосторожного путника. И не только обитавшие в тайге хищники были тому виной. Конечно, и они представляли опасность для человека. Но они были лишь одной, составляющей их частью, причем далеко не главной. Встречались в глухом, таежном лесу, опасности и более страшные, чем рыскающие в поисках добычи голодные хищники, отрицающие закон о главенстве человека, которые совсем не прочь употребить его в пищу. Но человек был сильным и опасным противником, и слишком редко попадал в их лапы, успев нанести в своей жизни не малый урон в ряды хищных, и не хищных тварей.

Были в глубинах леса чудовища, чуждые как людям, так и всему живому, с одинаковым удовольствием проглатывающие и людей, и зверей, не оставляя от них ничего, даже жалкой кучки костей. Люди, живущие в глухих селениях, утопающих в лесу, таких как Шишигино, вполне справедливо предполагали, что именно эти порождения тьмы собирали львиную долю, принесенных лесу человеческих жертв. А с виду они были так спокойны и чисты, ничем не выдавая своей злобной, внутренней сущности. Такие с виду мирные, неприметные болотца, словно бородавками усыпанные выступающими над поверхностью кочками, островками среди мутной, покрытой ряской растений, водицы. Такие пухлые и симпатичные кочки, с виду твердые и нерушимые, как камни, на деле мягкие, предательски рыхлые, так и норовящие нырнуть с головой в мутную, зеленовато-желтую жижу, увлекая за собой на дно, неосторожно ступившего на них человека. Они манят доверчивого путника ступить на них, довериться, и как по самому прочному из мостов в зыбком, качающемся мире, перенестись на другую сторону, преградившего путнику дорогу, болотца.

Нет, они не настаивают, не тащат к себе насильно, вовсе нет. У человека, этой вершины природной эволюции, всегда есть выбор. Довериться зовущим и выглядящим незыблемыми ступеням, обещающим скорую и легкую переправу на другую сторону топи, или же не довериться, и избрать дорогу в обход. Выбрав второе, человек обрекал себя на многочасовое блуждание по лесу, вдоль изгибов предательской топи, петляющей так причудливо. Болото кривизной своей вытворяло черт знает что, словно озаботясь единственной целью, окончательно доконать человека, дерзнувшего пойти в обход. Вынудить его в сердцах махнуть рукой и возвратиться ни с чем обратно, поближе к деревне и выбрать себе иную дорогу, или все-таки перебороть себя, и рискнуть перебраться по манящим и зовущим кочкам, на другую сторону болота.

Вернуться назад, значит почти наверняка обречь себя на возвращение домой с пустыми руками. Там, позади, на расстоянии 1,5-2 километра от деревни, лес настолько обжит и исхожен грибниками, собирающими ягоды бабами, и просто резвящимися в лесу пацанами, что вся живность, когда-то обитавшая там, давно перекочевала вглубь леса, напуганная царящим там оживлением, шумом, мешающим привычной звериной жизни. А потому прочь оттуда, по предательским зеленым кочкам, за надежную защиту болотной топи, где люди появляются гораздо реже, чем вблизи от деревни.

Там можно жить более спокойной жизнью, но не расслабляясь. Здесь мало людей, но с лихвой хватает хищников, не столь алчных и прожорливых, как двуногие, но голодных, рыскающих по лесу в поисках добычи. Они также сбежали в потаенные места следом за привычной дичью, подальше от людей, которые одинаково легко убивают, как мирных лесных зверушек, так и охотящихся на них хищников.

Не стоило расслабляться зверью еще и потому, что не смотря на защиту протянувшегося через лес на весьма внушительное в несколько десятков километров гиблое место, люди все-таки перебирались на другую сторону, используя заветные, известные единицам места перехода, где можно было относительно безопасно перебраться на другой берег. Находили такие проходы методом проб и ошибок. Кто находил подобный переход, о нем хранил гробовое молчание, чтобы проторенной дорожкой не воспользовался кто-нибудь из конкурентов. Кто прохода не находил, хоть старательно искал, либо возвращался домой ни с чем, либо вынужден был идти в обход десятки километров. Либо же он свято хранил молчание на дне болота, злобного чудовища, терпеливо ждущего очередную добычу.

Лакомый кусочек, именуемый человеком, в количестве 1-2 в год. Всевозможного зверья предательская топь потребляла изрядно, но это было не так интересно, и не так вкусно. Безмозглое зверье, ведомое по жизни инстинктами, совсем другое дело человек, ведомый по жизни разумом.

Охотник, не рискнувший перебраться через топь, не знающий через нее дороги, вынужден был повернуть назад, и все, на что он мог рассчитывать, в качестве добычи, это глупый заяц, невесть как оказавшийся здесь, в местах столь часто посещаемых людьми. Даже воздух этих мест пропитался человеческим духом, приводящим в ужас всякое клыкастое, зубастое, пернатое и когтистое, зверье. Да еще он мог рассчитывать на тетерева, или куропатку, по собственной глупости оказавшихся там. Им, с рожденья наделенным крыльями, возможностью взирать на мир с высоты полета, не было дел до болот, как и проблем с его пересечением.

Все это делалось на раз, взмах крылами и ты на другой стороне, еще взмах и ты над головами странных двуногих существ, ползающих у подножия леса и выбирающих из густой зелени трав, ослепительно-красные ягоды, поклевать которых любили и эти, пернатые наблюдатели. Слишком часто, примостившись где-нибудь на ветке, они увлеченно рассматривали двуногих существ, ползающих по поляне, или блуждающих по лесу в поисках грибов. Кстати весьма не вкусных, произрастающих прямо из земли водянистых столбиков, горьких на вкус и совершенно неаппетитных. Но странные двуногие, увлечены ими, стараются перещеголять друг друга в количестве добытого, хвастаясь добычей. Особенно это было заметно по маленьким двуногим особям, их детенышам, молодым и бестолковым.

Вид снующих по лесу человеков был интересен и завлекателен. И чрезмерно увлеченный им тетерев, или глупя куропатка, совершенно забывали об опасности, могущей подстерегать их в мире двуногих. Увлеченные зрелищем, они забывали о том, что не все существа заняты сбором сочных ягод и бесполезных грибов. Что есть среди них иные особи, сильные и хищные, что возможно они сейчас уже где-то рядом, крадутся завидя их. Подойдя поближе к сидящему на дереве наблюдателю, на мгновение замирают, задерживают дыхание, любуясь пернатым красавцем через прорезь ружейного прицела. А затем, тишину леса, нарушаемую лишь отдаленным перекрикиваньем грибников и ягодников, с грохотом и ослепительной вспышкой, распарывает ружейный выстрел.