Борис Воробьев - Под флагом смерти. Пиратские хроники

Выход из базы назначили на утро, но еще ночью с моря навалился густой туман, и, пережидая его, пиратская флотилия встала на якоря неподалеку от острова. Никто из командиров кораблей не думал, что такой погодой могут воспользоваться гамбургские капитаны – с носа корабля невозможно было разглядеть корму, а потому, проявив полную беспечность, пиратские команды легли спать, даже не выставив вахтенных. Лишь Штертебеккep не нарушил исконных морских правил-на флагмане стража бодрствовала, как и положено, всю ночь.

А между тем события набирали заданный им ход.

Неся лишь кливер на бушприте, «Пестрая корова» медленно, почти на ощупь, приближалась к пиратским кораблям. Когда продвигаться дальше стало опасно, с «Пестрой коровы» спустили шлюпку, в которую сел корабельный штурман, переодетый рыбаком. Лавируя среди пиратских судов, он отыскал корабль Штертебеккера и закрепился под его кормой. Однако бдительный вахтенный, услышав подозрительный шум, подошел к борту и перегнулся через него.

– Э-эй, парень! Какого дьявола ты здесь делаешь? – крикнул он, разглядев шлюпку, в которой почему-то горел огонь. Вахтенный подумал, что это заблудился в тумане кто-то из пиратов.

– Я здешний рыбак! – откликнулся снизу хладнокровный штурман. – В этом проклятом тумане так холодно, что я решил погреться у огня. Позволь мне немного постоять под вашей кормой – она хорошо защищает от ветра!

«Святая простота!» – воскликнул сжигаемый на костре чешский протестант Ян Гус, когда увидел, как набожная старушка подбрасывает хворост в медленно разгорающийся огонь.

Точно так же можем воскликнуть и мы, отнеся свое изумление на счет простака вахтенного. Поверив лжерыбаку, он перестал обращать на него внимание и тем самым подписал смертный приговор себе и всей команде корабля, поскольку штурман вовсе не грелся у огня, а расплавлял на нем заранее припасенный свинец. Растопив его, он залил им рулевые соединения пиратского корабля и стал ждать, когда свинец застынет и намертво заклинит руль. Удостоверившись, что все так и произошло и флагман пиратов лишился всякой маневренности, штурман отвязал канат, удерживающий шлюпку, и благополучно отбыл восвояси. Первая часть плана, задуманного гамбургскими капитанами, была выполнена, и они повели свои корабли на сближение с противником.

Застигнутые врасплох, пираты, тем не менее, не растерялись и оказали гамбуржцам яростное сопротивление.

При первых же криках Штертебеккер сорвался с рундука, на котором коротал ночь, и, схватив свой двуручный меч, выбежал на палубу. Одним взглядом оценил положение и бросился в гущу схватки, прорубая целые коридоры среди ландскнехтов.

К вящему удивлению пирата, нападавшими руководил не кто иной, как сам бургомистр Николаус Шокке, к которому и попытался пробиться Штертебеккер. Но Шокке, увидев его, быстро спрятался за спины ландскнехтов, крича оттуда, как из-за забора:

– Вот он! Хватайте проклятого пирата!

Воодушевленные этими призывами, ландскнехты кинулись было к Штертебеккеру, но тот несколькими взмахами своего страшного меча скосил одних и заставил попятиться других.

– Презренные трусы! – надрывался бургомистр. – Нападайте же, нападайте, не дайте уйти этому оборотню!

То был глас вопиющего в пустыне. Устрашенные одним только видом двухметрового Штертебеккера и его окровавленным мечом, ландскнехты не решались подступиться к нему.

Положение спасло подоспевшее подкрепление. Десяток наемников с разных сторон атаковали Штертебеккера и в конце концов, оттеснили его к мачте. Прижавшись к ней спиной, он с непостижимой быстротой вращал свой меч, укладывая на палубу всех, кто пытался противостоять ему. Он громоздил трупы на трупы, вселяя необоримый страх в самые храбрые сердца.

Пораженный нечеловеческой стойкостью пирата, Николаус Шокке лихорадочно искал выход из безнадежной, как ему уже казалось, ситуации. Сколько трудов, сколько денег потрачено для того, чтобы захватить или убить одного только человека, а он, словно смеясь над усилиями множества людей, того и гляди, опять ускользнет от расплаты! О Боже, неужели он непобедим?!

Если верить хроникам, Штертебеккер был в конце концов захвачен с помощью сетки, которую на него набросили с реи. Но о какой сетке идет речь? Нельзя же предполагать, что она имелась ради такого случая у ландскнехтов – подобных приемов военное искусство средневековья не знало. Сетка для захвата и запутывания противника использовалась лишь в Древнем Риме гладиаторами-ретиариями, да и то была оружием скорее декоративным, нежели боевым. С исчезновением гладиаторских боев исчезла и она, так что в нашем случае речь идет, вероятно, о сети – обыкновенной рыбацкой сети, какие были на пиратских кораблях и использовались по своему прямому назначению, то есть для ловли рыбы.

Наверное, вид такой сети, лежавшей на палубе, и натолкнул Николауса Шокке на мысль использовать ее против Штертебеккера. И надо сказать, задумка удалась вполне. Запутавшись в ячеях сети, пират оказался совершенно беспомощным и уже через минуту, спеленутый по рукам и ногам, лежал на палубе. Как свидетельствует та же хроника, победителем Штертебеккера был объявлен Николаус Шокке, которому в награду за это гамбургское казначейство выдало 80 серебряных марок.

Так закончилось многолетнее противостояние северогерманских городов, входивших в так называемую Ганзу, и могущественного пиратского объединения, известного в истории как братство ликеделеров. И хотя оставшиеся на свободе пираты еще долго сопротивлялись официальным властям, это сопротивление уже не имело прежнего размаха. Захват Штертебеккера, главного вдохновителя всего пиратского движения на Балтийском и Северном морях, подрубил его корни и сделал недееспособным. Осенью того же, 1401 года в устье Везера были разгромлены и взяты в плен ближайшие соратники Штертебеккера – Годеке Михель и Вигбольд, однако для полного разгрома ликеделеров понадобилось еще почти сорок лет.

Но что же представляло собой пиратство в северных морях средневековой Европы? Когда возникло там это зло, сравнимое по своим ужасам разве что с моровым поветрием? И кто такие были ликеделеры, чьим вождем многие годы являлся Клаус Штертебеккер?

Пиратство в Северном и Балтийском морях процветало издревле. Еще во II–III веках нашей эры германские племена фризов и саксов совершали морские походы для захвата сокровищ и рабов; позднее морской разбой стал важной статьей дохода для англов и ютов, вендов и русов. Своего пика он достиг в VIII–IX веках, когда на морскую арену вышли знаменитые викинги, или норманны. Их набеги на европейские города отличались такой жестокостью и разорительностью, что во всех городах Западной Европы церковная служба заканчивалась литанией, где были такие слова: «От неистовства норманнов упаси нас, Господи!»