Сергей Шемякин - Господа офицеры! Книга 2.

Бой шёл целый день. Успеха не принёс. Красные атаковали и сами, пытаясь окружить и уничтожить малочисленного противника. Вытеснили роты батальона почти на версту. К ночи оставив две роты в охранении батальоны отвели на отдых. Потери в двух батальонах — 300 человек, больше трети. Большинство раненых оставили на поле боя. Настроение дерьмовое. Все понимали, что сил не хватает. Да и оставление раненых и тел погибших на милость врага давило морально. Каждый из уцелевших мог оказаться на их месте.

Раздали пищу и патроны. Подошло пополнение в две сотни мобилизованных казаков. По ротам прошёл полковник Тимановский, провёл беседы и сообщил, что со стороны Тихорецкой ожидается помощь. Прибывший генерал Казанович приказал атаковать с утра по тем же направлениям.

Марковцы наступали вдоль железной дороги. Офицеры были настроены решительно. Поддерживала железнодорожная платформа с пулемётами и одним орудием. Столкновение было кровавым. Красные били из всех орудий, секли пулемётами, палили из винтовок, но удара офицерских рот не выдержали и стали отходить. Из кукурузы вывалились вражеские пулемётные тачанки и стреляли до последнего, давая возможность своим отойти. Лошадей и пулемётчиков перебили, но они забрали десятки офицерских жизней. Добрались и до той полосы, где раньше шёл бой. Раненые были раздеты и добиты. Тела обезображены. Наткнулись и на тело сестры милосердия Юли Пылаевой. Нашли несколько своих раненых из пятой роты, спрятавшихся в кукурузе. Стиснув зубу, бросились вперёд, никто не собирался после увиденных злодейств щадить краснопузых. Красные отходили организованно, отстреливались, но не бежали. От своей линии обороны они отошли едва на пятьсот шагов, когда к ним подошло мощное пополнение и они пошли в атаку.

Пётр считал, что этот бой был самым тяжёлым из всех, проведённых им на Кубани. На обескровленные батальоны пёрло не меньше двух полков. Трижды сходились в штыковую, отбрасывая большевиков назад, но они тут же шли в новую контратаку, оттесняя жидкие цепи марковцев всё дальше. Тело у Петра ныло, устали ноги и руки. Нервы на пределе. Из кукурузы ударили по большевикам ротные пулемёты, Казанович бросил в бой последние резервы, но красные продолжали давить и давить. С фланга засверкала шашками красная конница, но увидев плотный строй казачьего пополнения, атаковать не осмелился. Офицерские цепи, бросив пулемёты откатились на версту и залегли. Большевики тоже выдохлись, потери у них были очень значительны. Все желающие бежать вперёд и "взять офицеров на штык" закончились. Началась лёгкая перестрелка. А солнце жарило сверху, обливая зноем и красных и белых.

Пётр даже задремал немножко, склонив голову на приклад винтовки. Он стащил со спины вещмешок, нашёл сухарь и кусок копчёного мяса и пожевал. Организм от пищи сразу взбодрился. В перестрелку он не ввязывался, красные лежали не ближе шестисот метров и попасть можно было только случайно. Фуражку он снял, чтобы голова не потела, легкий ветерок нёс запах степи и пыли.

Лежали часа четыре. По спине, прожаренной солнцем, тёк пот. Когда огненный шар начал скатываться к горизонту, в тылу у красных послышалась артиллерийская стрельба. Большевики напротив тоже зашевелились. "Подошли резервы!", — передали по цепи. Все приготовились.

— В атаку! — раздалась команда и роты пошли в четвёртую за день атаку. Длинные редкие цепи встали и двинулись вперёд. Пётр шагал бодро, кося глаз на лево, цепь постепенно выравнивалась, принимая грозный, ощетинившийся штыками вид. Большевики открыли плотный огонь, а потом стали отходить, прикрываемые пулемётами. Офицерские цепи тоже стреляли на ходу, по пулемётчикам и в спины, густо видневшиеся впереди. Отходящих изрядно проредили, пулемёты замолкали один за другим, брошенные повыбитыми расчётами. Аженов отстрелял три обоймы, пока красные не перешли на бег и не скрылись из зоны прицельного огня.

К началу ночи Марковцы заняли станцию Станичная и достигли южной окраины станицы. Большевики отошли на север. Батальоны вывели в резерв. Потери оказались чудовищные — примерно пятьсот человек раненых и убитых. Причём убитых гораздо больше, чем раненых. Убиты командиры обоих батальонов: подполковник Плохинский и ротмистр Дударев. Оба прошли десятки боёв вместе с генералом Корниловым и Марковым. В ротах осталось меньше половины. "Первопроходников" можно было пересчитать по пальцам. Раненых и убитых марковцев на поле сражения, растянувшегося на три версты, собрали всех. Для этого выделили две роты, и всех уцелевших санитаров.

На следующий день батальоны погрузили в эшелон и перебросили в Новоулешковскую. С Динской перебросили 3-й батальон. Наступление на Екатеринодар временно откладывалось. Армия Сорокина активно прорывалась в тыл. 1-я дивизия заняла станцию Выселки и три дня сдерживали сорокинцев в глухой обороне, перемалывая части противника.

Снаряд разорвался сзади. Ухнуло, а потом что-то огромной дубиной ударило в правую сторону спины. Пётр отрубился сразу, и не чувствовал, как его огромное тело двое санитаров, растянув шинель, волоком оттаскивали назад. А потом перевязывали, потратив два бинта. Озерееву тоже досталось, но он хоть был в сознании. Осколок располосовал ногу.

Раненых грузили в эшелон и гнали в Тихорецкую. В себя Пётр пришёл еще в дороге, под мерный стук колёс. Вещмешок лежал под головой. Лежавший рядом Озереев дал попить.

— Винтовку твою бросили Пётр, — сообщил ему подпоручик. — Осколок разнёс цевьё и изуродовал ствол. Один наган санитар забрал, когда перевязывал, второй в мешке. Гранаты ребята тоже забрали, им нужнее.

— Сильно меня? — спросил Аженов, ощущая только горячечную рвущую боль в боку.

— Сильно, Петя. Спереди ребро торчало, когда перевязывали.

— А у тебя?

— Ногу вспороло от бедра до колена. Связки какие-то видно задело. Стоять не могу, ходить тем более.

— Достань, если сможешь, фляжку у меня в мешке. Надо пару глотков сделать, а то терпежу нет.

Выпили по пару глотков водки, которую Аженов держал в целях обеззараживания ран, и Пётр через пару минут, чувствуя, как уменьшается боль, опять отрубился. Проснулся, когда сгружали в Тихорецкой. Операцию сделали только к вечеру. Осколок вынес одно ребро и оставил трещину на втором. Раненых было огромное количество и их через два дня отправили в Ейск. Город освободили части генерала Покровского. Остатки армии Сорокина спешно отходили к черноморскому побережью.

По прибытии в Ейск узнали главную новость: 2-го августа красные оставили Екатеринодар. В город вошла их родная 1-я дивизия. Кубанский стрелковый полк вошёл первым. 13 августа части полковника Колоссовского взяли Новороссийск. Большевики откатывались к Туапсе, занятому армией Грузии.