Саша Кругосветов - Остров Мория. Пацанская демократия. Том 1

Творческая лаборатория Международной литературной конференции по вопросам фантастики «РосКон»

Интернациональный Союз писателей Оргкомитет Российской конференции по вопросам фантастики «Роскон»

Составитель: Елизавета Кирильская

Саша Кругосветов, член Интернационального Союза писателей (ИСП), куратор петербургского отделения ИСП, член Международной ассоциации APIA (Лондон). Имеет следующие награды: медали им. А.С.Грибоедова, имени Адама Мицкевича, имени Мацуо Басё, Императорская Медаль «Юбилей Всенародного подвига» 1613–2013. Гран-при Крымского фестиваля фантастики «Созвездие Аю-Даг», 2013. Лонг-листер премии «Золотой Дельвиг», 2014, «Литературной газеты». Победитель Всероссийского конкурса «Бумажный ранет», 2014. Премия «Фаворит НИФа» Крымского фестиваля фантастики «Созвездие Аю-Даг», 2014. Премия «Алиса» фестиваля фантастики «Роскон», 2014. Премия «Серебряный РосКон», 2015. Лауреат Московской литературной премии 2014 года в номинации «Публицистика имени Владимира Гиляровского». Премия «Изумрудный город» и премия «Созвездие Малой Медведицы», II место, Крымского фестиваля фантастики «Созвездие Аю-Даг», 2015. Лауреат премии «Специальный приз оргкомитета Роскон», 2016. Гран-при лауреат в номинации «Проза» и I место в номинации «Публицистика» международного фестиваля «Ялос», 2016. Финалист премии Независимой газеты «Нонконформизм», 2016. Премия первой степени международного литературного конкурса имени Владимира Гиляровского в номинации «Художественная проза». Лауреат еженедельника «Литературная Россия» (2016) «За неутомимые жанровые эксперименты в художественной прозе».

Литература многолика и многогранна. Вряд ли для современного читателя эта мысль станет новостью. Во всяком случае, даже в книжном магазине любители классики сразу же направляются к полкам с томами в строгом и лаконичном оформлении, поклонники фантастики и детективов высматривают яркие и цветастые обложки, а пришедший за справочниками студент будет искать на корешках и обложках цифры, формулы и именования наук. В свою очередь, художественная литература также разнообразна и по форме, и по содержанию, и по методу реализации. Рискну предположить, что в наше время большая часть издаваемых книг состоит из произведений сюжетных, пусть и разной степени строгости. Жанр притчи и гротеска зародился во времена античные, пережил пик популярности довольно давно, волна эта накатилась и схлынула, оставив потомкам творения Франсуа Рабле, Джованни Бокаччо и Джеффри нашего Чосера, неизбежно вспенилась на заре советской эпохи, подарив миру Ильфа и Петрова, и к середине столетия вроде бы улеглась, растворившись в куда более востребованной беллетристике. Однако и сегодня многие авторы обращаются к политической и бытовой сатире в духе «Кроликов и удавов» Фазиля Искандера.

О сущности книги, которую вы, дорогие читатели, держите в руках, подозрения закрадываются сразу же по прочтении имени и фамилии автора. Ну, кто из авторов сюжетностей по-простецки назовется не Александром, а Сашей? Единственный известный мне Саша, не склонный к едкостям сатиры, – это музыкант Саша Суббота, но он балканец, у них там все возможно. Зато стоит только подумать о фельетонах – и здрасте-пожалте, пример находится моментально: Саша Черный. Поневоле настроишься на сатирическую волну. Да и фамилия автора как бы намекает нам. Тем более, что из названия следует: речь пойдет о плаваниях и приключениях. Вы поверите после этого в подлинность фамилии Кругосветов? Да ни в жизнь. Я, во всяком случае, не поверил и, как показало дальнейшее чтение, не ошибся. Однако вынужден признать честно: от текста я ожидал совсем другого.

Книга началась вообще не как художественный текст, а скорее, как вводная к некоему то ли историческому, то ли документальному повествованию, причем терпеливо и ненавязчиво излагались факты и реалии европейского прошлого, которые рядовому обывателю вряд ли известны в достаточной мере. «Ага, – подумал я. – Нас к чему-то готовят!» И снова не ошибся. Справедливо рассудив, что учиться никогда не поздно, рядовой обыватель в моем лице погрузился в чтение. И довольно быстро снова впал в растерянность.

Повествование вроде бы вырулило к некоему сюжету, хотя манера изложения и сам материал невольно напомнили нечто среднее между «Гаргантюа и Пантагрюэлем» и «Путешествиями Лемюэля Гулливера» – взять хотя бы непременные многозначительные эпиграфы, да и хотя бы общую атмосферу. Вместе с тем прочно утвердилось ощущение честной историчности, поскольку не возникло ни единого сомнения в том, что автор разбирается в истории куда лучше читателя, то есть меня, профессионального дилетанта.

В какой-то момент я обнаружил, что узнаю среди упомянутых персонажей реальные исторические личности, однако понятия не имею – события, в которых они участвуют, действительно имели место в прошлом или же целиком вымышлены автором? Поставив галочку в памяти, я принялся читать дальше. Довольно быстро я пришел к заключению: раз автор не заморачивается технической правдоподобностью в описании плавучего острова, да и мореплавания вообще, наверное, и с исторической достоверностью он играет, как хочет. И верно: очень скоро в истории Мории (тоже ведь неоднозначное название) всплыл персонаж по имени Иоанн Летсер, в котором только ленивый не опознал бы Иоанна Богослова, тем более упомянуто даже отшельничество на одном из греческих островов, хотя название Патмос и не фигурирует. Потом возникают странные отражения Ермака, названного в тексте Гермеком, и Петра Первого в лице Государя Кифы. Уж этих-то двоих опознал бы любой русский человек, посещавший среднюю школу даже в качестве двоечника.

Так, исподволь, читатель подводится к осознанию: речь идет не о выдуманной стране, плывущей по морю, и не о дураках, ее населяющих, а, собственно, о самом читателе, кем бы он ни был.

И о его стране.

О России.

Жонглируя цитатами философов и мыслителей всех времен и народов, выстраивая из их высказываний неожиданные логические цепочки, Саша Кругосветов постепенно убеждает: мир за окном не слишком-то отличается от выдуманного мира дураков. И дураки – не такие уж и дураки, они просто любят жизнь и похожи на любого из нас. В жизни полно кривых зеркал – как и в любом сколько-нибудь стоящем тексте, и границы между жизнью и текстом размыты, если они вообще существуют.