Виктор Бурцев - Гималайский зигзаг

Когда они наконец подоспели к пристани, их встретил улыбающийся господин Ришат.

— Господа ищут гостиницу? У нас есть замечательные номера…

Профессор недоумевающе поглядел сперва на господина Ришата, затем на верного друга Акаша. Что за притча? Бывшая баржа даже с места не сдвинулась!

— Э-э-э… М-да… То есть да. То есть, конечно же, нет, спасибо… Мы ждем…

Рядом негромко кашлянул Гор. Кашель этот подозрительно походил на смех.

— Одну… вашу… клиентку… — задыхаясь, едва договорил профессор.

— О! — оживился господин Ришат. — Не ту ли прекрасную леди, с фигурой, которой позавидовали бы все гурии рая?

Енски-старший вновь переглянулся — на этот раз с Митхуном. Тот сделал вид, что смотрит в сторону.

— Именно ее, — ответил вместо отца Енски-млаший, чувствуя, как с плеч падает неимоверная тяжесть. Гостиница цела-целехонька, да и с Элизабет, кажется, ничего не случилось. Сравнение же с гуриями ему пришлось чрезвычайно по душе. Обитательницы рая, правда, не занимаются на турнике, как мисс МакДугал, но в целом…

— О-о-о!.. — начал было Ришат, но договорить не успел.

— А-а-а… — вырвалось из горла Енски-старшего. — А-а-а!!!

В неандертальском реве ясно слышалось торжество. Все невольно вздрогнули — и недаром. На их глазах бывшая баржа, а ныне гостиница «Дерби», отправилась в новое плавание. Мостки, по которым гости попадали внутрь, с оглушительным всплеском ухнули в воду. Что-то громко заскрипело, треснуло, и гостиница, со стороны больше похожая на огромный свадебный торт, случайно попавший на воду, величаво отошла от берега, уверенно заскользив по воде куда-то на запад.

— Ну! — заорал Енски-старший. — Ну же!!!

Гор похолодел. Неужели его обезумевший родитель все-таки добился своего? Что же делать? Прыгать в воду? Звать на помощь? Но кого звать, не Акаша же, не Митхуна!..

Однако «Дерби», хоть и оторвалась от пристани, вовсе не спешила завалиться на левый борт, а продолжила свое плавание, гордо и независимо, словно так и было задумано. На палубу высыпали недоумевающие постояльцы. Кто-то громко, с глубоким славянским акцентом восхищался «потрясающим, экзотическим сервисом, в натуре». Заиграла музыка.

Внезапно ожил громкоговоритель, укрепленный на корме бывшей баржи:

— Уважаемые гости! Администрация гостиницы «Дерби» приготовила вам сюрприз. Сейчас мы направляемся на часовую прогулку по просторам нашей прекрасной реки…

На берегу стало тихо, как в могиле.

— А почему на ней свет не погас? — наконец не своим, каким-то резиновым голосом поинтересовался Митхун.

— Я установил генератор, — улыбнулся господин Ришат. — Племянник вчера из Дели привез. Вовремя, как видите…

Он повернулся к профессору и его пораженным спутникам.

— К сожалению, вы не сможете встретиться с той потрясающей женщиной. Она уехала сегодня днем. Если мне не изменяет память, в Каргил. А теперь прошу меня простить, но я должен быть на корабле… То есть в гостинице. Увы, это уже второй раз за год, так мы всегда готовы к подобным сюрпризам. В следующий раз надо будет заказать в Дели стальные канаты, а еще лучше — прикупить у здешних военных… Пойду поищу катер.

Когда усталая, искусанная комарами команда мстителей за поруганную науку брела домой, их нагнали оборванцы-наемники.

— Хозяин! Господин! Сагиб! Мы все сделали так, как ты сказал!

— Что? — дернулся Акаш. — Сделали?! Ах вы порождения больного проказой крокодила…

— Все как ты сказал! Только вот они, — главарь показал на двоих своих приятелей, которые имели весьма смущенный вид, — они не знают где право, а где лево. В общем, канаты не совсем те… То есть совсем не…

— А ты сам знаешь? — ласково поинтересовался Акаш.

— Я тоже не знаю, зачем это мне нужно?! — крайне удивился главарь оборванцев и решительно протянул руку. — Деньги плати, как договаривались…

— Заплачу… — тихо, но выразительно проговорил Акаш, расправляя плечи. — Я заплачу… Ай как заплачу… И за канаты, и за лево, и за право. А за то, что ты меня перед сагибом опозорил, сын грязной свиньи, — вдвое. Ай, как хорошо заплачу!..

…Драку разняла местная полиция, которая уже спешила на пристань. Кто-то сообщил им, что гостиницу «Дерби» собираются угнать сепаратисты при помощи вездесущих пакистанских спецслужб. Не особенно разбираясь, полицейские надавали дубинками по пяткам Акашу, четырем сорвиголовам, Гору, который сгоряча ввязался в драку, а заодно Митхуну, просто потому что тот подвернулся под руку. Профессора не тронули, так как Енски-старший применил особенный прием, который убойно действует на всех полицейских Индии, равно как и всех остальных государств мира, как признанных ООН, так и самопровозглашенных.

Алекс Енскй стремительно выхватил бумажник…

В Каргиле Бетси и ее симпатичный проводник долго задерживаться не стали. И вправду, что там делать? Разве что кормить жутких блох на местном постоялом дворе, по странному недоразумению именуемом гостиницей. К тому же следовало торопиться. Девушка все время помнила, что все нынешние приключения — не более чем прелюдия к тому, что ее ожидает.

…На дне рюкзака притаилась тяжелая испанская «астра». Добрый господин Ришат не отказал своей дорогой гостье в такой мелочи. Правда, патронов было немного, всего три обоймы, но Бетси сразу же почувствовала себя увереннее. Пока ей, можно сказать, везло.

Пока…

Вожделенный бивень Ганеши был уже совсем рядом, однако следовало довести дело с йети до конца. Слово есть слово. Мистер Джункоффски финансировал экспедицию и любезно сообщил мисс МакДугал, где спрятан артефакт. Правда, в последние дни Бетси думала о будущем трофее без особого энтузиазма. Если бы знать все заранее, она уж точно не поехала бы в этот ад с его чудовищным климатом. То ужасная жара, то неимоверный холод, как, например, здесь, в долине реки Суру. И это называется конец лета! А что будет, если придется остаться в этих местах до осени?

Впрочем, кое-что приятное в этой поездке имелось. Или кое-кто.

…Бетси все больше нравился пастух-индиец. Практически на следующее утро после их столь необычного знакомства молодые люди перешли на «ты» — в тех случаях, когда приходилось говорить на хинди, ибо родной язык мисс МакДугал, к великой печали влюбленных, полицейских и хамов, допускал подобное обращение лишь к Творцу и Пресвятой Деве. К тому же ее спутник хоть и знал немного язык Байрона и Шекспира, но говорить на нем стеснялся. Увы, и хинди был доступен девушке лишь самым краешком.

Как ни странно, это ничуть не мешало молодым людям прекрасно понимать друг друга. Очень быстро Бетси стала обращаться к Амоде просто «Ам» — это слово отчасти напоминало ей французское «любовь». Впрочем, называя его так, она каждый раз слегка стеснялась.