Люттоли - Д'Арманьяки

Филипп, делавший в это время разворот, понял, что враги нападут на него в ближайшие мгновения. Обернувшись назад, он увидел, что оттуда, двигается толпа вдвое больше той, на которую напал он. Нечего было думать о том, что это могут быть друзья. Поэтому, Филипп принял единственно верное решение, он пришпорил лошадь и полетел вперёд, где его уже ждал обозлённый Кабош с тремя подручными.

– Хватайте его – завопил Кабош, протягивая руки, и стараясь ухватить лошадь за седло.

Хотя Филипп сделал манёвр и бросил лошадь влево, Кабошу, единственному из четверых удалось одной рукой зацепится за Филиппа. Филипп резко натянул поводья, осаживая лошадь и тем самым, спасая себя от падения. Он чудом остался в седле, но рука Кабоша вцепилась в него мёртвой хваткой. И к ним уже подбегали подручные Кабоша. Не раздумывая, Филипп выхватил короткий меч и со всей силы нанёс удар по руке Кабоша, державшей седло. Кабош взвыл от боли, мечась с окровавленным обрубком руки, ибо Филипп отсёк его кисть руки. Почувствовав, что его больше не держат, Филипп пришпорил коня. Помедли он, ещё мгновенье и руки убийц схватили бы его. Лошадь перешла в галоп, оставляя за собой поле недавнего сражения, откуда неслись проклятья, в адрес Филиппа. Облегчённо выдохнув, Филипп оглянулся вокруг. Женщины с ребёнком, нигде не было видно. Она спаслась, – уверенно подумал Филипп, и эта мысль принесла ему, едва ли не большую радость, чем мысль о собственном спасении. Филипп решил немедленно известить отца о том, что происходит на улицах Парижа, и собирался было въехать на мост, как до его слуха донеслись призывы о помощи. Кричала женщина где-то неподалёку. Филипп развернул лошадь и помчался по улице Жакуйя, в сторону улицы святой Катерины, оставляя преследователей, справа от себя. Меньше чем, через минуту, он остановился у небольшого дома, входные двери которого, были настежь отворены. Именно из окон второго этажа этого дома, доносились крики о помощи. Буквально, в двадцати шагах от Филиппа полыхал дом. Но, не обращая внимания ни на дом, ни на возможную опасность, Филипп спешился и с мечом в руках вошёл в открытые двери. Его едва не стошнило, когда прямо в прихожей, он увидел три мёртвых тела, лежащие друг на друге. Два тела принадлежали пожилым мужчинам, а одно принадлежало молодой женщине. Превозмогая тошноту, Филипп взбежал по ступенькам на второй этаж. Первая комната оказалась пуста. Во второй комнате, он увидел картину, которая потрясла его до глубины души. На полу лежала обнажённая девушка, которая видимо и взывала о помощи. На ней лежал какой-то мужчина и с диким хохотом целовал её. Второй мужчина сидел на корточках и держал девушку за длинные волосы. Время от времени, он бил несчастную жертву по лицу.

Злость и ярость перекосила лицо Филиппа. Он бросился к первому насильнику, тому что лежал на девушке, и воткнул меч в его спину. Охнув, тот вначале упал на обнажённую девушку, а потом скатился с неё на пол и раскинув руки, застыл.

– Ах ты зверёныш! – второй насильник, отпустив волосы девушки, выхватил кинжал и с криком «Умри» бросился на Филиппа.

Уроки отца… Филипп отлично усвоил их. И в тот миг, когда казалось кинжал неминуемо должен поразить его, Филипп ловко уклонился вправо и сделал резкий выпад, вонзая насильнику, меч в правый бок. Тот охнул, и упав на колени, схватился за рану. Не давая ему опомнится, Филипп воткнул меч в его шею. Из раны на Филиппа брызнула кровь. Насильник с предсмертным хрипом повалился на пол. Филипп вытер перчаткой кровь с лица, а затем подошёл к девушке и помог ей подняться. Девушка, содрогаясь от рыданий упала на грудь Филиппа. Филипп растерялся, не зная как ему поступить с девушкой.

Он понимал, что ни у него, ни у неё, нет времени. Убийцы, которых он избежал вначале, могли преследовать его. И если так, то они могли оказаться, совсем рядом.

– Кто ты? И почему вас убивают, – спросил Филипп, пытаясь как-то остановить поток горьких слёз девушки.

– Жаннет Жерве, – послышался ответ сквозь рыдания, – благослови тебя господь, мой господин…. Ты спас мою жизнь…и мою …честь.

Филипп отстранил от себя девушку и глядя ей в глаза, сказал.

– Плакать нет времени Жаннет. Сюда могут прийти другие…

– Они убивают всех Д,Арманьяков!

Филипп недоверчиво посмотрел на Жаннет, слова которой вызвали у него сильное сомнение. Девушка двумя руками утирала рукой слёзы, и как могла пыталась успокоится.

– Ты принадлежишь к Д,Арманьякам?

– Мой отец состоял в партии сторонников Арманьяков. Убивают не только Арманьяков, но и тех, кто сочувствует им и поддерживает. Я сама слышала это.

– Спрячься где-нибудь, – посоветовал Филипп, девушке.

Им овладела сильнейше беспокойство. Следовало немедленно предупредить отца. Оставив девушку, он бросился вниз, но едва он хотел выйти, как снаружи раздались голоса. Филипп быстро развернулся и бросился обратно на второй этаж. Спрятавшись за стеной, он выглянул из-за угла и увидел, как напротив дверей остановились два человека, вооружённые до зубов.

– Ты готов? – спросил первый.

– Да! – последовал ответ.

– Отлично, – снова заговорил первый, – ты разделишь три сотни пополам. Окружите улицу святой Виктории с двух сторон, чтобы Д,Арманьяки не смогли вырваться. Но не атакуйте! Дождитесь, пока я не подойду со своими двумя сотнями. Поторопись Гийом, ибо шум может насторожить Д, Арманьяков, а этого допустить нельзя.

– За мной! – расслышал Филипп.

Бросившись к окну, он увидел стройные ряды Бургундцев, которых сразу же узнал по Андреевским крестам на плащах. Вся улица была забита бургундскими копейщиками, которые совершенно бесшумно двигались в направлении, откуда недавно прискакал Филипп.

– Я должен опередить их!

Филипп с нетерпением выждал, пока бургундцы прошли мимо дома. Выскочив на улицу, он с радостью увидел свою лошадь. К счастью Филиппа, никто ею не воспользовался. И никому в голову не пришло поинтересоваться, чья лошадь стоит возле дома. Удача в эту ночь благоволила к Филиппу. Он понимал, что опередить бургундцев, он в лучшем случае, сможет на острове Сите. Филипп взобрался на лошадь. Во избежание встречи с убийцами, он решил не следовать за бургундцами, а обогнуть улицу святого Жакуйя. С этой целью, он помчался вперёд, на улицу святой Катерины. По пути, ему попадались отдельные люди, вооружённые, то вилами, то топорами, но Филипп старательно их объезжал. В его голове билась единственная мысль. Он должен успеть раньше бургундцев.

Добравшись до улицы святой Катерины, Филипп свернул направо, и через несколько минут подъехал к площади, что находилась, перед церковью святой Катерины. До той минуты, пока он не въехал на площадь, Филипп не представлял себя масштабы трагедии, свидетелем и участником, которой он стал. Повсюду, впереди него, полыхали дома. Создавалось ощущение, что наступил день, так ярко освещались, неровно уложенные камни мостовой, покрывавшие улицу святой Катерины. Но не это поразило Филиппа. Нет. Он не отрываясь смотрел на огромную толпу людей, которые с плачем и рыданием, стучали в овальные, двустворчатые двери церкви «Святой Катерины», которая в этот момент выглядела, словно осажденная крепость. Просторная паперть, все ступени перед церковью, да и сама площадь были заполнены испуганными людьми. И все они пытались попасть в церковь. Но двери церкви оставались наглухо закрытыми.