Ирина Глотова - ВсеОттенки. Попытки отдаться искусству жизни в стиле ваби-саби

Уже много-много лет регулярное трёхчасовое ночное пробуждение включает тонкое ощущение бытия.

В этот момент родятся все мои тексты, происходят решения и раз-решения недоумений и противоречий вчерашнего дня, можно сказать, не открывая глаз.

Вместилище личного интимно структурирует реальность.

И… сон продолжается.

Июньские ранние рассветы расширяют интимность действия до мистериальных безграничностей.

Свет фонаря в предрассветьи, сфокусированный на кроне рябины, напоминает живой цветовой сгусток сущности, застигнутой врасплох в момент таинственной миссии.

Общий сдвиг камерности к необъемлемой объёмности муара начатков рассвета создает некое завораживающее покачивание, оно и убаюкивает.

Блаженные июньские рассветы.

В ограниченном недельным временем пространстве, как рыбки в небольшом аквариуме, плещутся ощущения бытия – чем не сенсариум:)

Настрой из детства – невозможно пройти равнодушно мимо сосны в состоянии силы весеннего самовояния, извлечения потенциала формообразования.

По маминым рассказам, первые шаги мои были под сосной.

Там они обитают и по сей день.

Глаз неизменно выискивает оранжевость пергаментных чешуек ствола, запах разогретой сосновой телесности наводит вкусовой мираж смолистости, особый витально шуршащий звук колыхания игольчатых ветвей призывает обнять голубушку.

Поздравляю, с днем удовлетворения тебя!

Тугой и одновременно искристый свиток соловьиного пения в какой-то неприличной близости на расстоянии вытянутой руки.

В упор вижу творца в серьёзной и сосредоточенной позе сквозь прозрачные ветки ивняка.

Меня слегка знобит от чистоты наблюдаемого естества.

Еле уловимо покалывает лицо и шею, может это и есть подлинная цель соловьиного самообнаружения.

Целодневным майским дождем в технике сфумато чуть притеняется буйство цветения деревьев.

Почти выровнялась ночная и дневная температура – плавное проявление прикровенного.

Не холодно и не жарко.

Тонко ароматно.

Яблони, рябины, черёмуха, каштаны в серебристом муаре изысканно грациозны и одновременно загадочны.

Особую тайну являет дуб – в его женских цветках нежно гнездится Леонардовская тайна.

Не открывая глаз погрузиться в пространство звуков утра.

Необходимо сознательное усилие для отключения причинно-следственного восприятия.

Никакой идентификации – просто погружение в звук.

Кажущаяся хаотичность выстраивается в свое-образные паттерны утреннего обрамления; ими можно измерять время-место.

А можно думать о наложении всевозможных побочных явлений, резонирующе-сплетающихся и генерирующих новые эволюционные точки роста.

За открытым окном на треть скошенное пшеничное поле вливает поток реликтового здорового злакового духа в смеси с посвистом неизвестного мне пернатого полевого крикуна, дальнего бормотания индюка и овечьего тепло-тупого беканья.

Мыши прекратили чердачный топот.

Раннее утро.

Слушаю и вдыхаю не открывая глаз.

Утро погружено в полное отсутствие движения воздуха.

Ночное морское испарение зависло над береговой линией обволакивающей ленивой мглистостью.

То ли серебристость приглушена синью, то ли синева выбелена серебристостью.

Плотность тишины под стать отсутствию линии горизонта между морем и небом.

Сфера насыщенного покоя.

Даже собачники куда-то подевались.

Никого!

Хотя примечаю сотаинника – ястреб присел на засохшей верхушке куста и посматривает в мою сторону.

Сладостное тягуче-сказочное мечтание мерцает на периферии сознания – может все исчезли и нет на земле никого:)

На острове сегодняшний понедельник, именуемый по местной традиции «чистым», государственный праздник и соответственно нерабочий день.

Начало весеннего поста, начало весны и сброс всего, что проходит по списку мусорного.

Очищение!

Стихия разыгралась согласно теме дня:)

Сказать, что ветер шквалистый – не сказать ничего.

Выходишь из содрогающегося дома через разрывно открывающуюся дверь и попадаешь с плотность потока стоячего напора стихии.

Совершила попытку пройтись по ежедневному маршруту вдоль берега и была посрамлена в своём самонадеянии.

Любая плоскость в потоке подлежит опрокидыванию; ощутила себя плоскостью:)

Все мои жалкие попытки заснять стихию через смотрение в объектив на волны, гнущиеся деревья, безумно вращающиеся ветряные генераторы закончились естественным для дилетанта провалом.

Поэтому обратилась к незыблемости, тому что не колеблется ни ветром, ни временем – ларнакский акведук, символ устойчивости:)

В ночь вторжение восточного ветра и синевато-серой мглы из Сирии.

Наждачный скрежет пальмовых ветвей абразивом снимает сонливость.

Особо надрывается нелепый экземпляр на соседнем пустыре, обнажая и косматя крону, не тронутую умелой моделирующей садоводческой рукой.

Без любования и солидарности смотрю на метания листов (хотя мой фамильный герб центрует пальма http://gerbovnik.ru/arms/1166.html), думая – как же я не люблю пальмы:)

В самом центре мечущегося колыхания замечаю свежий юный лист верхушечного прироста, будто ладонь, поднятая для голосования или приветствия.

Смягчение приходит само собой – любуюсь и солидарна…

Ты ведь знаешь историю про значение довесков, будь то в медицине, инженерии, праве или времяисчислении.

Не замковый камень конечно, но условие условного равновесия:)

Скажу более – на подобных довесках балансирует жизнь, пресуществляя некую несомую погрешность в изящные росчерки и завитки.

Вот так и трансформируется невероятное в вероятное, иногда эти бусы уловок называют эволюционным достижением.

Поздравляю с 29 февраля!

Сколько помню себя, неизменно один на один, происходит наша встреча.