Сергей Шемякин - Господа офицеры! Книга 2.

— Да, меня уже занесли в списки. Весь персонал, кто желает, будет эвакуироваться вместе с лазаретом. А почему вас это интересует? — подняла она глаза на Петра.

— Как вы посмотрите, если в сопровождении трёх мужчин: меня, прапорщика Рыжова и подпоручика Нечаева, вам предложат совершить эдакое авантюрное путешествие через Атлантический океан?

— Вы разыгрываете меня, Пётр Николаевич, да? — с хитринкой посмотрела на Аженова девушка, готовая поддержать задуманную её подопечными шутку.

— Не поддавайтесь на их уговоры, Марья Андреевна. Не шутят они вовсе. Эти молодые лоботрясы задумали вас втянуть в авантюрную историю, — резко сказал Озеров, явно не поддерживая скоропалительного начинания.

— Так вы серьёзно?! — округлились у неё глаза. ... — Я право не знаю, — опустила она в растерянности руки.

— А решать сейчас и необязательно, — вывел её из растерянности Аженов. — Времени у нас ещё с избытком. Да и случиться может всякое, всего не предвидишь. ... Давайте пока займёмся нашим островом. Я считаю, что надо сначала посмотреть все острова на букву "Т". Мне кажется, что эта пометка "о. Т" означает всё-таки название острова.

Машенька вручила каждому по атласу, а затем принесла листок бумаги и карандаш.

— Давайте сначала выпишем все острова на букву "Т", а потом проверим каждый, какой окажется похожим, предложила она.

Мысль была дельной. Через десять минут они выписали из указателей географических названий десятка два островов на букву "Т", расположенных в районе Центральной Америки. От этих названий веяло чем-то необычным и экзотическим: Тринидад, Тернефф, Триангульс, пиратская Тортуга. ... Одни названия уже будоражили воображение.

Дело заспорилось. Машенька называла остров, а раненые наперегонки отыскивали его на картах, отметая одно название за другим.

Через час они уже знали точно. Искомый остров назывался ТАБОГА и лежал недалеко от города Панама. Нечаев в одном из последних атласов, за 1912 год, отыскал карту с трассой Панамского канала, где маленький равнинный островок, находившийся в двух десятках километров от материка, был показан достаточно отчётливо, чтобы не сомневаться, что на пожелтевшем шёлке изображён именно он.

— Вам везёт, Виктор Анатольевич, — одобрительно приветствовал находку Нечаева поручик, радуясь вместе со всеми, что цель определилась. — Всё остальное проще. Предлагаю на сегодня закончить, а завтра с утра, составим подробный план, что нам потребуется и чем мы располагаем.

В палате ещё долго, почти до самого вечера, обсуждали, как отыскать на острове большой белый камень, что означает загадочная фраза, и что там может быть спрятано, не подозревая, что поручик, если бы захотел, мог бы ответить на многие из высказанных вопросов.

Г Л А В А 32

На следующий день, прямо с утра, начали разрабатывать план экспедиции. Он получился коротким, всего из пяти пунктов:

— Маршрут.

— Изучение страны.

— Испанский язык.

— Изыскание средств.

— Оружие.

Маршрут определили быстро, наметив несколько крупных портов, из которых, по мнению офицеров, можно было вероятнее всего начать путь через Атлантику. Первым значился Константинополь, затем Триест, Генуя, Марсель. Точнее наметить путь не представлялось возможным, поскольку никто не знал куда их из Новороссийска доставит пароход: будет то Болгария, Турция, Греция, Сербия или иная европейская страна.

Второй и третий пункты плана особых проблем не доставили. В библиотеке нашлось несколько книг о Панаме, и Машенька согласилась по три часа в день обучать их разговорному испанскому.

С оружием проблем тоже не возникло. Наганы были у всех. Но если у Аженова и Рыжова (который получил обмундирование и вещи полторы недели назад) они лежали в вещмешках, то у Нечаева вещи ещё хранились в лазаретном цейхгаузе. Патронов (через выздоравливающих) по дешёвке купили на местной барахолке по четыре пачки на ствол, а после недолгих размышлений приобрели ещё и вполне приличный офицерский наган.

Наиболее слабым пунктом их плана оказался четвёртый. На троих они имели восемь золотых монет царской чеканки и пачку керенок, никому за кордоном не нужных. Был правда у Нечаева ещё массивный золотой перстень, но всего этого им едва ли хватит даже на пропитание.

— На месте достанем! — с юношеской бесшабашностью изрёк Рыжов.

— Ничего другого нам и не остаётся, — задумчиво откликнулся Аженов.

Прошла ещё целая неделя, прежде чем лазарет забурлил, взбудораженный приказом об эвакуации. В порт из Константинополя вернулся пароход "Александр Михайлович". Раненых приказали грузить на него.

Стоял конец февраля. Опять завывал норд-ост, бешено вырываясь из-за Маркхотского хребта и пронизывая всё вокруг ледяной стужей. Цемесская бухта белела злыми барашками волн, с грозным рёвом непрерывной чередой атакующих берег. Вверх летели фонтаны брызг, рожденные яростными ударами взбесившейся воды в металлические борта судов и камни портовых сооружений. Прибрежная галька по утрам подёргивалась корочкой льда, которая ближе к полудню незаметно исчезала. Местные говорили, что повезло. Было бы на пяток градусов холоднее и суда начали бы с одной стороны обмерзать ледяными наростами, рискуя перевернуться.

Со склада раненым выдали не жалеючи новое обмундирование и даже шинели. Становилось ясно, что провиантские и вещевые склады полностью перебросить в Крым не удастся и интенданты не скупились.

Аженов уже свободно двигался по палате, да и вообще чувствовал себя неплохо, хотя резкие движения ещё отдавались болью в груди, и левая рука работала еле-еле.

Нечаев тоже чувствовал себя сносно, несмотря на то, что колотая рана в боку заживала с трудом.

Отёк у Рыжова на бедре почти пропал, но он, оберегая ногу, ковылял с тростью.

Один Озеров не мог самостоятельно передвигаться. Точнее мог — руки и ноги у него работали, но сделав несколько шагов, он падал, поддавшись головокружению. Зверские боли по-прежнему изводили его по ночам, и он скрипел зубами, обхватив голову и пытаясь сдержать стоны.

Переброску раненых начали с утра и закончили только к вечеру. Десятка полтора телег без устали громыхали между лазаретом и портом, доставляя партию за партией. Но пароход простоял ещё сутки, пока не принял запас угля и воды. И только к ночи, набитый под завязку людьми, дал прощальный гудок, оставляя за кормой пристань, забитую бурлящей толпой беженцев.

ЧАСТЬ 2

КЛАДОИСКАТЕЛИ.

Чего не поищешь — того и не сыщешь!

Клад добудешь — дома не будешь!

Потерял — не сказывай, нашёл — не показывай!

Г Л А В А 1

Им повезло. Всё-таки Сербия была славянской страной и отношение к русским беженцам, тем более к раненым, не шло ни в какое сравнение ни с Грецией, ни, тем паче с мусульманской Турцией, куда организовывала эвакуацию Новороссийска английская миссия генерала Хольмана. И если отбросить две недели карантина и ту ужасную неделю, что провели на пароходе в неописуемом скопище людей, то Сербию можно было назвать почти раем, где не только жители, но и власти (благодаря сербскому принц-регенту Александру) относились к русским беженцам лояльно и доброжелательно, если не сказать об этом отношении большего.