Сергей Юров - Белый шайен. Длинный Нож из форта Кинли. Их мечтой была Канада. Золото гор Уичита. Токеча

Глава 17

Целый год шайены сражались с солдатами Кастера, проявляя безграничную отвагу. Длинным Ножам не удалось одержать ни одной, сколько-нибудь значимой победы. Индейцы бились за свою землю отчаянно, смело, и весной на подмогу Кастеру прибыло полторы тысячи кавалеристов во главе с генералом Хэнкоком.

С осени 66 – го года наша палатка лишилась одного жильца. Вернувшись на юг, Джордж Бент часто ездил за Арканзас к племяннице Черного Котла, Мэгпи. И кончилось это тем, что он женился, заявив о своем желании оставить Тропу Войны и мирно жить в лагере старого вождя.

Многие осудили его за это, в первую очередь брат Чарли. Я же пожелал Джорджу счастливой супружеской жизни, сказав, что искренне ему завидую.

Все это время я не оставлял попыток найти Блэкберна. Но мои путешествия к Мустанг Крик ничего не дали. Ни его, ни Сайкза не было на юге. О его местонахождении не знал даже один из его приспешников, Томпсон, которого однажды я прижал к стенке.

«Босс и Черный Тони уехали по своим делам, – говорил он. – Я не знаю куда».

Итак, я продолжал кочевать с шайенами, уповая на то, что Блэкберн все же объявится на юге. И еще я надеялся, что сама Лаура как-нибудь сумеет дать весточку о себе.

Генерал Хэнкок, прибыв в форт Ларнед, не стал, однако, сразу бросаться в бой. Он решил провести с шайенами переговоры.

Римский Нос наотрез отказался ехать в форт Ларнед.

– Я услышу от генерала то же, что от Кастера, – прямо заявил он. – Мне нечего делать в форте.

На переговоры с Хэнкоком поехали Высокий Бизон, Бизоний Вождь и я в качестве переводчика и белого человека, который мог понять намерения людей своей расы. За собственную безопасность я мог быть спокоен: генерал клятвенно обещал неприкосновенность тем, кто откликнется на его зов.

Мы прибыли в форт Ларнед 11 апреля. Он был буквально переполнен вооруженными до зубов солдатами. В комнате агента по индейским делам нас приняли Хэнкок и Кастер. Вожди питали некоторые надежды на доброту и уравновешенность нового генерала. Они исчезли с его первыми словами.

– Почему я не вижу здесь Римского Носа, отъявленного злодея и головореза, – поджав губы, надменно спросил он.

Я не стал переводить вождям эти слова и на его вопрос ответил сам:

– Генерал, вы не успели поприветствовать известных вождей, а уже вешаете такие оскорбительные ярлыки на лучшего из шайенов.

Военный явно не ожидал подобных речей. Его глаза округлились, тонкие бескровные губы заметно дрогнули. Кастер наклонился к его уху и, кивая на меня, что-то проговорил. Глаза Хэнкока расширились еще больше.

– Вот, значит, каков убийца лейтенанта Скотта!.. Что ж, остается только пожалеть, что я не могу поступиться честью в отношении неприкосновенности послов. Но, полагаю, мы еще побеседуем с тобой, когда ты будешь в путах… Ну, если ты начал говорить, говори до конца: почему тут нет Римского Носа? По-че-му?

– Римский Нос лишь воин, генерал, – спокойно сказал я. – А вы требовали сюда вождей.

– Не надо мне пудрить мозги, – скривился Хэнкок. – Римский Нос стоит за всеми этими бесчинствами на границе, и я хотел видеть его.

– Перед вами достойные вожди. Вы обидите их, если не станете говорить с ними.

Генерал посоветовался с Кастером и начал:

– Давайте определимся сразу. Шайены должны уйти из Канзаса. Это первое и самое главное условие. Если вы будете упорствовать и не сложите оружия, мои солдаты постараются выбить его из ваших рук, и тогда прольется большая индейская кровь. Строительство железной дороги будет продолжено. И я не потерплю на Западе бесчинств в отношении строителей, переселенцев и почтовых служащих. Вам лучше прислушаться ко мне.

Я перевел, и слово взял Высокий Бизон. Он сказал генералу:

– Когда я услышал твой зов, я пришел к тебе. Я думал услышать от тебя что-то хорошее, но ошибся. Мне не понравились твои слова, не понравятся они и Римскому Носу.

Бизоний Вождь печально покачал головой.

– Мои уши были открыты. Я услышал горькие слова и мне хочется уйти отсюда.

Узкое лицо Хэнкока напряглось от раздражения.

– Убирайтесь! – рявкнул он. – Убирайтесь в свой поганый лагерь. Завтра я буду в нем со всеми солдатами. Мне нужно встретиться с Римским Носом.

Назавтра Римский Нос, собрав шайенов и южных оглала Убийцы Пауни, которые стояли лагерем рядом, выехал навстречу солдатам.

Я ехал позади Вокуини, крепко держа одной рукой узду, другой – карабин. Лидер южных шайенов облачился в свои боевые красивейшие одежды. Концы его пышного головного убора ниспадали с боков лошади до самой земли.

Завидев на вершине холма кавалеристов Кастера, он отдал приказ не стрелять и поскакал к ним. Концы его головного убора взвились в воздух, затрепетав на ветру, как крылья у птицы. Обернувшись, он позвал за собой меня. Я пришпорил Маркиза и догнал его.

Через пять минут состоялся разговор Хэнкока с Римским Носом, которого он так страстно желал видеть. Он проходил на открытой равнине.

– Почему ты не приехал в форт Ларнед? – слетел с губ генерала все тот же вопрос.

Я перевел Римскому Носу.

– Я не знал, что на уме у белого командира, – ответил тот.

– С тобой нет женщин и детей. Где они?

– Я их посадил на коней. Они далеко отсюда. Им страшны громкие ружья на колесах.

Перед тем как выехать в прерию, Римский Нос отослал всех женщин, детей и стариков на север, подальше от ненавистных Длинных Ножей.

– Ты обязан вернуть их назад, – жестко потребовал Хэнкок. – Я хочу, чтобы здесь собралось все племя. Я требую этого. В это же время завтра я должен увидеть здесь всех твоих людей.

Генерал брезгливо потряс кистью правой руки, давая этим знать, что разговор окончен.

Я посмотрел на Кастера. Он поймал мой взгляд и крикнул:

– Помоги Римскому Носу собрать людей, Кэтлин. Иначе я пригоню их под дулами ружей.

– Женщин и детей? – укоризненно произнес я. – Не сомневаюсь, что прославленному ветерану Гражданской войны это по плечу.

– Проклятье! – поморщился Кастер. – Ты ехидный парень, Кэтлин. У меня на таких, как ты хорошая память.

– Отличной тебе памяти, подполковник! – опять съязвил я и поскакал вместе с Римским Носом к шайенам.

Вернувшись в лагерь, мы оставили его стоять как есть, и направили лошадей в северную сторону, где находились женщины и дети. Не за тем, естественно, чтобы привезти их к Хэнкоку, нет. Белые хотели захватить их в заложники. Это было ясным, как день.

Спустя трое суток мы узнали, что Хэнкок, придя в ярость, приказал спалить два индейских лагеря дотла. Собрав в огромную кучу жилища, шкуры, домашние принадлежности шайенов и оглала, солдаты устроили из всего этого величайший из костров.

Если Хэнкок хотел мира, то своими глупыми действиями он только подбросил дров в топку нескончаемой войны в прериях. Его высокомерие и презрительное отношение к индейцам отторгли от него даже миролюбивых, колеблющихся вождей.