Томаш Пациньский - Линия огня

Матильда уже хотела было рискнуть и опустить нос машины, чтобы попытаться дотянуть до лагеря, как вдруг взгляд выловил пространство побольше чуточку сбоку. Довольно большое, но все же маленькое…

- Да ладно, однова умирать, - буркнула Матильда себе под нос, вспоминая очередной рассказ из Вьетнама, которым угостил ее инструктор. А может и удастся, возможно, старый сукин сын и не придумывал.

Когда Борейко услышал, что прошептала Матильда, то съежился еще сильнее. Он понимал, что никак не может повлиять на то, что произойдет через мгновение.

Вертолет завис над полянкой, самые высокие ветки шатались, захватываемые потоком воздуха из-под винта. Лишь бы только поместился корпус, подумала девушка. Она стиснула зубы и опустила рычаг.

Тон грохота винта изменился, когда края лопастей встали под меньшим углом, и через гновение корпус машины погрузился в зелень. Через стекла были видны крутящиеся ветки и листья.

Матильда прикусила губу, когда на звуки вращения турбины и винта наложились громкие трески. Тяжелые, отягощенные на концах лопасти, вращающиеся со страшной инерцией, прорубывали себе дорогу через ветви. А ведь может и получиться! – чуть ли не в эйфории выкрикнула девушка. Старый козел не врал, такое можно сделать!

Вертолет тряхнуло раз и другой, когда рабочая кромка винта ударила в толстую ветвь. Но машина опускалась ровно, словно это была обычная посадка. Ну, еще немного, дорогуша, выдержи, заклинала про себя Матильда. Ты де сможешь. Старая жестянка послушалась, ротор продолжал вращаться, трески и сотрясения становились более редкими. Сквозь древесные кроны они пробились.

В конце концов полозья коснулись почвы. Девушка протянула руку к выключателю зажигания, провернула его решительным движением. Какое-то время они еще слышали ниспадающий стон турбины, замедляющиеся обороты лопастей над головой. И наконец все утихло.

Матильда сняла шлем. Волосы были совершенно мокрые, слепленные потом. Борейко даже не пошевелился. Он всматривался в переднее стекло, заляпанное зеленоватым соком, все облепленное листьями.

- Курва мать, - только и смог произнести он с чувством.

Из грузовой кабины доносились ругательства. Капрал выкарабкивался из-под мешков, в которые в самом начале бегства забросила его перегрузка. А так Квятек был целый и здоровый.

  

- Да оставь ты это барахло.

Капрал не мог на это решиться. Он взвесил в руке мешок, перебросил его на плечо.

- я справлюсь, - буркнул он.

- Говорю тебе, брось. – Борейко начинал сердиться. – Это пара километров марша по лесу. По тропическим джунглям, если ты еще этого не заметил. Будет здорово, если мы дотащим до места собственные задницы, не говоря уже про клунки.

Только Квятек не мог решиться.

- Да справлюсь я, - упирался он на своем. – И что, все вот так вот оставить? А если кто сопрет?

Матильда, которая как раз выискивала чего-то в закоулках грузовой кабины, насмешливо фыркнула.

- И что у тебя там, Квятек, имеется такое нужное? – спросила она, даже не повернувшись к капралу. – Мешки для трупов?

- Ну, знаешь… - отшатнулся тот. – И ладно, как хотите…

Он бросил мешок на пол. Зазвенело.

- Не делай так. Еще разобьется, - не сдавалась девушка.

На свое счастье капрал прокомментировал ее замечание себе под нос и достаточно тихо. Он уже знал, что Матильду лучше не цеплять. Но ведь побурчать было нужно.

- Ну что такое два километра? А даже если будет и три. За часик и дойдем.

Девушка поднялась на ноги. В руке у нее был пакет, из которого выглядывали пластиковые рукояти. Когда она развернула материю, маслянисто блеснули смазанные клинки мачете.

- Скажи спасибо толстяку, что он обо всем подумал. – Вы такого, естественно, не предусматривали?

Капрал ничего не ответил. Борейко, стоящий на полозе и заглядывал вовнутрь, только скривился. Действительно, не подумали.

- Ты все обыскала? – спросил он. Матильда подтвердила, кивнув. – Тогда выступаем, нечего здесь ожидать, - криво усмехнулся капитан. – Ты ведь легко поверишь и в то, что я даже не проверил, во сколько здесь становится темно…

Это замечание девушка никакой издевкой не прокомментировала.

- Через четыре часа, - сухо ответила она, глянув на часы. – Я проверила, - прибавила она совершенно излишне.

Оба компаньона красноречиво поглядели один на другого. Никакой комментарий, в принципе, был не нужен.

К счастью, оказалось, что все не так уже и паршиво, как они опасались. Мачете пока что не были нужны; в этом лесу, несомненно тропическом, не было плотной подшивки. Ну да, лес был мрачным, как и следовало, плотный свод из крон, подпираемый толстыми и узловатыми стволами, не пропускал много света. Но, благодаря этому, на самой земле мало что росло.

Все трое шли по толстому ковру сохлых и гнилых листьев, по гнилушкам, в слой которых сапоги погружались до лодыжек. Если так будет до самого лагеря, подумал Борейко, так оно даже и ничего. Он пытался вспомнить все, что когда-либо читал про экваториальные леса. Помнил он мало чего, но его утешало одно – здесь, в принципе, можно было не ожидать присутствия опасных животных, ну, разве что за исключением ядовитых змей. Только люди могут быть опасными.

Он выругался про себя. У них не было даже оружия, если не считать сорокапятки Матильды. Их контракт предусматривал оснащение на месте, теперь он со злостью вспоминал, что тогда они двое посчитали это замечательной идеей. Не нужно было нагружаться, таскать с собой волыны, а что самое главное, за все заплатит заказчик. Сплошная выгода.

Но одно дело, как это выглядело в охотничьем клубе, даже на борту вертолета. А здесь, на самом дне зеленой преисподней, несколько хуже.

Борейко надеялся на то, что тот, кто их обстрелял, а на самом деле – даже и сбил, сейчас находится далеко. У капитана не было желания наткнуться на патруль мятежников, тем более, что в этой стране было полно революционеров всяческих мастей, так что сложно было бы начать осмысленные переговоры, не зная идейных принципов. Более того, он уже мог убедиться в том, что самым главным аргументом в переговорах бывал пулемет, что сам он мог легко заметить, осмотрев пробоины в обшивке "хьюи".

Он отогнал плохие мысли как можно подальше и попытался сконцентрироваться на наблюдениях за окрестностями. Вела Матильда, и долгое время капитан восхищался грацией и ловкостью, с которыми девушка беззвучно обходила все помехи. Даже в своих светлых шортах и футболке, она казалась рожденной в этом лесу, она была его частью и ничем старалась не помешать покою экваториального леса.

Тишина. До Борейко дошло, что тишина какая-то неестественная. Из всех звуковых дорожек приключенческих фильмов – а как раз ними ограничивались его знания о тропиках – он помнил, что обязан слышать хотя бы птиц, цикады и всякую другую перепончатокрылую надость. Тем временем, кроме тяжелого сопения замыкающего их колонну из трех человек Квятека и шелеста листьев под ногами, он не слышал ничего.