Роберт Штильмарк - Детская библиотека. Том 65

— Эти двое знают о нас все, ясно? — В голосе Лорна откровенно звучала злоба. — Не нужно было торопиться с извещением адмиралтейства о пленниках. Джакомо, своей поспешностью ты всем нам крепко занозил зады.

— Я был слишком уверен, что король попросту поручит мне повесить их обоих, и Брентлея в придачу, на корабельных реях. Я просчитался. Но теперь нечего размусоливать насчет того, что было и могло бы быть. Смотреть надо вперед. Носы вешать рано. Бывало похуже, но выкручивались! Скажи, Джузеппе, кто они, по-твоему, на самом деле, эти молодцы?

Лорн свирепо сплюнул:

— Попробуй добейся от них толку! Твердят, что имена их самые подлинные.

— Откуда у них сведения о нашем прошлом? Диего Луис никогда не видал в лицо своего отца. Никто из его окружения не мог знать… нашу историю. — Вудро Крейг в недоумении развел руками.

— У тебя пропала сообразительность, Вудро. А Мюррей? А Эмили Гарди? Эх, не раздавили до конца змеиное гнездо в Голубой долине! Ветер дует оттуда. Этот дон Алонзо заявил Брентлею, будто он младший сын Бернардито. На вид ему лет двадцать, едва ли больше. Я не слыхал, чтоб Бернардито связывался с какой-либо другой женщиной, кроме Зоэ. Похоже, что Алонзо просто выдумал про это родство, да и в лице у него нет ничего общего с Бернардито. Сейчас я взглянул на него сквозь глазок в дверях. Красавец, черт его побери!

Мистер Райленд положил перед Крейгом портреты Алонзо де Лас Падоса и его товарища. Вудро сунул рисунки в свой поместительный карман:

— Попробую показать моим мальчикам. Как будто в этих физиономиях есть что-то знакомое. Вот этот Маттео… Пусть я издохну, если это испанец!

— Пока мы тут гадаем, старики, лондонская комиссия свалится нам на голову, как снег, и пойдет потеха! — сердито произнес мистер Райленд. — В нашем распоряжении дни, а может быть, и часы. Действовать нужно завтра, сегодняшняя ночь уже потеряна.

— Задушить их, и дело с концом, — предложил Лорн.

— А Брентлей? — Крейг покрутил головой. — Он в другой камере. Да и едва ли один Хирлемс управится со всеми тремя, а других доверенных людей у меня в тюрьме нет.

— Ну, отравить… Угостить их вином, что ли?

— Не спрячешь следов. Не годится.

— Тогда сами предлагайте что-нибудь, ваше лордство.

— К черту лордство, волки! Вода набирается в трюме, каррамба, и помпы не качают. Думайте, старики, думайте быстрее! Эта работа для тебя, Вудро.

— Стой, хозяин! В какой они камере?

Нижний угловой каземат.

— Отлично! Окна выходят на заднюю стену?

— Ну, и…

— На стене — двое часовых… А дальше — предгорья…

— Хм! Мысль недурна!.. Застрелены при попытке к бегству, так, что ли?

— Вот именно. Только нужны надежные ребята, хозяин. Полковник Хауэрстон не простачок! Я хорошо знаю этого любезного джентльмена…

— Говоришь, нужны надежные ребята? Значит, придется самим тряхнуть стариной! Говорю: вода подступает к горлу… Вудро, разыщи Мак-Райля. Он болтается где-нибудь в городе, вероятно, пьян. Пусть сейчас же едет домой, я буду у него в полночь. Завтра к пяти вечера всем быть в моем особняке на Сент-Джекоб-стрит, восемнадцать. Все, что нам может понадобиться, имеется там в достаточном количестве. Джузеппе, ступай осмотри хорошенько заднюю стену крепости. Я отправлюсь сейчас к отцу Бенедикту. Посмотрим, на что он годится в серьезную минуту… Вытрезви Мак-Райля к полуночи, Вудро, любыми средствами. Нужно будет осторожно привлечь к делу Джорджа Бингля: потом уберем его вместе с теми двумя…

— А как же с Брентлеем, хозяин?..

— Хм! С Брентлеем?.. Попытаюсь-ка я потолковать с Древверсом и устроить перевод Брентлея к тем двоим, в угловой каземат… Торопитесь, старики, время не ждет.

Тюремный стражник держал под уздцы верхового коня лорда Ченсфильда. Знатный гость прощался с начальником тюремной крепости. Он сделал майору знак глазами, и тот, отослав стражника, сам взялся за недоуздок.

— Послушайте, майор!

Древверса удивил тон милорда — усталый, добрый, задушевный тон.

— Нынче двадцать первое число, майор. Сочельник подходит!

— Да, это самый лучший день в году, милорд.

— Знаете, майор, эти двое там, внизу… В конце концов, вред они причинили главным образом мне… Жить им остается недолго… Ведь эта лондонская комиссия, августейше назначенная в моих интересах, повесит их обоих, а, майор?

— Это так же верно, как то, что меня зовут Древверс, а вас — сэр Фредрик Райленд, милорд.

— Так вот, Древверс, господь создал нас с вами христианами. Они — преступники, пираты, злодеи, но пусть и их заблудшие души порадуются празднику. Дочь просила разрешения посетить тюрьму, чтобы чем-нибудь скрасить участь несчастных. Так вот, когда она приедет к вам… Вы понимаете?.. Конечно, не надо позволять ничего особенного… Но маленькое послабление ради близкого праздника… Кандалы, например. К чему они в таких стенах? Это же просто излишняя жестокость… Должно быть, они католики, эти молодые пираты?

— Самые закоренелые паписты, милорд!

— Что ж, и закоренелым папистам нужно пастырское утешение. Дочь приедет с отцом Бенедиктом, знаете, с этим добрым монахом из портовой капеллы. Ведь для них наступает последний сочельник!

— Это так же верно, милорд, как…

— …то что меня зовут Райленд. Я понимаю вашу мысль. Но, Древверс, пусть этот маленький сговор останется только между нами и никому не подаст повода к толкам об излишней снисходительности к закоренелым злодеям. Оставьте их в том же суровом каземате, но затопите печь. Снимите с них кандалы… Этот старый пройдоха Брентлей томится сейчас в одиночке… Послушайте, переведите и его к ним! Втроем им не будет так тоскливо… Но молчок, Древверс!

— Могила, милорд, немая могила — вот кто такой Древверс, если это угодно вашему лордству.

Граф потрепал майора по плечу.

— Хирлемс не должен быть слишком строг, если отец Бенедикт передаст этим заблудшим овцам… В общем, если у них появится стаканчик чего-нибудь живительного и маленький пирог. А этого Бингля, художника, попросите сделать набросок моей дочери… Понимаете, среди заключенных, в тюремном каземате… Это же останется ей воспоминанием на всю жизнь, не так ли?

Тюремщик чуть не задохнулся от восторга.

— Понимаю, милорд, понимаю! Эдакая картина… луч света в царстве скорби… или даже, как бы сказать, хождение девы в преисподнюю… Будьте уверены во мне, милорд, не будь я майор Древверс!

Большой дилижанс королевского тракта Лондон — Бультон прибыл утром 22 декабря раньше расписания. Все десять внутренних мест дилижанса были заняты правительственными лондонскими чиновниками, и лишь наружные верхние сиденья оставались к услугам частных пассажиров. Сокращая стоянки и меняя лошадей на станциях вне всякой очереди, кучер сэкономил в пути несколько часов.