Айя Субботина - Охотники парящих островов

Такого разворота событий Дарт никак не ожидал. Обычно, чтобы справиться с Молотильщиком, объединялись две-три пары Охотников. Этот Проклятый обладал завидной живучестью и устойчивостью к физическим повреждениям, к тому же отличался невероятной способностью к регенерации, если имел доступ к свежей плоти. Сейчас же, на площади, в мясе недостатка не было.

Молотильщик запрокинул голову, поднес к раззявленной пасти обезглавленную добычу. Момент – и руки с плечами несчастной исчезли, перемалываемые крепкими зубами. Дарт скорее на уровне ощущений осознал, как дробятся кости и рвутся сухожилия пожираемого человека, чем услышал звуки чудовищного пиршества на самом деле. Продолжая жевать, Молотильщик поднял молот и уже было прицелился ударить по пытающемуся отползти с его пути человеку, когда раздался выстрел.

Дарт действовал по наитию. Отбросив дымящийся пистолет, он спрятал кинжал, а вместо него вооружился парой склянок со «Слезами Господними». Убить Проклятого ему не под силу, а вот отвлечь – вполне.

Молотильщик медленно повернул голову, его маленькие глаза уставились на человека. Голова Проклятого представляла собой несуразное нагромождение наростов и язв. Казалось, будто неумелый скульптор пытался создать череп, хотя бы отдаленно напоминающий человеческий, но либо в глаза не видел оригинала, либо страдал полным отсутствием таланта.

Молотильщик недовольно заворчал. Занесенный для удара молот не шелохнулся.

Дарт ощерился. Все идет по плану: внимание Проклятого привлечено, дело за собственными ловкостью и скоростью. Теперь надо увести громилу подальше от повозок. Только бы остальные Охотники поскорее покончили со своими делами.

– Эй! – прокричал Дарт.

Крик потонул во внезапно налетевшем порыве ветра. Впрочем, Молотильщик все равно следил только за надоедливым человеком. Громила шагнул прочь от обоза и метнул молот. Без замаха, не издав ни звука. Метнул столь быстро, что Дарт еле успел отскочить в сторону, практически упасть. В каком-нибудь метре от него сталь врезалась в мостовую. Раздался не то грохот, не то скрежет. Веером брызнули каменные осколки, полоснули по груди и лицу. В глазах ненадолго потемнело, но боль запаздывала. Одна склянка вылетела из руки Дарта, разбилась тут же. Сними он защитную печать заранее – сейчас пылал бы живым факелом. А так «Слезы Господни» впустую растеклись по камням, быстро смешались с дождевой водой.

В ушах гудело, а перед глазами колыхался надломленный мир, но времени отлеживаться не было. Молотильщик взревел, припал к земле, а потом, точно разъяренный вепрь, бросился на человека. Дарк перекатился, уворачиваясь от тяжело ступающих ног, вскочил на одно колено, снял защитную печать на оставшейся склянке и метнул ее вслед Проклятому. Почти не целясь, но промахнуться в широкую спину сложнее, чем попасть. Огонь вспыхнул и моментально объял тело Молотильщика. На этот раз рев громилы был полон боли. Он крутанулся на месте и принялся бить себя руками, пытаясь избавиться от обжигающего пламени.

Дарт с трудом поднялся на ноги. По лицу что-то текло – то ли кровь, то ли дождь. Дышать почему-то было трудно.

Он проверил внутренние карманы – большая часть склянок со «Слезами Господними» превратилась в осколки, но пара еще осталась.

Молотильщик перестал сбивать с себя пламя и снова сосредоточился на обидчике. Кожа на голове Проклятого облезла и дымилась даже под дождем. Один глаз исчез за расползшимся ожогом, зато второй смотрел с такой ненавистью, что впору позабыть обо всем и бежать так быстро, как никогда прежде не бегал.

Дарт выудил уцелевшие склянки. У него, ученика, боевой арсенал был куда скромнее, чем у полноправных Охотников. Ну да ничего – повод активнее шевелить мозгами, а заодно и ногами.

Молотильщик снова припал к земле, но на этот раз Дарт уже не медлил. Метнул склянку прямо в лоб противнику и тут же сместился, обходя адское создание по дуге. И правильно сделал. Проклятый выскочил из огненного облака стенобитным тараном. Языки пламени, вгрызающиеся в тело Молотильщика, казалось, больше не причиняют ему никакого неудобства. Заметив, что добыча уходит, громила резко дернул руками. Со звоном размотались ржавые цепи. Не останавливаясь, Проклятый замахнулся сначала одной, ударив ею в сторону Дарта, а потом и другой. Владел он своим смертоносным оружием виртуозно, будто прошел суровую армейскую школу, то запуская цепь подобием копья, то норовя сбить с ног, то накрыть сверху.

Ко времени, когда на площади грянули пистолетные выстрелы, Дарт уже не чувствовал собственных ног. Время, проведенное в безумной гонке со смертью, растянулось для него в часы. Но своего он все же добился. Молотильщик и думать забыл о людях из грузового обоза.

Охотникам, наконец-то подоспевшим на помощь, не понадобилось много времени, чтобы утихомирить обожженного громилу. Из-за слабости и заливающей лицо крови Дарт не видел во всех подробностях, как именно они действуют, но тактика и без того была ему известна. Кто-то наверняка загарпунит Молотильщика, заставив того сбавить темп – пусть на время, но профессионалам хватит и пары минут. Затем в дело пойдут заговоренные палаши, а возможно, у кого-то из Охотников имеется топор. Огнем громилу не взять, тем более в дождь. Лучше всего изрубить его на куски. При должном умении и численном превосходстве – дело пусть и опасное, но рутинное.

Молотильщик несколько раз взревел, лязгнули цепи. Кто-то из Охотников вскрикнул. Еще дважды раздались выстрелы.

Когда Дарт снова мог уверенно стоять на ногах, все было уже кончено. Изрубленная туша Молотильщика еще подрагивала, на раскроенной пополам голове беспрестанно вращался единственный уцелевший глаз. Но опасности чудовище больше не представляло.

– Я же сказал тебе не подставляться! – В голосе Патрика звучала сталь.

Наставник подошел быстрым шагом, нарочито зло загнал рапиру в ножны.

– Вы сказали помочь людям, – напомнил Дарт.

– Ты нарушил первое правило ученика. Я вынужден сообщить об этом Совету.

– А заодно сообщите о блестящем плане засады, из-за провала которого нас вытащили сюда.

– Нет никакого провала. Дело сделано. Выводок Плакальщиц уничтожен.

Дарт молчал, но взгляда не отвел. Он не видел за собой вины, а потому не собирался оправдываться.

– Что с рожей? – Патрик шагнул к нему, без церемоний провел пальцами по лицу.

Дарта обожгло острой болью, он отшатнулся.

– Стой! – процедил наставник. – Ничего страшного, но шрамы останутся. Будешь девкам сильней нравиться. Расскажешь о своих подвигах какой-нибудь дуре, она и растает.

Он развернулся и направился обратно к повозкам. Дарт постоял некоторое время, ожидая, что наставник повернется и скажет что-то еще, но этого не произошло. Тогда, решив, что терять все равно нечего, он пошел следом.