Виктор Бурцев - Зеркало Иблиса

— Я не спрашиваю, за каким чертом вы едете к нагорью Тибести, — серьезно сказал полковник, — но не думаю, что это лучшее путешествие в вашей жизни. Последнее — может быть. Но не лучшее.

— Господин полковник, про каждое свое путешествие я думаю, что оно последнее и не лучшее. И, знаете, всегда ошибался.

Они вернулись в прохладный — по сравнению с двором, разумеется, — гараж, и полковник тут же вызвал какого-то Кубе. Тот явился, оказавшись рыжим увальнем с глазами поросенка и нашивками унтера.

— Посели капитана и еще трех человек в приличное место, — велел Боленберг. Кубе кивнул. — Идите с этим парнем, капитан, он вас устроит. Насчет еды и прочего тоже разберетесь. Я жду вас завтра в девять.

Прежде всего Фрисснер подошел к Ягеру и, кашлянув, сказал:

— Извините, майор. Больше у меня нет никаких вопросов.

— Наконец-то, — съязвил тот.

— Поймите меня, — продолжал Фрисснер, — я вас не знаю, Рике ранен, никто нас не встретил…

— Оставим это, — сказал Ягер, вроде бы смягчившись. — Что это за тип? — Унтер-офицер Кубе. Полковник распорядился поселить нас куда-нибудь.

— Отправьте своего Кубе обратно, я сам вас поселю. Я все-таки работаю при комендатуре, сейчас выкинем кого-нибудь из итальяшек.

Ждать возле комендатуры пришлось недолго. Двухэтажный особняк с видом на море обладал минимумом удобств, но Ягер пояснил, что это далеко не самый худший вариант. Только что отсюда выселили двух итальянских полковников, щебечущие между собой итальянские солдаты еще грузили какие-то их чемоданы и диваны.

— Тряпочники, — процедил Ягер презрительно. — Когда Грациано1 капитулировал у Бедафомма, небось не собирали шмотки по домам… А теперь мы воюем, а они нажирают себе ряшки.

(1 Грациано, Родольфо — генерал, командующий итальянскими войсками в Киренаике, капитулировавшими в феврале 1941 г.)

Каунитц тут же заволновался насчет обеда.

— Успокойтесь, лейтенант, — отрезал Ягер. — Всему свое время.

Обедали они примерно через час в столовой при комендатуре. Вернее, обедали там Богер, Каунитц и Юлиус, а капитан и Ягер быстро перекусили до них и отправились в какую-то кофейню.

В кофейне было жарко и темно. Как и должно быть в настоящей хорошей кофейне — Фрисснер повидал их в Танжере и Тунисе. Перед ними тут же появились чашечки с ароматным напитком, а майор к тому же извлек из кармана плоскую фляжку, искусно оплетенную кожаными ремешками. Перехватив взгляд Фрисснера, он пояснил:

— Ром. Настоящий ямайский ром, у меня есть небольшой запас. Из трофеев.

— Спасибо Очинлеку? — улыбнулся Фрисснер. Ягер улыбнулся в ответ, но не слишком весело.

— Я не о напитке, я о фляжке, — сказал Фрисснер. — Красивая работа

— В Папенбурге у меня работает знакомый… Папенбург — это лагерь, там сидят в основном уголовники, а они — искусный народ. Не то что политические, которые только языком умеют болтать. Один из них делает вот такие фляжки для офицеров. Когда-нибудь плюну на все и переведусь в лагерь. Простая и рутинная работа, но зато в тишине и покое, — поделился Ягер, добавляя рому в кофе. Согласия Фрисснера он не спросил, и капитан запоздало подумал, что ром можно было употребить и отдельно, а не портить хороший кофе…

Некоторое время они молча пили кофе. Фрисснер чувствовал, как по спине сбегают струйки пота, появилось непреодолимое желание почесаться. Он потерся спиной о деревянную подпорку крыши.

— Осторожно, — заметил майор. — У них тут все на соплях держится.

— Учту.

— Боленберг дал технику?

— Разумеется. Он, похоже, хороший человек.

— Хороший… — фыркнул Ягер. — У них здесь своего рода анархия, капитан. Не сравнить с Восточным фронтом. Да что там, я воевал в Греции, там было куда больше порядка! Одичали они здесь, вот что.

— Жаль, не удалось встретиться с Роммелем, — пробормотал Фрисснер, словно не расслышав слов майора. — Всегда уважал этого человека.

— Надеюсь, к лету он наконец возьмет Тобрук. — Ягер плеснул в свою чашку, где оставалось меньше половины кофе, еще рому.

— Нет, мне достаточно. — Фрисснер накрыл чашку ладонью. — Боленберг дал три итальянских грузовика и легковушку «фиат».

— Эту дрянь? Вы не знаете итальянских машин, капитан!

— У меня нет оснований не доверять полковнику. Он специалист.

— Возьмите наш полугусеничный бронетранспортер!

— И танк. Майор, это научная экспедиция, а не разведка боем! К тому же итальянские машины привлекут меньше внимания.

— Когда от них начнут отваливаться детали, вы заговорите по-другому. Черт, я не хочу ехать на итальянском одре! Они не умеют делать машины! Они вообще ничего не умеют делать, только петь оперы и плавать на гондолах!

Ягер поболтал гущу на дне чашечки и одним глотком отправил в рот.

— Хотите еще кофе? — спросил он.

— Нет, спасибо, у меня еще много. Так вы едете с нами?

— Конечно, я же замещаю Рике.

— Рике не должен был ехать с нами. Он должен был всего лишь выделить людей.

— А я поеду сам. Учтите, штурмбаннфюрер…

— Капитан! — перебил Фрисснер.

— Я-то знаю, что вы штурмбаннфюрер, точно так же, как и двое ваших — оберштурмфюреры1 в лейтенантских погонах… Маскарад.

(1 Оберштурмфюрер — звание в СС, соответствующее званию армейского обер-лейтенанта)

— Не я это придумал. — Фрисснер пожал плечами. — Вы, кстати, тоже ходите в армейском.

— Я и говорю: маскарад.

— В пустыню поедем в гражданском.

— Это я знаю. Так вот, учтите… капитан, я еду с вами до самого конца. Вы доверяете ученому?

— Вполне.

— А я — нет. Вы, наверное, думаете, что он действительно бедная овечка? Невинная жертва гестапо?

— Я знаком с его делом. По таким обвинениям можно посадить каждого второго немца.

— Не каждого второго. Настоящее дело Замке было изъято по инициативе генерального секретаря «Анненербе"1 Вольфрама Зиверса. Ваш Замке неблагонадежен, к тому же труслив, на допросах выдал и замазал всех попавшихся под руку, даже по мелочным предлогам. А его отец вообще был странной фигурой. Отказывался от предложений «Анненербе» по финансированию ряда его экспедиций, от других интересных проектов. Когда он поехал сюда в 1938 году, в «Анненербе» об этом даже не знали! Такое впечатление, что он пытался утаить свои исследования от рейха. И его сын, не исключено, такой же. Куда он вас заманит?

(1 «Анненербе» — германское научное общество, подчинявшееся непосредственно Гиммлеру и, в частности, ведавшее всеми археологическими раскопками.)

— С нами будут люди, которые знают пустыню.

— На проводников из местных я бы полагаться не стал. Добыча слишком привлекательна: машины, бензин, оружие, продукты… За ними самими нужно будет следить. Боленберг, конечно, даст вам знающих солдат, но в тех краях они не были.