Сергей Канашевский - Возвращение в Атлантиду. Книга 1

Перед тренировкой Иван зашел домой к Славке. Они оба занимались в баскетбольной секции. Славка даже выступал за сборную школу. Самому Ивану для профессиональной игры не хватало роста – с его метром семьдесят было сложно бороться с высокими защитниками. Однако, несмотря на отсутствие спортивных перспектив, баскетбол Поваляев бросать не хотел. Он очень любил этот вид спорта. Играл сам, смотрел по телевизору все баскетбольные матчи.

По дороге на тренировку Иван рассказал другу об утренней встрече с Ольгой (конечно, без подробностей) и угрозах Кармана.

– Вань, даже если ты его побьешь – ничего не изменится, – мрачно воспринял новость Славка. – Он соберет свою толпу. А против всех них мы с тобой не устоим.

– Что ж, по-твоему – уступить Карману? Извиниться? Мол, прости, Вадик, я больше без твоего разрешения в туалет не схожу. Так, что ли?

– Да нет, драться, конечно, придется. Но надо подумать, что потом делать.

– Сначала нужно Карману морду набить, а потом думать.

– Волнуешься?

– Все в норме.

– На тренировке не выкладывайся, береги силы.

Во время тренировочного матча Карман, игравший в команде соперников, несколько раз шел на столкновение с Иваном, «фолил» на нем. Иван от его атак уходил. Он на самом деле решил беречь силы и злость для драки.

После тренировки никто из ребят домой не ушел. Всем стало известно о предстоящем поединке. Драка – это всегда представление, которое зритель никогда не оставит без своего внимания.

Сражение состоялось в школьном фойе.

Первый удар нанес Карман. Удар сильный, расчетливый. Ивану едва удалось увернуться. Он двинул руками два раза в ответ, но противнику вреда не причинил, Карман хорошо защищался. И тут Поваляев почувствовал, что Вадик настроен очень серьезно. Используя свою массу, Карман оттеснял его в угол, лишал возможности передвигаться. Неожиданно Иван ощутил резкую боль возле левого глаза. Голова немного закружилась. Противник, используя полученное преимущество, пошел на сближение. Драка переросла в борьбу. Карман повалил Ивана на пол и стал бить кулаками в лицо. Тот едва сопротивлялся. Разъяренный противник переходил границы дозволенного. Он схватил Ивана за волосы и начал бить головой о каменный пол.

И вот тут Поваляев действительно испугался.

Испугался сильной боли и того, что может потерять сознание. Голова начала кружиться сильнее, к горлу подступил комок тошноты. Потом, уже встав взрослым, Иван всю свою жизнь будет вспоминать эту драку и удивляться тому, что произошло в следующее мгновение. Вдруг у Поваляева откуда-то взялись силы. Лежа на спине, он нанес такую оплеуху по физиономии Кармана, что тот не удержался и инстинктивно закрыл свое лицо руками. Ивану этого момента хватило, чтобы подняться с пола и самому броситься в атаку. Его кулаки заработали как автомат. Он словно робот наносил удары по лицу Кармана, согнувшегося пополам и прижавшего к себе руки. Иван как-то отстраненно увидел, что на сером каменном полу начала образовываться красная лужица. Из носа Кармана потекла кровь. Вадик навалился на стенку и прохрипел:

– Все… хватит… все…

Иван опустил руки, приблизился к поверженному.

– Я битых не бью, – сказал он и повернулся к Карману спиной. Приятели Кармана взяли своего дружка под руки и повели к умывальнику. К Ивану подошел очень довольный Славка.

– Идем, Ваня, нам пора.

Они вышли на улицу и направились к своему дому. Поваляев шел медленно, молчал.

– Я уж думал все, хана тебе, – сказал Славка, когда они миновали несколько кварталов, и школа осталась далеко позади.

– Я и сам так думал, – честно признался Иван. – Подожди, Слав, давай присядем на скамейку, что-то плохо мне.

Они сели, Иван откинул голову назад. Темное звездное небо над головой кружилось в медленном беспорядочном танце. Танец становился все быстрей и быстрей. «Это у меня голова так кружится», – понял Поваляев. А потом он с удивлением обнаружил, что одна из звезд выросла до размеров человеческой головы. На голове нарисовалась мохнатая шапка, и какой-то мерзкий голос из-под этой шапки притворно жалостно спросил:

– Что, Ваня, плохо тебе? Ничего, мы тебе поможем…

И тут неожиданно темное небо посветлело. И ничего теперь не было, кроме света. Света и покоя…

Небо медленно светлело над его головой. Он никак не мог дождаться того часа, когда утро начнет плавно перерастать в начало дня, и уже будет считаться приличным наносить визиты. Тревия, наверное, тоже не спала, ждала его. Но родители девушки могли счесть раннее посещение молодого человека несоответствием этикету. Поэтому он ждал. Ждал и смотрел на светлеющее небо.

Чтобы ускорить бег времени, юноша решил позавтракать. Он разбудил звонком служанку и велел ей приготовить еду и напитки. Служанка удалилась. Но молодому человеку так и не хватило терпения дождаться, пока она подаст утренние лакомства. Ноги сами вынесли его за ограду дома, и он, стараясь степенно идти, а не бежать быстрее ветра, направился туда, куда влекло его сердце.

Вот и знакомый дом. Сад с причудливыми растениями. Прекрасный широкий портик, недавно выстроенный по законам новомодной архитектуры – с колоннами, украшенными головами невиданных зверей.

Богатые родители Тревии могли себе это позволить…

Боги! Вот и она! Ну, конечно, девушка ждала, причувствовала его приход. Они бросились навстречу друг другу.

– Галвис! Мой родной! Если бы ты знал, как я ждала тебя!

Тревия уткнулась лицом в грудь Галвиса, и юноша почувствовал вдруг не только радость встречи с любимой, но и острую, щемящую боль, идущую откуда-то из будущего. Ну, конечно, счастье подобной любви не может быть бесконечным. С ними что-то случится. Их судьба, радостно взбегая к вершине блаженства, уже наметила свой поворот. Галвис даже с силой качнул головой, чтобы избавиться от предчувствия.

– Ты знаешь, родной, сегодня ночью я покидала свое тело, – доверительно сообщила Тревия, когда влюбленные устроились на скамье в уютной глубине сада. – Мне кажется, я целую бесконечность гостила в тонком мире. Мои сознание и душа не хотели возвращаться. Наверное, я могла бы не вернуться. Если бы здесь не было тебя…

– Ну что ты, Трев… Мы все уйдем туда, откуда пришли. Только всему свое время. Нельзя нарушать законов Реинкоса. И вообще – откуда такая грусть? Ты грустишь накануне нашего обряда венчания и познания Тайны Золотого Шара. Как тебе не стыдно? Кстати, твои родители назначили дату обряда?

– Да, назначили. Они сообщат ее тебе сегодня. Скоро наши души сольются в единой вибрации… Что же касается грусти… Мне не стыдно, любимый. Грусть – оборотная сторона счастья. И меня все время мучают какие-то предчувствия. В стране, где так много несчастий, нельзя чувствовать себя счастливой. Почему, Галвис, мир разделен на НИХ и НАС? Почему?