Константин Сергиенко - Кеес Адмирал Тюльпанов. Опасные и забавные приключения юного лейденца, а также его друзей, рассказанные им самим без хвастовства и утайки

– Я его съел, – мрачно сказал Караколь. Она всплеснула руками:

– Съел письмо? Как же это?

Я объяснил:

– Там печать такая, как у гезов. А его поймали испанцы. Вот он и съел.

– Господи боже мой! Ты не испортил желудок?

– Ничего, – снова сказал Караколь. Он становился все мрачнее.

– Ты почему грустный, Караколечка? Ты не заболел? Чем вы тут питаетесь? Приходите ко мне, накормлю мясом. Караколечка, ты почему сразу не пришел? Обязательно приходи, расскажешь про дядю. Ты ведь его недавно видел? – Она достала платок. – Ах, запах еще сохранился! Это ведь первый платок, который я сама вышила.

– Возьмите ваш платок, – пробурчал Караколь.

– Ты что там бормочешь? На «вы» меня назвал? Или мне послышалось? Ах, Караколечка, милый! Такой худенький… Приходи обязательно завтра же, нам ведь есть что вспомнить. Придешь? Все приходите. У меня есть лакомства. Мужчинам копченый уж, а девочкам испеку олеболлен, пальчики оближете. Так я жду, Караколечка!

Она убежала, пощелкивая башмаками, а мы сначала сидели молча. Потом Михиелькин сказал:

– Принцесса это, что ль, никак не пойму.

Конечно, это была не принцесса, а просто Эглантина, племянница того Бейса, который еще прошлым летом уехал помогать принцу Вильгельму собрать войска против испанцев. Только имя у нее было такое же, как у принцессы.

Сначала Караколь просто сидел и цедил сквозь зубы:

– Караколечка, Ка-ра-колечка… Никакой я вам не Караколечка…

Потом он забегал по дому и стал так кричать, что, наверное, было слышно на улице:

– Возьмите свой платок, Эглантина! Вы не принцесса! Принцессы не отнимают свои платки, они, наоборот, их дарят! «Караколечка»! Никакой я вам не Караколечка!

Он подскочил к Михиелькину и стал кричать на него, как будто это была Эглантина:

– Вы, может, думаете, что я украл ваш платок?

– Я не думаю, – пролепетал испуганный Михиелькин.

– Тогда почему вы схватили свой платок, едва я достал его из кармана? Даже не из кармана! Я носил его на груди, ваш дурацкий платок, но он того не стоит! Вы, может, думаете, что я служил в вашем доме, чтобы воровать платки? Три года забавлял вас разными сказками, чтобы стащить этот никудышный батистовый платок? Почему вы называете меня «Караколечкой»?

– Я и не называю, – сказал совсем уж перепуганный Михиелькин.

– Я старше вас на пять лет, да! Мне ваши «Караколечки» ни к чему. Я делал для вас все, а вы, вы… – Караколь запинался. – Вы не могли оставить мне этот платок, единственную память о наших, о вас… Вы не принцесса! Принцессы не отнимают свои платки.

Он сел, тяжело дыша, а мы все молчали, испуганные.

– Ребята, – сказал он потом, – извините меня. Мне так грустно, так грустно…

Весь следующий день Караколь ходил как потерянный. Он вздыхал, садился, вставал и снова ходил.

– Ах, Эглантина, – бормотал он, – Эглантина… Иногда он останавливался и говорил уже громко:

– Возьмите ваш платок, вы не принцесса!

Вечером пришел сияющий Михиелькин и протянул Караколю грязноватый комок.

– Что это? – спросил Караколь.

– Такой же платок, как у этой, у… как ее… – сказал Михиелькин. – Я стащил его во дворе у Монфоров, там много таких, все сушатся на веревке.

Караколь потрепал его по щеке и велел отнести обратно.

– Ты же видишь, на нем нет вышивки, – сказал он грустно.

Потом он спросил у меня:

– Кеес, ты был когда-нибудь влюблен? Я ответил:

– Конечно. Еще сколько раз! В Гретель, Розу и Таннекен.

– А что ты делаешь, когда влюблен?

Я сказал, что ничего особенного. Ножки подставляю, дергаю за волосы, а Таннекен подарил ракушку, но зря, потому что она загордилась. Теперь я хочу подкинуть ей живого ужа. Вообще с девчонками надо построже, иначе они начинают воображать и тогда на них не найдешь управы.

– Это правильно, ох как правильно, – сказал Караколь. – А ты когда-нибудь объяснялся?

Я ответил, что нет.

– Вот то-то и оно, брат.

Утром Караколь достал гусиное перо, чернильницу и бумагу. Целый час он расхаживал и бормотал под нос, а потом уселся писать. Он долго старался, даже язык высунул. Наконец позвал меня, сказал, что будет читать письмо, а я должен слушать, как будто бы я Эглантина. Можно было бы прочитать Боолкин и Эле, все-таки они девочки, но, как ему кажется, я больше их разби раюсь.

Караколь встал и торжественно начал:

– «Эглантина, Эглантина! Если бы я умел писать письмо, я написал бы письмо. А так я пишу просто так. Если вы думаете, что я украл платок, то это неправда. Я просто его взял, поэтому не украл. Я взял его потому, что он ваш. А так он мне не нужен. Я носил его на груди, где ваше имя. Эглантина, Эглантина! Зачем мне платок, зачем? Я просто без него не могу. Отдайте платок, не такой уж он дорогой…» Ну как? – спросил Караколь.

Я сказал, что здорово, но непонятно. То отдайте платок, то – зачем мне ваш платок.

– Да это же объяснение, – сказал Караколь, – как ты не понимаешь! Объяснение в форме платка.

А я сказал, что на объяснение совсем не похоже. Объяснение пишут стихами, и называется оно «мадри гал». Я уже два раза помогал писать объяснение чесальщику Симону, когда тот ухлестывал за рыженькой Барбарой.

– Ты думаешь, стихами? – спросил Караколь. – Ну ладно, подожди часок, сейчас попробую.

Но старался он не час, а целых два. Лоб у него даже вспотел.

– Слушай! – сказал Караколь. – Мадригал!

Дальше шло в том же духе. Я сказал, что так не пойдет, стихи должны быть с рифмой. А кроме того, чего сваливать на платок? Надо прямо говорить и чтоб слова были покрасивее. На то и мадригал.

– Да что ты пристал? – закричал Караколь. – Пишу, как умею! Сам попробуй, если такой умный.

Взялись мы за дело вместе. Долго спорили. В конце концов у нас получилась такая штука:

Я, конечно, в сто раз мог лучше сочинить стихи, но Караколь придирался к каждому слову, поэтому так и получилось.

– Теперь отнесешь письмо, – сказал Караколь. – Скажешь, что прийти я не смог – заболел. Или нет: лучше – занят.

Я намекнул на копченого ужа и олеболлен. Но Караколь только махнул рукой.

Ну я и пошел.

На двери у Бейсов висел колокольчик, я позвонил. Открыла сама Эглантина и сразу спросила:

– А где остальные? Входи, Кеес. Где Караколь? Скоро придет? Ну входи, входи, башмаки скидывай, сейчас пирожки будем жарить.