Николай Васильев - Прогрессор галантного века (продолжение)

– Да Вы уже нас потрясли, – улыбнулась гранд-дама. – А Вы что на это скажете, Ипполи?

С места чуть улыбнулась милая молодая женщина и заговорила с отчетливой, привычной дикцией:

– Боюсь, я не смогу быть объективной, ведь я играю в спектакле одну из двух главных ролей: моя Идамея противостоит в нем великому и ужасному Чингис-хану, которого играет как раз Анри. Он меня там чуть до обморока не доводит, но мое добро победит его зло. Обещаю.

– А в каких спектаклях задействована наша молодая чета Белькур? – обратилась Жоффрен к сидящим вместе симпатичным актерам.

– Пока в комедиях Мольера и Гольдони, а также в «Гувернантке» де ла Шосса. Еще репетируем в его посмертной пьесе «Возвращение» – сказал с места Белькур-муж.

– Да, жаль Пьера. Умел он нас растрогать, хоть и писал вроде бы комедии. А афоризмы его? «Когда все неправы, то все правы». И точка. Ладно, теперь Шарль: что будет идти в «Комеди-Итальенн»?

Ответил полненький господин лет 45:

– Мы сейчас репетируем «Трактирщицу» Гольдони и, конечно, на французском языке. Готовим премьеру комической оперы «Обманутая кокетка» Антуана д, Овернь, которую он представлял полтора года назад в Фонтенбло. Ну и удачные оперы прошлых сезонов: «Бастьенн и Бастьенна», «Праздник любви», «Менялы»…. Заходите, не соскучитесь….

– Прекрасно. А что наш мэтр, Жан Поль Рамо, не готовит ли новый сюрприз? Ваши балеты «Анакреон» и «Рождение Осириса» были представлены минувшей осенью королю в Фонтенбло. Быть может, их пора увидеть и парижской публике?

Ответил седой старик с длинным костистым носом, сидевший по правую руку от Жоффрен:

– Мои одноактные балеты? Это просто пустячки, созданные мной, чтобы развлечь двор короля и его маркизы. Взыскательной парижской публике они могут показаться скучноватыми. Но сюрприз я все-таки задумал: это будет 3-актная лирическая опера по сказке-басне Лафонтена «Два паладина». Ее я предназначаю именно для Гранд-опера. Но от завершения ее я пока далек.

– Все бы так творили, как мсье Рамо, – с некоторым пылом сказала мадам Жоффрен. – А то начинаешь считать новинки – пальцев на одной руке вполне хватает. А что у нас нового в области инструментальной или танцевальной музыки? Кто подскажет?

– Позвольте опять мне, мадам? – встал Мармонталь.

– Если новость «горячая», то говорите, Жан….

– До меня дошли сведения, что в Берлине и Вене композиторы активно сочиняют мелодии для совершенно нового танца под названием «вальс». Все там словно помешались и о менуэтах, англезах и гавотах слушать не хотят….

– Новость, в самом деле, нерядовая. И что это за танец? В чем его отличие?

– Увы, мадам, этого я не знаю.

Сашка поколебался пару секунд и тоже встал:

– Я недавно приехал из Вены и могу рассказать об этом танце, а также сыграть и показать, как его танцуют.

– Ах, мсье Алекс! Кругом хорош! – воскликнула мадам Жоффрен. – Покажите, конечно, а мсье Рамо, самый искусный наш игрок на клавесине, Вам подыграет.

– Этому танцу более подойдет сопровождение скрипки и клавикорда….

Глава шестая. Изысканная маркиза.

С того артистического салона темп жизни Алекса Чихачева в Париже резко ускорился. С утра его тянул к себе Рамо, который загорелся созданием нового балета на основе вальса, к обеду он спешил в «Комеди Итальенн», где д, Овернь стал писать комическую оперу-буфф с теми же вальсовыми мелодиями, вечером – в тот или иной салон. Впрочем, чаще всего это был салон мадам де Лаферте-Эмбо, куда Сашка шел как бычок на веревочке…. Увы, тянуло его (как мы уже знаем) «на передок», и в городе Париже этот магнит принадлежал Марии-Терезии, обворожительной дочери мадам Жоффрен и неверной жене маркиза Лаферте.

Несколько вечеров Мария-Терезия просто наслаждалась притоком в ее салон самых аристократических горожан Парижа (включая герцога Орлеанского и его супругу!), привлеченных, конечно же, известием, что среди гостей они увидят самого экзотического иностранца сезона, Алекса Чихачева…. Но когда она приметила, что герцогиня, уже скандально известная тягой к брутальным мужчинам, «вешается» на высоченного «русского князя», то отбросила свою рассудочность и, пользуясь правом хозяйки, отозвала Алекса в смежную комнату для приватного разговора.

– Мсье Чихачев…. Вы в Париже человек новый и его высшее общество плохо знаете. Меж тем контакты с его некоторыми представителями могут Вас необратимо скомпрометировать….

– Вы имеете в виду герцогиню Орлеанскую?

– Да. Ее очень легко увлечь, чем многие мужчины уже воспользовались. Но эти мужчины либо весьма высокопоставлены, либо из самых низов общества – в обоих случаях компрометация им не грозит. Не то с обычными дворянами – их общество отлучит моментально. Тоже может случиться и с Вами….

– Гран мерси за предупреждение, мадам. Но у меня теперь вопрос: если мой адюльтер случится с дамой менее высокопоставленной – графиней или маркизой – я тоже буду отлучен от парижских салонов?

– Что Вы, мсье…. В этом случае в Париже замерла бы всякая интимная жизнь, чего мы, женщины, допустить никак не можем.

– Уф, от сердца отлегло! Я высмотрел как раз одну очень милую маркизу, адюльтер с которой мог бы сделать меня (а может и ее) счастливым….

– О-о! Как же зовут эту даму?

– Ее первое имя начинается на «М», второе на «Т», а в середине фамилии есть буква «Ф».

– Странно: в моих именах и фамилии есть как раз эти буквы….

– Ничего странного, мадам Лаферте, это Вы и есть. В тот вечер у мадам Жоффрен, Вашей матери, я пленился Вами…. Мои пальцы затрепетали в желании коснуться Вашей кожи, взгляд утонул в глубине Ваших прекрасных глаз, Ваш дивный голос проникал в самые фибры моей души…. И вот Вы рядом: такая доброжелательная, нежная, женственная….

Тут Сашка решил, что звуковую обработку фемины пора заканчивать (можно переборщить) и переходить к фазе тактильно-целовальной, что с полным успехом и сделал.

Попав в альков к маркизе, Сашка вскоре себя поздравил: мало того, что обладание прелестями мадам Лаферте вызвало в нем бурю чувств, что разговоры с ней в перерывах между изощренными соитиями были насыщены пикантностями, вновь и вновь бодрящими его «эго». Оказалось еще, что в числе ее знакомых дам была Жанна д, Этиоль, которая ныне именуется «маркиза Помпадур»! Они, конечно, давно не виделись, но десять лет назад были очень дружны. «Значит, еще шаг – и я могу оказаться в центре политической жизни Франции»….

На интимную связь с Помпадур Сашка не рассчитывал. Он был достаточно начитан и знал, что знаменитая любовница вовсе не была эротоманкой (в отличие, скажем, от своей подруги Лаферте ), а после смерти дочери в 1754 г вообще от интима с королем отказалась. Но к тому времени в ее руках сосредоточилась вся реальная власть (король о-очень не хотел заниматься делами государства и привык, что все решает за него умная любовница) и, чтобы ее не утратить, она стала в интимной сфере фигурой, называемой «мадам», то есть хозяйкой публичного дома. Дом этот имел название «Олений парк», находился в тихом квартале Версаля и жила там молоденькая любовница, которую и нежил какое-то время сластолюбивый король (пока она его возбуждала) – а потом ее сменяла другая девонька. Когда за дело эротических развлечений короля взялась Помпадур, она создала в этом квартале «пансион для воспитания благородных девиц» в возрасте от 9 до 17 лет, причем после 15 лет король самолично лишал их девственности – а далее как сложится. Подбирал девушек из дворянских отпрысков секретарь (родители письма писали с просьбой устроить доченьку, вполне отдавая себе отчет о ее судьбе!), но одобряла каждую сама Помпадур. Годам к 16-17 король отправлял любовниц в отставку, одаряя приличной денежной суммой и пристраивая замуж – но более они в поле зрения Людовика не попадали. Впрочем, такой порядок был заведен, кажется, позже, году к 60-му….