Понсон дю Террайль - Дуэлянты

– Да, со мной.

Маркиз не сдержался и раскатисто захохотал.

– Вам, сударь, весело, – сказала старуха. – Ничего, завтра будет не до веселья, когда весь город узнает, что сразить сегодня утром двух противников вам удалось только потому, что…

– Ну-ну, почему же? – надменно спросил маркиз.

– Только потому, что некая цыганка выглядывала из кустов, отвлекая на себя внимание полковника и майора. Вы же, сговорившись со старухой заранее, воспользовались этим обстоятельством для того, чтобы уложить сих двух достойных офицеров.

– Но ведь это ложь!

– Когда к хирургу и капитану, которые выступали в роли секундантов ваших противников, обратятся с вопросами, всем станет ясно – если до сегодняшнего дня вы были бретером, то теперь превратились в убийцу.

– Клевета! – воскликнул маркиз. – Ты лжешь, презренная старуха. Вон отсюда!

– Кроме того, – спокойно продолжала нищенка, подчеркивая каждое слово, – я знаю некую семью Ле Куарек, она живет в Ренне.

Маркиз вдруг побледнел и попятился. Затем на его губах заиграла улыбка.

– Ну что же, говорите, посвятите меня в свои планы.

– Превосходно, вот вы и дрогнули, маркиз.

– Полно вам, – ответствовал Матален с видом человека, чувствующего себя во власти врага. – Что вы хотите мне предложить?

– Союз.

– Какой еще союз? Объяснитесь. Вы прекрасно видите, что я внимательно вас слушаю.

– Ну что же, я жажду мести, господин маркиз. И вы поможете мне ее осуществить.

– Каким образом?

– Когда кто-нибудь встанет на моем пути, вы убьете его на дуэли, в честном поединке, сразившись на равных…

И с дьявольской улыбкой добавила:

– Как этим утром.

– Прошу прощения….

– Подождите, я еще не закончила. Если же это будет женщина, чье присутствие в Бордо для меня будет нежелательным, вы обольстите ее и похитите!

– Вы предлагаете мне совершать подлости?!

– Ах, господин маркиз, это оскорбление в мой адрес в ваших устах производит весьма странное впечатление.

– Что вы хотите этим сказать?

– Неужели вы до сих пор не поняли, что давным-давно превзошли меня в гнусностях и подлостях? Чем вы, в сущности, каждый день занимаетесь? Постоянно ищете ссор с мирными согражданами, которые не сделали вам ничего плохого и, возможно, с удовольствием поддерживали бы с вами хорошие отношения. А затем убиваете их без причины, без всякой на то необходимости, просто ради удовольствия. Вы даже не можете сказать, что они вам чем-то помешали.

– Вы что, будете мне проповеди читать?

– Стало быть, – продолжала цыганка, не удостаивая маркиза ответом, – вы убиваете, чтобы убивать, любите проливать кровь, обладаете жестоким характером и злобной натурой, но при этом называете меня гнусной злодейкой?

– Мадам! – не сдержался маркиз, на мгновение подпав под влияние этих справедливых, но столь язвительных слов.

– Я, сударь, тоже хочу видеть, как на моих глазах будут хрипеть и умирать те, кого я ненавижу. Но это не противники, а враги, они заставили меня много страдать, растоптали и низвергли в то болото, в котором я сейчас прозябаю. Так что мною движет ненависть, а все мои поступки определяет месть, и когда я предлагаю вам служить мне, то руководствуюсь вполне человеческими чувствами. Если угодно, я фурия, но в то же время остаюсь женщиной. Вы же – всего лишь тигр, жестокий и кровожадный!

– Правда ваша, голубушка, вы буквально открыли мне глаза. С сегодняшнего дня я больше не дерусь на дуэли. Внешне может показаться, что мне действительно присущи тигриная кровожадность и жестокость, хотя на самом деле я не более чем безумец.

– Да нет, маркиз, вы будете драться, уж поверьте мне, ведь с того самого дня, когда вас перестанут бояться, ваши задушевные друзья прекратят оспаривать между собой почетное право вытащить вас из очередного финансового затруднения.

Матален в испуге посмотрел на нищенку. Эта старуха знала все и читала в душе молодого бретера, будто в открытой книге.

– Откуда вы это узнали? – прошептал он.

– Неважно. Послушайте, хотя ваши друзья с готовностью раскрывают перед вами свой кошелек, мне известно, что в настоящее время вы испытываете денежные трудности, остро нуждаясь в трех сотнях луидоров.

– Да вы – сущий дьявол!

– Возможно. Я могу дать вам эти триста луидоров, но для этого мы должны заключить соглашение.

Маркиз застыл в нерешительности.

– Для начала давайте оговорим условия, – произнес он.

– Я вам их уже сообщила. С этой минуты противников вам буду назначать я.

– Что еще?

– Вы не будете подвергать себя ненужному риску, бросая вызов кому-то другому.

– А если мне нанесут оскорбление?

– Хм… В этом случае вам придется советоваться со мной.

– Это все?

– Нет. Только что вам пришла в голову замечательная идея, которой вы не преминете воспользоваться. Пустите слух, что впредь вы отказываетесь с оружием в руках отстаивать свою честь и что две дуэли, имевшие место сегодня утром, были последними.

– Зачем?

– Сейчас я вам все объясню. Вы хорошо сложены и весьма неглупы, если, конечно, вам, как в данную минуту, не мешает шевелить мозгами потрясение. Поэтому вам ничего не стоит корчить из себя праведника и хорошего товарища. Перед вами откроются двери салонов Бордо. Один из них, салон мадам де Женуйяк, я рекомендую вам особо.

– Не имею чести быть вхожим в этот дом.

– Ничего, эту честь вам вскоре окажут. Там познакомитесь с их дочерью Филиппиной, наивной и чистой, как лилия. Вам придется вскружить ей голову.

– Если получится, – позволил себе заметить маркиз.

– Ей шестнадцать лет. Мужчина вашего возраста и вашей наружности может без труда добиться любви шестнадцатилетней девушки.

– А когда она меня полюбит?

– Когда она вас полюбит, сразу скажете мне, ведь мы с вами будем встречаться каждую неделю – по субботам.

– Все верно, – прошептал Матален, – день шабаша.

– Ну что, маркиз, договорились?

– Одну минуточку, – сказал бретер.

– Как скажете, время у меня есть, – ответила Меротт, откинувшись в кресле.

– С момента вашего прихода сюда вы только то и делали, что говорили, едва давая мне возможность вставить хоть слово. Теперь моя очередь, вам не кажется?

– Слушаю вас.

– Давайте определим ситуацию.

– Какую еще ситуацию? – удивилась цыганка.

– Ту, в которой мы оказались на данный момент. Итак, вы пришли ко мне и обвинили в том, что я совершил подлость.

– Подумаешь – одной больше, одной меньше.

– Но, говоря по справедливости, я не был осведомлен о вашем присутствии на поле боя, и если вы мне даже помогли одолеть двух противников, то сделали это помимо моей воли.

– Совершенно верно, – сказала старая мегера.

– Таким образом, вы определили мне роль не только инструмента, но и жертвы. Замыслили месть, поставили меня в безвыходное, на ваш взгляд, положение и сказали: все, маркиз, попался, либо будешь делать, что тебе велят, либо я тебя опозорю.