Сергей Шемякин - Сокровища рода де Карсо

Испанцы, не задумываясь, кинулись на стон и через секунду оба уже лежали с перерезанным горлом, поплатившись за свою доверчивость. Денье забрал их мушкеты, проверив порох на полках, срезал кошельки и с минуту прислушивался.

Пальба на асьенде усилилась, доносились яростные крики дерущихся людей, но рядом было тихо. Осторожно выйдя на поляну, он подошёл к уложенным на земле носилкам.

Лаваля он нашёл сразу. Связанный, тот был заколот кинжалом в грудь. Жалобно и тонко завыв над телом своего друга и хранителя, Жерар опустился на колени, поцеловал Пьера в лоб и застыл, проклиная свою судьбу. Он не подозревал, что это дело рук злопамятного Гутиэриса, а то бы тщедушный переводчик не умер такой лёгкой смертью. Осталось только отомстить проклятым гачупинам. Крысёнок с холодным ожесточением добил с десяток тяжелораненых испанцев, оставленных перед боем на поляне. Срезал (у кого было) кошели с деньгами и десятка два бандальер с мушкетными зарядами.

Освободив тело Пьера от верёвок, Жерар взвалил его на коня и потихоньку двинулся прочь.

Въехав в апельсиновую рощу, он остановился, опустил Лаваля на землю, ножом снял дёрн и начал копать могилу. Земля была влажной и легко поддавалась рукам и широкому лезвию охотничьего ножа. ...

Г Л А В А 20

Ажен и Бенуа добрались до родника к середине дня. Они перекопали землю под всеми кустами опунции, но захоронку Лангедока так и не нашли.

— Кто-то здесь побывал до нас, — сказал Бенуа, внимательно рассматривая затоптанные ими следы.

Наверное, испанцы выкопали два дня назад. У них тоже есть люди с острым глазом, вполне могли найти, — отозвался Ажен.

Отдохнув и напившись родниковой воды, они направились в стоянке, чтобы попрощаться, перед долгой дорогой к побережью, с местом, ставшим им родным. Решение попытать счастье на Тортуге, они обговаривали всё утро, пока шли к роще. Обоим было ясно, что возродить буканьерский промысел в ближайшие несколько лет не удастся. Охотники перебиты, а для создания новых отрядов нужны не малые деньги на приобретение оружия, лошадей и баркасов. Здесь их уже ничего не удерживало. Ажен, правда, возвращался несколько раз мыслями к Лауре, но понимал бесполезность и опасность поисков, пока отсюда не уберутся испанцы. Да собственно их ничего и не связывало, только тонкая ниточка зародившихся чувств, которая тут же лопнула под бурными увещеваниями Жака, предлагавшего податься в флибустьеры. Да и не мыслил Ажен связывать свою судьбу с женщиной. Вот когда он вернётся во Францию, в Гавр...

Хижины выгорели дотла, коптильня тоже. Мясо на складе хоть и поубавилось, но большая часть висела на шестах. Видно испанцы рассчитывали забрать этот провиант на обратной дороге.

Друзья хорошенько подкрепились, прихватив изрядный запас говядины с собой. Перво-наперво, поднялись на четыреста ярдов вверх по реке, где в маленькой заводи, не видной со стороны русла, Флери держал два своих баркаса. Но баркасов не было. Наверняка испанцы их нашли и увели с собой под захваченную добычу.

— Проклятые гачупины! — выругался Бенуа, памятуя, что друг ранен в ногу. А идти по берегу, или плыть по течению на лодке — разница большая.

-Ничего, как-нибудь дойду,— словно подслушав его мысли, отозвался Малыш.

И хотя солнце палило во всю, они двинулись в сторону стоянки Вердье, рассчитывая в сумерки туда добраться.

Испанцы, тем временем, похоронив убитых, разграбив на плантации наиболее ценное, остальное предали огню. Раненых буканьеров, захваченных после штурма вздёрнули на деревьях вокруг асьенды.

Потери были ужасными, особенно от взрыва порохового погреба. В строю осталось восемьдесят человек. Почти столько же насчитали убитых и свыше двух десятков раненых. Погиб от осколка ядра отважный Гарсиа д'Амбре, а командир второго отряда — Диего де Сальваторе был тяжело ранен.

Дон Мигель был раздосадован. Великолепно спланированная и проведённая атака асьенды не достигла цели. Взрыв всё перечеркнул. Потери оказались большими, добыча незначительной. Да ещё какая-то сволочь вырезала раненых и охрану. Губернатор мог указать ему на плохую распорядительность, а это в планы сеньора д'Алавера не входило. Надо было поправлять положение. Он подозвал чудом уцелевшего при взрыве де Карсо (из числа захватившего асотею отряда, мало кто мог похвастаться таким подарком судьбы).

— Дон Антонио! Я дам вам двадцать солдат и проводника. Перрюшон упрятал куда-то свои деньги и рабов. Нужно будет разыскать его логово, истребить охрану, если таковая окажется, ну а затем..., — д'Алавера помолчал, — самая трудная задача ... доставить захваченное на испанскую территорию. Зная ваш ум и отвагу, я не сомневаюсь, что Вы справитесь с этим поручением!

— Благодарю вас, дон Мигель, за оказанную мне честь! Вы не пожалеете о сделанном выборе! — поклонился де Карсо.

— Я беру с собой одну кулеврину и отправляюсь к плантации Равинеля. Остальные пушки и раненых я прикажу погрузить на лошадей и отправить к баркасам.

Д'Алавера замолчал на секунду, а потом добавил:

— Да, не сочтите за труд. Когда захватите рабов, заставьте их вырубить здесь каждое дерево, а то на этой плантации могут появиться новые хозяева с Тортуги. А нам это не надо. С богом! — напутственно перекрестил он своего офицера. — Желаю удачи!

Через час испанцы покинули развалины дымящейся асьенды...

Переход к стоянке Вердье утомил обоих буканьеров до крайности. Рана на ноге Ажена к концу дня вскрылась и начала кровоточить. Бенуа с трудом удалось остановить кровь и принудить Малыша к часовому отдыху. Сам он тоже чувствовал себя не лучшим образом. Его рана на боку, полученная два дня назад, ныла нестерпимо.

К стоянке они добрались уже глубокой ночью. Испанцев там не обнаружили, что встревожило их до крайности.

— Не могли они уплыть, не могли! — поспешил высказаться Жак.

— Ты прав, — согласился Малыш, — загнали, наверное, баркасы в протоку, чтобы не маячить на реке, и дожидаются возвращения своих.

— А ты знаешь, Поль, что-то мне не нравится тащиться пешком до побережья, а затем ломать голову, как добраться до Тортуги. А тебе?!

Ажен понял его с полуслова:

— Что ж, давай попробуем. Ночью всё равно гачупинам нас не поймать, даже если и заметят.

Через час они уже были у протоки. Испанцев высмотрели почти сразу. Те устроились в ложбине, густо окружив себя пушками.

Буканьеры спустились с полмили вниз по течению. Под высокой карандой, выделяющейся и ночью своей светлой восковой корой и заметной издалека, разделись, оставив только набедренные повязки и портянки. Да и какой нормальный мужик будет с голыми причиндалами по кустам шарахаться? Да и в мокрых сапогах не поплаваешь и далеко не убежишь. Одежду и всё оружие, кроме ножей, оставляли здесь, чтобы забрать на обратном пути, когда завладеют баркасом.